Полный назад, или Алхимия военной реформы

Происходящее в сфере оборонного строительства в Украине слишком часто напоминает величественный спектакль без оглашения количества актов. И каждый из них торжественно открывается, как только в очередной раз начинает маячить угроза масштабного вторжения путинских войск. 

Вот и в конце прошлой недели, когда обострение на восточном фронте приняло угрожающие формы, возникли бурные реакции в офисах державных предводителей. 

Замминистра обороны Петр Мехед поведал о завершении подготовки ключевых стратегических документов оборонного планирования и поставках в ВСУ до конца года 40 тыс. ед. автомобильного транспорта и 300 ед. бронетехники. Председатель Комитета Верховной Рады Украины по вопросам национальной безопасности и обороны Сергей Пашинский — об острой проблеме перевооружения и намерении законодательно изменить положение "Укроборонпрома", который "использовал свой производственный потенциал не более чем на 5–10%". Наконец, во вторник, 11 августа, президент страны Петр Порошенко подписал закон №2381 об увеличении расходов для нужд обороны и безопасности на 5 млрд 299 млн грн. Казалось бы, реформаторское колесо закрутилось… Но, не будем спешить с выводами, попробуем разобраться с деталями.

Генеалогия украинского сопротивления

Действительно, в августе вероятность большой войны стала очень высокой. Полагаю, не стоит гадать об истинных причинах ревизии прежних планов достижения "московизации Украины" более сложным технологически, но менее кровавым путем на, как тонко выразился российский аналитик Павел Фельгенгауэр, "использование военной опции". Скорее всего, это блок причин, а не, скажем, раздражающая Путина решительность создать международный трибунал по вопросам расследования уничтожения российским расчетом лайнера MH-17 или твердость Евросоюза в снятии санкций с иранских нефтяных компаний в пользу отказа от российского газа. И, тем более, не вывод, что время, удобное для проведения военной операции время истекает в сентябре (вследствие начала демобилизации российской армии). 

Так или иначе, есть признаки, что кремлевский авантюрист, возможно, впервые почувствовал на своей шее петлю. Во всяком случае, давление экономических тисков не просто существенно увеличило его личные риски, но фактически обозначило отсчет времени в борьбе с Западом. Для Украины этот вывод двусмысленен, потому что именно ее территория может использоваться для нанесения пощечины Западу. 

Именно осознание украинским военно-политическим руководством реальности такого военного сценария заставило по-новому взглянуть на проблему подготовки обороны. С одной стороны — силы обороны Украины в течение последних месяцев демонстрировали высокую способность реагирования на атаки российско-террористической армии на востоке (чего стоит только провал наступления боевиков под Марьинкой в начале июня). С другой — проблема Украины в том, что все полтора года сражений генералы готовились к старой, а не новой войне. До нынешнего дня украинская армия имела дело с войной третьего поколения — той, что навязала Россия в надежде заретушировать свое участие. Так что это еще не настоящая современная война, на которую способен Путин. До сих пор Кремль делал ставку на максимальное поражение личного состава украинских подразделений, но в качестве последнего аргумента непредсказуемый и рисковый хозяин Кремля может решиться на войну поколения "4+" — с применением современных самолетов, вертолетов и ракетной техники. И к ней украинское войско, увы, пока еще не готово.

