Что действительно поддерживает рост ультраправых в Европе?

По данным The Economist, в 15 из 27 стран ЕС крайне правые политсилы пользуются поддержкой более 20%. Среди них все великие государства ЕС, за исключением Испании. В США мощные позиции у правых радикалов, которых возглавляет собственно Трамп. Но сегодня давайте сделаем акцент в Европе.

Было бы достаточно наивно полагать, что причины здесь только в «миграционном кризисе» или в российско-китайской пропаганде. Все немного сложнее. Ибо тенденции роста популярности ультраправых в Европе как минимум 25 лет. Попробую объяснить причины вкратце.

Исходное положение. Оплот ультраправых – манипуляция страхами, недовольством элитами и «мировым порядком». В широком смысле задачей является собрать голоса всех, кто недоволен распределением благ и привилегий текущей элитой. Фрагментация недовольства, разжигание ненависти и страхов – база для ультраправых. Поэтому для них страх войны и любых милитарных угроз – идеальное поле роста. Поэтому часто против помощи Украины отталкиваясь от страха эскалации.

Экономическая основа. Главным импульсом для возрождения ультраправых в развитых странах стала глобализация. «Большой перенос» производств в Китай и отток рабочих мест в промышленности значительно снизил авторитет социал-демократов в Европе, традиционного выбора для индустриальных работников. Многие предприятия закрылись, а целые индустриальные города переживали острый кризис.

Глобализация объективно способствовала большему социальному расслоению даже в развитых странах, которому могли помешать только широкие социальные программы. Финансовый кризис 2007-2009 подтвердил в умах многих людей гипотезу, что глобализация это зло. Тезисы о том, что нужно возвращаться в «национальные проекты», находили все больше поддержки. И противостояние глобализации стало краеугольным камнем ультраправых Европы (и Америки).

Жажда сильной руки еще один столб ультраправых. Запрос на «сильную руку» и «наведение порядка» никуда не делся у населения даже в самых либеральных странах Европы. Чтобы этот запрос усиливался, нужно лишь иметь или просто придумать сильного внутреннего или внешнего врага. Этим удачно пользуются как диктаторы, так и экстремисты типа «Альтернативы для Германии».

Особенно сильную руку любят там, где формируется сильная ностальгия «по славным временам». Поэтому, например, немецкие ультраправые особенно популярны в бывшей социалистической ГДР, где не было нормальной денацификации.

Борьба с «разрушителями идентичности». Что касается миграции, то главным бустом этой опоры происшествия первой половины прошлого десятилетия. Когда после начала гражданской войны в Сирии и войны с исламистами в Африке в Европе хлынул огромный поток беженцев, ультраправые усилили свои позиции в борьбе с «инаковыми». Поток беженцев действительно был огромным, усилия правительств по их интеграции были хилыми, и спекулировать на этом было удобно.

Но ненавистью к мигрантам все же не ограничивается. Врагов при необходимости находят очень легко. Главное, чтобы они отвечали критерию разрушителей традиционного мира электората наших героев. По желанию под разрушителей подходят опционально и женщины, и ЛГБТ, и атеисты, и ученые, которые что-то говорят о коронавирусе или изменении климата.

Информационная революция тоже не помогла. Интернет и новые подходы к СМИ открыли широкие возможности для фрагментации аудитории, распространения теорий заговоров и работы с политизацией страхов. Учитывая, что фрагментация аудиторий и работа с их страхами – это база для правых радикалов, сейчас они имеют объективное преимущество над всеми умеренными политиками и своими оппонентами с левой стороны подковы. Что позволяет им не побеждать, но бросать вызов умеренным политикам.

Тенденция на рост этих партий неприятна для Европы. Ибо у нее есть целый комплекс объективных причин. Но маятник в демократических обществах потому и существует, что как только изменятся тренды, объективные изменится и запрос политический. Изменится контекст – изменятся и тренды.