Возможен ли мир с Россией?

Это ключевой вопрос, вокруг которого должна строиться украинская стратегия завершения войны.

Если Путин одержим «украинским вопросом», как Гитлер был одержим еврейским, то любые переговоры в любом формате могут носить только тактический характер. К примеру, чтобы выиграть время в надежде, что кремлевский упырь вот-вот сдохнет. И тогда откроется окно возможностей для длительного и прочного урегулирования наших отношений с Московией.

При условии, что их новый царь и российские элиты признают за Украиной и украинцами основополагающее право на инаковость, то есть право не быть русскими и самим определять свою судьбу. А также убедятся, что Украина, даже при всех нанесенных нам обидах, не является инструментом разрушения России в руках коварного Запада.

Есть вариант два, о котором мечтают некоторые украинские интеллектуалы. Коллапс российской государственности и распад России на несколько десятков самостоятельных государств. Своего рода ремейк распада Австро-Венгерской «лоскутной» империи. Впрочем, он опасен ремейком российской революции, в которой империю перестроили большевики, превратив ее в государство, где террор стал основным методом государственного управления. Украине в ХХ веке такой эксперимент стоил несколько десятков миллионов жизней ее граждан. Но даже в случае окончательного распада России, где гарантии того, что новообразованные государства будут дружественными к Украине и выберут путь цивилизованного добрососедства? Коллапс иракской государственности принес немного хороших новостей для его соседей...

Впрочем, оба описанных выше варианта завершения войны исходят из того, что Путин – иррациональный игрок, одержимый идеей завоевать всю Украину и превратить украинцев в малороссов. И что эта идея – крайне популярна в российском обществе. Возможно, так оно и было четыре года назад. Пока россияне на практике не убедились, что им здесь не рады. И проблема для Кремля не в коррумпированной и ментально постсоветской украинской власти – проблема в украинцах, которые больше не хотят быть малороссами. А значит, готовы убивать и умирать за право самим выбирать свою судьбу. Готовы, наверное, гораздо больше, чем среднестатистические европейцы.

Как любит повторять Путин, «следует признать реалии на земле». А реалии таковы, что оккупация Украины требует на порядок больших сил и средств, чем сейчас имеют россияне. Чтобы впоследствии оккупировать весь Донбасс, Москве наверняка хватит и 700 тыс. солдат при условии, что они и в дальнейшем будут переигрывать Украину в системности и долгой воле. Но такого контингента явно недостаточно, чтобы даже взять Запорожье. Из чего я делаю вывод, что Путин безусловно хотел бы вернуть Украину в «русский мир», но он точно не одержим этой идеей. В противном случае он бы давно объявил всеобщую мобилизацию, уничтожил мосты через Днепр, целился бы ракетами по правительственному кварталу.

Пока же он воюет в парадигме, цель которой не завоевать Украину, а убедить украинские элиты, что с Россией лучше дружить, чем враждовать. Что Запад неспособен защитить Украину от российской агрессии. Что Киев должен учитывать «законные» интересы Москвы.

Может ли такая «платформа» быть основой для переговоров о прекращении активных боевых действий? На мой взгляд, да, но в «украинском переводе» российских требований, а именно:

• главное: Украина не будет ни «Антироссией», ни Малороссией;
• прекращение активных боевых действий возможно только по линии фронта; помимо этого может идти речь только об адекватном и пропорциональном обмене небольшими территориями для ее выравнивания.
• мы готовы сосредоточиться на развитии украинского мира, а не на зачистке остатков «русского мира» в Украине; УПЦ и русский язык не будут преследоваться в Украине, но никаких преференций для них не будет; в конце концов, право на свободу вероисповедания и использование русского языка закреплены в Конституции Украины; как правовое государство Украина обязуется выполнять предписания собственной Конституции;
• никаких ограничений численности Сил обороны Украины или возможностей нашего ВПК, поскольку именно они являются самыми действенными гарантиями нашей безопасности и суверенитета;
• Украина готова отказаться от достижения вступления в НАТО как стратегической цели, сосредоточившись на двусторонних соглашениях о безопасности с партнерами;
• юридическое признание (временно) оккупированных территорий частью РФ для Украины неприемлемо, в то же время мы готовы зафиксировать в рамках мирного договора отказ от намерения вернуть их вооруженным путем (поживем – увидим);
• Россия не имеет и никогда не будет иметь права вето во внутренних вопросах Украины.

Если для России эти условия неприемлемы, мы готовы продолжать войну до тех пор, пока Россия не разорвется в Украине. Потому что – и я в этом уверен – война за хутора и посадки, которая ежегодно стоит миллиарды долларов, убивает сотни тысяч россиян и российскую экономику и превращает Московию в китайского вассала, – точно не то, о чем мечтают в Кремле.

Я не уверен, что с Путиным можно договориться о мире. Но попробовать точно стоит. Как минимум это пошлет правильный сигнал украинскому обществу: власть – не одержима войной и трезво оценивает «реалии на земле». Но мир, который действительно необходим Украине, не может быть получен любой ценой. Если Путин пренебрежет голосом разума и предпочтет воевать до победного конца, мы должны быть готовы выстоять до нашей победы.