Технологически начать наступление достаточно просто, создав одну из провокаций, которые Москва продуцирует или не ежедневно. Но автор этих строк уверен, что Путин, держа армию на поводке, постарается воздержаться от полномасштабной войны. максимально используя наемную армию из террористов и откомандированных военнослужащих регулярных войск, чтобы атаковать только в случае ответного хода украинских сил обороны. Хотя такой ход — безрассудство, которое бумерангом уничтожит нынешнюю правящую верхушку России, в расчетах российских технологов есть достойные внимания нюансы. Первый из них — уверенность, что у президентской и премьерской партий рейтинг находится на уровне ватерлинии, и активизацией боевых действий в Донбассе можно многое изменить в Киеве. Ведь соревнование за власть между Петром Порошенко и Арсением Яценюком давно перестало быть тайным подковерным сражением. В нем, возможно, не было бы ничего зазорного, если бы за непрестанными сменами декораций не стал мелькать человек с ружьем. Кроме того, ни для кого не секрет, что на нижних этажах армейского здания растет непонимание власти, в связи с чем очень непросто разобраться, где действуют уловки лукавого Кремля, а где ощетинившаяся правда щекочет нервы людям на передовой. И потому, наблюдая за соперничеством главы государства и главы правительства в преддверии осенних выборов, в Кремле потирают руки. А на Западе недоумевают по поводу некоторых отставок и назначений. Достоверно известно, что в соответствующих вашингтонских кабинетах, где готовится информация по Украине для офиса Джозефа Байдена, с особой тщательностью изучают не только, скажем, причины отсутствия в Украине электронной системы управления в Кабинете министров, но и документы, в которых детально отражены, скажем, связи первого заместителя главы СБУ Юрия Артюхова с фирмой "Атлант-М" (официальным представителем "Volkswagen" в Украине). Это лишь один из десятков примеров, и не стоит сомневаться в том, что Вашингтон прекрасно осведомлен о глубинных мотивациях тех или иных назначений президента или премьера. Как это все отражается на секторе безопасности? Чтобы понять это, можно провести очень простой тест: просто составить список систем вооружений, которыми оснащается Национальная гвардия Украины и Вооруженные силы Украины. Ну, и список компаний, их производящих.

Полуторагодовая оборона 

Разумеется, нельзя сказать, что украинская армия не меняется. Способность реагирования и общее управление на уровне рот — батальонов, и даже бригад, выросла до очень высокой. Определенно усилилась отечественная артиллерия. В подразделениях появились "Фурии" (беспилотники тактического звена отечественного производства) и "Малахиты" (РЛС обнаружения отечественного производства) — первые весомые результаты работы частного сектора "оборонки". Возрожденные подразделения спецназа радуют филигранными операциями. Заработали учебные центры, появились тренажеры, замелькали иностранные военные коучи. ВСУ вышли на показатели мировых стандартов в подготовке летчиков с годовым налетом в 100 часов. Значительно улучшилась работа контрразведки (разведывательные органы начали не только давать информацию, но и проводить активные мероприятия в зоне боевых действий). Верховный Главнокомандующий, который полтора года не общался с руководителями разведывательных органов, резко изменил свое отношение к разведке. Предприятия получили гособоронзаказ, продукция, которая ранее шла только на экспорт, массово попадает в армию и гвардию. А на этой неделе прошло эпохальное совещание правительства с участием Совбеза, профильного парламентского комитета и Генштаба, в ходе которого определялись основные ресурсные показатели по перевооружению на пять лет. Заработал информационный фронт, и помимо запрета подрывной книго- и кинопродукции, известным украинофобам закрыли путь в страну. То есть, нельзя сказать, что нет достижений. Но происходят изменения подозрительно медленно, как бы во вторую очередь после властных баталий. Как будто нет войны и страшной ежедневной статистики потерь… 

К сожалению, упомянутые достижения пока никак не приближают Украину к такому уровню защищенности, который вынудит ущербные личности со сверхидеями в головах отказаться от нападения. Иными словами, армия не превратилась в фактор сдерживания агрессии. Более того, для армии пока не установлен такой ориентир в обозримом будущем, как не обозначен временным маячком и момент появления у нее оружия сдерживания. Украина полтора года строит армию советского типа в худшем исполнении проекта — то есть, с акцентом на человека, грудью закрывающего амбразуру в век бесконтактных войн. Весь процесс происходит на основе одностороннего субъективного видения, без какой-либо ответственности должностных лиц в будущем (для реформирования армии нет ни одного руководящего документа). Более того, в отличие от громоздкой советской армии, у нас не формируются компоненты со стратегическим вооружением, которое бы могло стать оружием сдерживания. В ХХІ веке ориентир на увеличение численности армии до 250 тыс. (или до 300 тыс. — идеи такие витают) — это не просто ошибка, а чудовищные риски государственности. Однако за полтора года в Украине не появилось ни новой Военной доктрины, ни Госпрограммы реформирования (развития) ВСУ, ни Госпрограммы развития вооружений и военной техники, ни Госпрограммы реформирования ОПК. Фундамента для реформы нет, поэтому в области оборонного строительства, как и прежде, идет борьба идей, интересов отдельных групп и т.д. 

