Книжная полка: Василиса Фролова рассказала о любимых книгах и героях

Какую последнюю книгу прочитали? И что впечатлило? 

Я давно привыкла читать несколько книг одновременно. У кровати лежит одно, в электронной версии закачано то, что тяжело таскать в аналоговой, аудиокниги я тоже люблю. Это вовсе не значит, что я читаю ежедневно, дома вообще чтение носит исключительно седативный характер. А вот в поездках лучшего времяпрепровождения для меня не придумать. Недавно открыла Майкла Каннингема, и как я раньше без него жила? «Дикий лебедь и другие сказки» – милая издевка над знакомыми детскими сюжетами. Уэльбека читаю всегда в самолете, за последний отдых проглотила «Лансароте» (идеально для отпуска) и «Покорность» – это вообще гениальное предсказание будущего Европы. Понравился «Скандал» Сюсаку Эндо за то, что впервые японские «шалости» мне показались такими понятными.

Какая книга повлияла на вашу жизнь или изменила ее?

Помню, как еще лет в 13 меня поразил Достоевский. Потом Набоков, затем Акунин. Но чтобы изменить жизнь – вряд ли… Когда ты хочешь изменений от книг, ты их ищешь добровольно. А литература такого рода довольно специфическая, нужно быть в определенном уже готовом состоянии для радикальных изменений. Как это ни парадоксально, но во время такого этапа я дошла до «Законов успеха» Наполеона Хилла. Никогда раньше не могла предположить, что всерьез отнесусь к подобного рода литературе. Еще для изменений подходит книга Эса Джея Скотта «Новый год прокрастинатора: 23 привычки, которые могут побороть лень и достичь результатов». 

Назовите три любимые книги и почему?

Крогерус и Чеппелер «Книга решений. 50 моделей стратегического мышления» за то, что ее можно открыть на любой странице и найти наглядно ответ на любой вопрос.

Набоков «Письма к Вере» – уникальный пример в мировой литературе идеальных, полных и развивающихся отношений. Вообще переписки и дневники люблю. Сейчас вот погрузилась совсем в иные драматические отношения Софьи и Льва Толстых. Там вообще другой мир. Удивительно, насколько глубже и разнообразнее были союзы до цифрового века.

Весь Уэльбек. Пусть будет «Платформа». За сомнамбулическую негу, в которую я погружаюсь всегда, читая его, притом что на лице сохраняется нахальная полуулыбка, частенько переходящая в смех. 

Назовите литературного героя, с которым себя ассоциируете. 

Это покажется очень странным, но себя я больше вижу автором, а не героем. Вот Уэльбек часто же пишет от собственного имени, он очень близок мне со всеми своими тайными желаниями и похотливым циничным французским юмором. Его я понимаю очень. И вообще, мне порой кажется, если бы я увидела Мишеля Уэльбека живьем, я бы упала в обморок. Хотя наверняка он бы храпел у барной стойки, и я бы его не заметила.

Продолжение читайте на сайте журнала Elle.