Ловушка победы

Мы все искренне стремимся к победе над российским агрессором. И не просто победы, а безусловной капитуляции орды: парад ВСУ в Севастополе, Путин – на скамье подсудимых в Гааге, а вместо РФ – с десяток-полтора вновь национальных государств. Разве это не самая большая мечта украинцев в последние два с половиной года? Разве этого не требует справедливость? Разве любое другое завершение войны может гарантировать Украине прочный мир и продолжительное развитие?

Но в этом безусловно справедливом и желанном (но маловероятном на сегодня) сценарии есть одна большая опасность. Наша победа законсервирует действующую бестолковую и неэффективную систему власти в Украине. Превратит победителей в идолов, которых не судят. Заставить нас закрыть глаза на все преступления и просчеты, которые власти совершили в ходе подготовки и ведения этой войны. И уничтожит все стимулы радикальных изменений в стране. Мол, если мы победили путинскую Россию, наша система самая лучшая, эффективная и не нуждается в каких-либо серьезных изменениях.

Не верите – вспомните СССР. Все ослабления и уступки народа времен Второй мировой были свернуты в течение второй половины 1940-х годов. Террор снова стал способом государственного управления. «Братья и сестры», которых Сталин призвал защищать родину в начале великой войны, снова стали «товарищами». Символом отката стало стихотворение «Любите Украину» Владимира Сосюры, написанное в 1944 году, ставшее действительно народным после войны, но запрещенное в 1951-м после статьи Андрея Малышко «За идейную чистоту литературы против националистических рецидивов».

Да, среди победителей была и Америка. Но ей очень повезло: Великая депрессия побудила США к радикальным преобразованиям накануне Великой войны. Реформы Рузвельта 30-х годов заложили фундамент победы Штатов в войне и ее процветание в послевоенное время. Судьба других победителей была далеко не столь радужной. Вспомните, например, победителя Мао в Китае.

Я откровенно боюсь, чтобы мы не забронзовели из-за победы. Больше я, наверное, боюсь только тотального проигрыша Украины, который будет угрожать самому существованию украинской нации. Впрочем, буду откровенным: я пока не вижу, как Путин может завоевать Украину – разве что она разразится изнутри, погрузится в братоубийственную войну и руину (как это не раз случалось в нашей истории) – и наконец-то «русский мир» придется спасать нас от нас самих.

Поэтому осмелюсь на крамольную мысль: сейчас выстоять, сохранить государственность и увеличить субъектность без окончательной победы над врагом для нас полезнее и перспективнее, чем разгромить орду. Временно оккупированные территории, ненаказанная Россия и угроза нового этапа войны не даст нам почивать на лаврах, но будет побуждать к ускоренному развитию: меняйся или умри. Война, в которой мы выстояли, но не победили, может стать драйвером радикальных преобразований в стране. Без которых наше окончательное поражение – только вопрос времени.

Поэтому перспективнее всего нам выйти из этого этапа российско-украинской войны ранеными, но не убитыми. Непобежденными, но и не победителями. Субъектными, но с (временно) обрезанной территорией. Это породит чувство, что так жить дальше нельзя и запрос на фундаментальные изменения. Не на уровне очередной ротации лидера и его свиты, а на уровне смены глубинных основ нашей порочной системы. Невыигранная война будет раздражать наши раны, из боли которых будет рождаться запрос и импульс для радикальных преобразований. Преобразований, в которых очень нуждается Украина.

Северный Вьетнам выиграл свою войну. Южная Корея – нет. Во время войн это были похожие бедные аграрные страны на периферии цивилизации. Сегодня они отличаются радикально. В частности, и потому, что Вьетнам попал в ловушку победы, а Южная Корея, не выиграв войну, получила импульс к коренным изменениям, который дал ей возможность выиграть будущее...