Полтора года "оборонка" занималась осваиванием ремонта и относительно технологически простых производств (как то бронетранспортера). А гособоронзаказ по-прежнему не содержит стратегических компонентов, способных превратить армию в институт сдерживания. Вот и держит Кремль "военную опцию" в качестве козырного туза, и будет так до тех пор, пока ракетный, или какой-нибудь другой щит не превратит угрозу в иллюзию. 

А пока фактором сдерживания агрессии остается патриотизм и понимание Генштабом РФ, что сказочный сценарий глобальной военной операции путем использования только наемной террористической армии Донбасса нереализуем. До начала августа такое положение вещей всех устраивало и даже разговоры о профессиональной армии украинским генералам были неприятны. От них отмахивались, как от назойливых мух, противопоставляя утопические идеи. Как, например, заявление начальника Генштаба Виктора Муженко, который сообщил о введении краткосрочных контрактов со "всеми желающими" военнослужащими, призванными по мобилизации. Прозвучало, честное слово, как насмешка. Автор далек от мысли, что генерал-полковник не понимает разницы между контрактником и военнослужащим профессиональной армии. Но интересно, задавали ли себе государственные мужи один-единственный вопрос: какими должны быть условия, чтобы молодой человек согласился служить в отечественной в армии 5–7 лет? 

Однако поступательное обострение обстановки к августу дало повод министру внутренних дел Арсену Авакову в предвыборном пылу проявить инициативу и заявить о необходимости профессиональной армии. И объявить о создании подразделения спецназа в структуре Нацгвардии. Хорошему ходу мгновенно подыграл премьер, дав распоряжение просчитать "цену вопроса". Одно жаль: заявлениями армия не строится, тут нужны утвержденные документы и разработанные программы.

Военная реформа в ручном режиме: новаторство или удавка?

Полтора года кровавого противостояния с Кремлем управленческие процессы в секторе безопасности велись в ручном режиме — для главных акционеров власти система договоренностей гораздо удобнее. 

Чтобы стратегически подойти к военной реформе, нужно изменить подходы и к перевооружению, и к самому комплектованию армии. В условиях неоднородного общества ориентация государства должна быть исключительно на профессиональную — это не одно из альтернативных, а единственное решение. И оно означает для защитника отечества возможность получать от общества "мотивационный пакет", которым будет компенсироваться его готовность воевать. И констатировать переход ВСУ на профессиональные рельсы мы сможем тогда, когда, по меньшей мере, 50% личного состава будут составлять солдаты, отслужившие по контракту более трех лет. И если такая армия получит стратегические системы вооружения — ракетную технику, боевые самолеты, новые системы ПВО (новая армия может создаваться синхронно с перевооружением). Толькотогда мы придем к тому, о чем мечтаем — Украина превратится в "европейский Тайвань". При,этом нельзя отбрасывать угрозы продолжительной масштабной агрессии России, и властям, при всей нелюбви к добровольческим порывам, придется определиться с системой подготовки и развертывания войск территориальной обороны.

Чтобы построить новую армию, властям придется провозгласить курс на создание профессиональной армии в доктрине (если этого не произойдет, документ можно будет считать промежуточным). Люди с военным опытом (о которых говорил генерал Муженко), могли бы сформировать ядро профессиональных ВСУ, а страна за счет этого могла бы потратить на профессионализацию войска не стандартные в мировой практике 5–7 лет, а четыре — определив этапы и выпустив программные документы. распределив полномочия между ветвями власти, создав вертикаль управления ОПК с вице-премьер-министром во главе.

Не очень содействовал реформированию сектора безопасности и парламент. Вообще, Верховная Рада эти полтора года очень напоминала Госдуму в миниатюре. Однажды, когда экспертная группа разъясняла народным избранникам необходимость срочного внесения поправок в "Закон Украины о разведывательных органах" (как минимум для обеспечения агентуры на оккупированных территориях), один из депутатов объяснил, почему оперативно решить задачу невозможно: Рада в первую очередь реагирует на президентские инициативы, затем на инициативы коалиционные, а все остальное попадает в категорию "если повезет"; и данный закон — как раз третьей категории. Похоже, что некоторые из парламентариев, включая вошедших в здание парламента в качестве героических персонажей, так вжились в свою роль, что забыли, зачем пришли. 

