Оборона Севастополем

В психиатрическую больницу города N доставили пациента, который утверждал, что он зерно и боится, что его склюет петух. После интенсивного курса лечения собрался консилиум врачей. Привели пациента. «Кто вы?» — проникновенным голосом спросил главврач у больного. — «Я зерно и боюсь, что меня склюет петух».

Был назначен повторный курс интенсивного лечения. Потом собрался новый консилиум. «Кто вы?» — спросил главврач. — «Что за странный вопрос? Я — человек!» — «Вы чего-нибудь боитесь?» — «Я боюсь, что меня склюет петух». — «Какой петух, вы же человек?» — «Да, но петух-то об этом не знает…»

Старый советский анекдот буквально, с физиологической точностью описывает сегодняшнюю Россию. Причем в этой истории она зерно, а не петух, как кажется большинству.

Россия стала страной, где страх временно победил выгоду. Из этой победы страха над выгодой и произросла зажигательная — прямо натуральный коктейль Молотова — Риббентропа — внешняя и внутренняя политика последних месяцев.

Визит президента Путина в Китай совпал с началом открытой фазы конфликта между прежним хозяином Донбасса Ринатом Ахметовым и претендующими на роль новых хозяев этого края руководителями «Донецкой народной республики». В двух этих событиях отразились два главных мифа о новом курсе российской власти. Главное событие китайского визита Путина — подписание 30-летнего контракта на поставки российского газа Поднебесной. Главное событие конфликта Ахметова и ДНР — заявление руководства фейковой республики о намерении национализировать частную собственность. А теперь непосредственно о новейшей российской мифологии.

Миф первый: Россия проводит некую невероятно наступательную политику, рушит устои, формирует новый миропорядок. И наконец-то все поняли, что такое «великая держава встала с колен» (ну или потеряла разум, с точки зрения критиков этого курса).

На самом деле это не наступательная, а глубоко оборонительная политика.

Все возможности узкого круга приближенных к российской власти и составляющих ее ядро олигархов покупать серьезные активы внутри России и на Западе были исчерпаны. На Западе российских олигархов ни к каким серьезным активам давно не подпускают. В России уже все переделено, остается только отнимать друг у друга. При этом характер режима не оставлял ни малейших надежд на экономический рост в стране и на рост рейтинга власти. Вот российская власть и решила затемнить российский экономический кризис экспортом контрреволюции на соседнюю Украину, попутно подняв рейтинг и заранее обвиняя во всех экономических сложностях России происки внешних врагов и санкции, благо случай подвернулся.

Денег, чтобы прожить в изолированной России, у олигархов, депутатов и чиновников хватит. Кто не захочет, отскочит на тот же Запад с деньгами, но без постов и бизнеса в России. Отнимать нам не впервой.

И присоединение Крыма с Севастополем, и попытки представить крайнее слабое, беспомощное, аморфное, разнородное, а главное — временное, менее чем на четыре месяца, правительство Украины какой-то невероятно зловещей «киевской хунтой», и как минимум заигрывание с вооруженными людьми, захватывающими административные здания, проводящими референдумы без списков избирателей и нормально отпечатанных бюллетеней, создающими квазигосударства на юго-востоке Украины (подобные действия в России, с точки зрения российской власти, были бы совершенно резонно сочтены попытками государственного переворота и, несомненно, подавлялись бы с применением силы без демагогических разговоров о «недопустимости войны с собственным народом»),

с потрясающей наглядностью экранизируют все главные страхи российской власти.

И страх перед НАТО у российских границ, он же «враг у ворот». Очевидно, что ни малейшей угрозы вступления Украины в НАТО в случае замены Януковича любым другим президентом без крымской, одесской, славянской, краматорской, луганской историй не существовало: даже сейчас большинство украинцев против членства страны в Североатлантическом альянсе. Но теперь угроза расширения военного присутствия НАТО у российских границ выросла, а не уменьшилась.

И страх перед раскулачиванием олигархов с последующей национализацией собственности и возможными посадками ключевых фигур прежнего режима. В нынешней России допускается только один вид национализации — когда отнимают бизнес у чужого власти олигарха, чтобы отдать своему.

Так что уже де-факто начавшаяся национализация в Крыму и возможная экспроприация экспроприаторов в Донбассе в лучшем случае приведут к увеличению активов тех российских бизнесменов, что фигурируют в американских санкционных списках. Никаких «народных республик» с социалистической собственностью там, будьте уверены, не появится.

И страх перед приходом к власти фашистов, что бы ни означало это слово в российском густом пропагандистском киселе.

Российская власть еще до нынешнего серийного производства «фашистов» и «бендеровцев» на Украине в раблезианских масштабах, охотно запугивала относительно разумную часть россиян, которой не все равно, кто правит Россией: мол, если уйдет нынешняя власть, непременно придут фашисты. А игра в «правительство — единственного европейца» вообще давняя забава русских царей.

Миф второй:

Россия наконец стала по-настоящему независимой во внешней политике. На самом деле именно теперь она сделала решительный шаг в сторону реальной политической зависимости и вынужденной необходимости (при сохранении нынешнего курса) балансировать между Китаем и Западом, чтобы просто уцелеть.

С Китаем газовую войну по украинским лекалам не провести: угрожать не сможешь, на пересмотр цены в пользу России китайскую власть не прогнешь, собственную марионетку во главе страны не поставишь.

Никакой «вашингтонский обком», не говоря уже о слабом, безвольном, раздробленном ментально и политически Евросоюзе, никогда не диктовал России, что ей делать во внутренней и внешней политике. А Китай легко сможет диктовать свою волю, если Россия окончательно уйдет от Запада. Не говоря уже о том, что США не претендуют на российские земли, разве что на разработку российских нефтяных недр, о которой мы с ними уже давно прекрасно договорились.

А Китай очень даже претендует: ему надо куда-то помещать не помещающихся внутри страны китайцев. Лучше — к покорным соседям, которые сами лишают себя эффективных политических альтернатив.

Так что все разговоры, мол, как же так, у российской элиты дети, счета, дома на Западе, а мы начинаем реальную войнушку с западным миром и бросаемся в объятия Китая, отчасти от лукавого. В данном случае страх потерять все из-за внутренних потрясений оказался для российской власти сильнее выгоды отношений с Западом. О выгодах населения, естественно, никто думать и не собирался. Тем более что, если бы о шубохранилищах и дворцах элиты российские СМИ сообщали с таким же накалом, пылом и частотой, как о киевской хунте, праведный гнев россиян мог бы обрушиться не на «яйценюков» с «турчиновыми», а на нынешних «невинных жертв» патриотизма, российских миллиардеров из санкционного списка США.

В Севастополе, Крыму, на юго-востоке Украины российская власть защищает себя от собственной экономической неэффективности и упущенного исторического шанса превратить Россию в процветающую, экономически сильную, действительно способную положительно влиять на глобальные политические процессы страну. Создавать в России «западную» рыночную экономику и нормальную политическую систему нам все равно придется: вопрос в том, когда, в каких границах и ценой каких потрясений.

Страх не может быть долго единственной движущей силой внутренней и внешней политики. Выгода, здравый смысл или банальная необходимость выжить рано или поздно напомнят о себе.