Ничего святого

В новом номере французского сатирического еженедельника Charlie Hebdo, название которого, к несчастью, теперь знает весь мир, напечатали новые карикатуры на пророка Мухаммеда. Журнал вышел рекордным тиражом 5 млн экземпляров и, как я понимаю, разлетелся как горячие пирожки.

Публикацию новых карикатур заранее анонсировал адвокат журнала Ришар Малка. «Мы не отступим, потому что в противном случае наши усилия бессмысленны», — сказал адвокат Малка. Еще он сказал, что у каждого человека есть право критиковать любую религию. У каждого человека есть (точнее, должно быть) право критиковать вообще все, что угодно, добавлю я от себя. Как и право не пользоваться этим правом.

Свобода слова и свобода творчества — одни из немногих абсолютных человеческих свобод.

Абсолютных в том смысле, что ограничивать их может и должен только сам человек изнутри, а не закон и тем более не произвол других людей с «оскорбленными чувствами» и автоматами Калашникова — извне. Человек вообще может считаться «особо-высоко-духовным животным», чем-то отличающимся от обезьяны, тигра или кенгуру, только до тех пор, пока рисовать любые карикатуры можно, а убивать за карикатуры нельзя.

Жизнь полна неожиданностей. Я, например, никогда не думал, что соглашусь с тем, что написал близкий из всех искусств лишь к боксу и конному спорту Рамзан Кадыров, и не соглашусь с тем, что написал замечательный критик архитектуры Григорий Ревзин.

Рамзан Кадыров написал: «Никому не позволим оскорблять Пророка, если даже это нам будет стоить жизни. Мусульмане не пишут портреты Пророка, не показывают Его в фильмах. И еще, если мы до сих пор молчим — это не значит, что не сможем поднять во всем мире миллионы людей на марши протеста против тех, кто потворствует оскорблению религиозных чувств мусульман. Вы этого хотите?» (орфография автора сохранена).

Да, я этого хочу: многотысячных или многомиллионных, но непременно мирных маршей протеста мусульман против карикатур вместо подлого и очень странного как раз с идеалистической, «духовной» точки зрения убийства художников. Например, в Москве — в «ответ» Парижу.

Пусть протест против карикатур, как и сами карикатуры, не стоят жизни никому.

Просто потому, что никакое произведение искусства, никакой литературный, журналистский или любой другой текст в принципе не должны забирать человеческие жизни.

Братья Куаши оказались выдающимися кровавыми промоутерами. Своим поступком они сделали для пропаганды карикатур на пророка Мухаммеда и конкретного французского сатирического журнала неизмеримо больше, чем могла себе когда-нибудь помыслить его небольшая расстрелянная редакция.

Карикатуристы, явно не имевшие славы Оноре Домье, в одночасье стали фигурами мирового масштаба. Именно террористы превратили карикатуры на пророка Мухаммеда (кстати, они сами видели эти рисунки и если видели, кто им дал их и зачем?), независимо от моральных или художественных изъянов, а также сам журнал в факт мировой истории и культуры. По-моему, защищать любую веру от рисунков или слов с помощью оружия значит сознательно унижать и умалять силу этой веры.

Впрочем, мировым религиям не привыкать проливать кровь за «высшую истину», с их точки зрения. А Григорий Ревзин в тексте под названием «Колонка №8», как всегда, прекрасно написанном, попытался доказать — с многочисленными отсылками к истории, с привлечением авторитета Рабле, Вийона и Михаила Бахтина, — что карикатуристы и их убийцы — «одно и то же». Что это всего лишь столкновение «двух средневековий» и что нельзя давать «им» повод для войны против «нас».

Глубинный изъян такой позиции даже не в том, что «одно средневековье» рисовало пусть и похабные для кого-то картинки, но никого не убивало, а «другое средневековье» просто физически уничтожило 16 человек. Если вспомнить, что в терактах в Париже погибло еще четыре человека, которые вообще не рисовали никаких карикатур, Рабле, Вийон и Бахтин могут спокойно удаляться в свое заслуженное историческое бессмертие. Потому что за свободу творчества убили и тех, кто ничего «такого» не говорил, не писал и не рисовал. Не давал никому повода.

Свобода слова и творчества существует не для того, чтобы давать или не давать поводы варварству, живущему в определенных дозах в каждом из нас и не зависящему напрямую от нашей веры или безверия, проявлять себя. Ведь поводом может быть что угодно, а управлять своими оскорбленными чувствами человек должен сам. Или — если не способен — с помощью закона и единоверцев.

Свобода слова и творчества существует на том простом основании, что человеку зачем-то биологически дано говорить, писать, сочинять музыку, рисовать. Это такие же естественные проявления человеческой природы, как и «оскорбление чувств». Они не «для чего-то». Они «из-за того», что мы — люди.

Коровам, ослам или кошкам свобода слова, безусловно, не нужна. Но именно те страны, где лучше со свободой слова, догадались, что и жестокое обращение с бессловесными тварями должно считаться преступлением.

Просто убийство за свои оскорбленные чувства должно караться законом. А право на свободу высказывания может ограничить прежде всего сам человек. Законом чувство меры, вкус и высокие моральные качества не воспитаешь.

Сразу после убийства французских карикатуристов в русскоязычных текстах на эту тему стало модой писать сакраментальную стыдливую фразу: «Я считаю, что эти карикатуры очень плохи, но…» И дальше, в зависимости от убеждений, ставить убийц и убитых на одну доску или все-таки делать между ними некоторое различение. Иногда даже в пользу убийц. Но качество карикатур для этой печальной истории вообще не важно. Важно — можно или нельзя рисовать и убивать за нарисованное.

Абсолютная свобода творчества не предполагает монополию на прекрасные и талантливые произведения: они могут быть уродливыми и бездарными.

Абсолютная свобода слова не гарантирует, что вы услышите или прочитаете только добрые или приятные всем слова: они могут быть злыми и обидными. Но этот «просвещенный абсолютизм» свободы слова и свободы творчества изначально предполагает, что люди в состоянии сами высказываться обо всем. И адекватно реагировать на чужие высказывания. Две эти свободы возвышают человека, придают ему тот особый смысл, за который как раз так ратуют апологеты «духовности» и «традиционных ценностей».

Человек — единственный биологический вид, у которого вообще есть религиозные культы и вера. При этом одной общей веры у всех людей никогда не было и не будет. Уже хотя бы поэтому для нас, как биологического вида, никогда не будет ничего однозначно святого.

Свято лишь то, что считаете таковым лично вы.

И не надо заставлять считать святым то же самое других людей посредством пуль или взрывных устройств. Делайте это силой убеждения с помощью свободы слова. Она и вам пригодится — хотя бы для того, чтобы выразить свои оскорбленные чувства.