А ведь именно парламент мог бы поставить точку на многих безобразиях. приняв ряд законов, которые не решились продвигать. Стране нужны законы о военно-техническом сотрудничестве (регламентация правил импорта и участия иностранных предприятий в совместном создании нового оружия и выполнении гособоронзаказа), о производстве вооружения и военной техники (правила взаимоотношений заказчиков — ВСУ, НГУ, МВД, СБУ и т.п.), о защите международных инвестиций (без него никакие технологии и инвестиции не придут, поскольку нужны гарантии против выталкивания иностранных компаний на этапе появления результата), о государственно-частном партнерстве (регламентирует участие частных предприятий в гособоронзаказе), об офсетных сделках или о запрете импорта вооружений и военной техники без офсетных схем (обеспечит встречные инвестиции в смежные с оборонкой области в случае украинского импорта оружия или технологий), о территориальной обороне и еще ряд других. Кроме того, в парламенте не помешал бы омбудсмен по делам военнослужащих. Уверен также, что нужны парламентские комитет по вопросам спецслужб и комиссия по вопросам парламентского и гражданского контроля над сектором национальной безопасности. Ведь в годы президентства Виктора Ющенко уровень парламентского контроля над сферой безопасности был на порядок выше: проводились постоянные комитетские слушания (руководители комитета были полноправными участниками коллегий Минобороны), выездные заседания, дискуссии с привлечением экспертов. Такой подход, среди прочего, позволил бы внедрить систему западных стандартов в штабах, сформировать прозрачную систему повышения в должностях в соответствии с конкурсами требованиями, прекратить непрозрачную и непонятную практику назначений (как, например, министром обороны генерала В.Гелетея).

Обеспечение ВСУ современным оружием — отдельная тема с множеством нарывов. Из позитивного — решимость СНБОУ начать процесс перевооружения любой ценой. На практике — жиденькие результаты. "Укроборонпром" способен охватить не более 30% возможностей украинской оборонной промышленности. Хотя, как считает глава профильного комитета С.Пашинский, работает лишь на 5–10% своих возможностей, а "десятки заводов на сегодняшний день фактически не работают". Нардеп вполне справедливо упомянул и то, что "никаких серьезных сдвигов в модернизации систем ПВО нет". Этих сдвигов и не может быть. В Генштабе нет четкого ответа в отношении ПВО и боевых самолетов будущего. А система ВТС пока не в состоянии реагировать на стратегические задачи (да и упомянутое отсутствие законов подрывает возможности). Но более всего мешают внутренние конфликты интересов. Приведу (не называя компаний) всего один показательный пример — средства связи. Отечественное предприятие "Телекарт-прибор" не справляется с задачей, поскольку КБ Радиосвязи осталось на оккупированной территории в Крыму. Так вот, одна группа продвигает закупки американских станций, другая тянет французскую компанию, третья — за создание СП с польским, уже известным в мире производителем. Время уходит — задача не решается. Когда-нибудь победит чье-то конкретное лобби, но нет никакой гарантии, что такое решение будет лучшим. Потому что в условиях ручного управления нет прозрачных процедур сравнения технических характеристик, да и вообще, нет прозрачных тендеров. Не работает научно-технический совет и институт генеральных конструкторов. Более того, новшество от "Укроборонпрома" по дроблению ответственности на ключевые КБ может существенно подорвать управленческие традиции и развитие школ создания оружия. Такие новинки произведены на ХКБМ (головной разработчик бронетехники) и в ГП "Антонов". 

Реформа ОПК по-прежнему возложена на Минэкономразвития и торговли — очевидный нонсенс, принимая во внимание структуру "оборонки". Правда, и в Совбезе пишется своя реформаторская версия. Когда черновики превратятся в основополагающие документы, не знает никто. 

Увы, власть не поспевает (или не хочет успевать) практически по всему фронту оборонного строительства. Но если так, не стоит сетовать на превращение нарывов в язвы, как то Мукачевский инцидент или наступление на Востоке.

Источник: Зеркало недели. Украина