Чому в донецькому «МГБ» сидить письменник Станіслав Асєєв

Мовою оригіналу

В первых числах июня он исчез, квартиру, где жил Асеев, перевернули вверх дном, ноутбук и вещи забрали. Все это очень походило на похищение, и донецкие власти даже объявили его в розыск, а потом, довольно много времени спустя, выяснилось, что они же и задержали Стаса.

Внятных доказательств его шпионской деятельности не обнародовано, но «МГБ» вообще не сильно озабочено соблюдением правосудия. Сказали, что шпион — значит, шпион. Наверняка существует прослушка, материалы, изъятые из компьютера, но главная улика против Асеева — его собственные статьи. С самого начала войны он публиковал в украинских СМИ заметки о «ДНР» некомплиментарного содержания. Под псевдонимом. Статьи Станислава Васина (так он себя назвал) были одним из не­многих, если не единственным, источником информации, поступавшей к украинской аудитории непосредственно с места событий.

Раньше таких было много. Первые полтора года войны украинские журналисты относительно свободно попадали в Донецк, и никто их особо не трогал. А потом закрутили гайки. Теперь в «ДНР» даже корреспондентов российских изданий, причем лояльных, пускают далеко не всех. Мало того что выдавили почти все правозащитные и международные организации, еще и источники информации перекрыли. Черная дыра, мертвая зона, а это значит — делай что хочешь.

«В оккупации, — писал он, — есть целая каста людей, которые прожили здесь вот уже больше двух лет, сохраняя украинские взгляды». Но даже на фоне немногих проукраинских активистов, оставшихся в «ДНР», он выделялся. Он не просто журналист, он писатель, философ по образованию, то есть человек, не склонный к черно-белому видению мира. Даже политические оценки его звучат крайне неоднозначно, процитируем несколько:

«Революция вредна одним лишь шумом, и тишина могла бы считаться верным признаком величья страны».

«Почему государство так легко и скоро отказывается от тех, кого считает своими… Представим себе невозможное: украинская власть просто сейчас возвращается в оккупированный Донбасс, — и мы получим еще большую проблему, чем сам факт оккупации. Никто — ни власть, ни население свободных территорий, ни местные из числа пророссийских — не готов к такой встрече».

«Сложно признавать свои ошибки, но, судя по всему, мы проиграли эту войну».

Этот взгляд на вещи вряд ли мог по­нравиться в Киеве, не только в Донецке. Особенность войны, особенно этой, — в том, что она стирает нюансы, упрощает картину мира до «за» или «против». А тем, кто не хочет упрощаться, приходится особенно сложно.

Егор Фирсов, однокурсник Асеева и депутат Рады, вспоминает:

— Стас — человек, который еще в школе читал Канта. И преподаватели, и все в группе в университете как минимум считали его одним из лучших. Или даже лучшим… Он не поддерживал ни одного из президентов, ни одну политическую партию… Это все было ниже его полета мысли…

Примерно о том же — Татьяна Ретивова, директор киевского издательства «Каяла», где выходил роман Асеева «Мельхиоровый слон, или Человек, который думал»:

— Его не интересует ни украинский, ни российский национализм, он находится вне координат диалога на таком уровне.  Асеева больше интересует французская и немецкая онтология ХХ столетия.

Человек, мыслящий другими масштабами, знаток Канта, сидит сейчас в «МГБ ДНР», как принято говорить, на подвале. Состояние его здоровья становится все хуже и хуже. Фирсов сообщает, что у Стаса хронический бронхит, а необходимых медикаментов нет. Он похудел. Возможно, подвергался пыткам.

Переговорщики обсуждают варианты обмена Стаса. На подконтрольных территориях тоже есть задержанные, и примерно на таких же основаниях, как Асеев. Но до обмена он может и не дожить.

Мать Стаса обратилась за помощью в ОБСЕ. О нем пишет «Радио Свобода», с украинской службой которого он сотрудничал. В его защиту выступила недавно Ассоциация «Свободное слово», правозащитное объединение литераторов, журналистов, блогеров. Обращение подписали Александр Архангельский, Татьяна Бонч-Осмоловская, Ольга Варшавер, Марина Вишневецкая, Марк Гринберг, Борис Соколов и другие. Они пишут о том, что «расхождение его точки зрения с позицией официальных лиц «ДНР» не может быть основанием для ареста и удержания под стражей».

Может. Мы живем в такое время, когда именно это и является основанием для ареста. Тем более в зоне боевых действий. Ты фашист! Нет, ты фашист! Вот и поговорили. Но с Асеевым еще хуже. Дело не только и не столько в его антидээнэровских взглядах. Не такие уж они и анти, он просто честно описывал то, что видел, почти не давал оценок. Дело в том, что он «человек, который думал», а потому отказался воспринимать мир черно-белым. В переводе на военный язык — шпион.

Анна Бродски-Кротти,
Лев Дроздов, 
специально для «Новой»