Глава Луганской ОВА: Самое главное – выдержать первые три волны наступления

В том, что повторное большое наступление России на Украину произойдет, нет сомнений, похоже, уже ни у кого – от украинской власти до мировых лидеров и генсека ООН. Различаются только оценки готовности русской группировки, направлений ударов, их интенсивности и возможных последствий. Нынешние признаки указывают, что на штурм украинских позиций оккупанты попытаются пойти во второй половине февраля – начале марта. Они могут пытаться воспользоваться фазой, которую считают благоприятной, учитывая погодные условия и отсутствие у Украины обещанного передового западного оружия, которое просто не успеет доехать на фронт. Плюс памятная дата – годовщина «спецоперации», которая свернула совсем не туда, куда планировали кремлевские геостратеги. Так что россиянам нужно спешить, хотя по подсчетам ГРУ, для формирования новых эффективных военных формирований врагу нужны еще два месяца.

Председатель Луганской военной обладминистрации Сергей Гайдай, дальнейшее пребывание которого на должности под вопросом, фактически является руководителем без области. С 24 февраля большая часть и частично оккупированной Луганщины перешла под контроль российских оккупантов. Та же небольшая территория, которая до сих пор подконтрольна Украине, постоянно обстреливается, а некоторые села давно превратились в призраки.

Гайдай называет свою дату потенциального наступления, он уверен, что удар можно ожидать в любое время после 15 февраля. Такие выводы председатель ОВА делает из-за фиксации большого количества резервов оккупантов в Луганской и Донецкой областях, техники, которую пытаются скрыть, и большого количества укреплений. Да и боекомплект сейчас россияне используют гораздо экономнее, чем раньше, явно накапливая его для каких-то глобальных замыслов.

В разговоре с «Главкомом» Гайдай предполагает, какие формы может принять будущее наступление, объясняет, почему ВСУ никак не могут освободить Сватово и Кременную, и сожалеет, что не может вывезти жителей прифронтовых населенных пунктов насильно.

Вы далеко не единственные в своих прогнозах, что обострение на фронте будет приходиться именно на февраль. Но что вам дает основания говорить именно о 15 февраля как ключевой дате?

На самом деле, во время войны я бы не привязывался именно к какой-то дате. Это может произойти и после обеда 14 или утром 16-го. На чем я делаю выводы? Мы наблюдаем, что действительно россияне давно уже подтягивают технику и личный состав, плюс у них до сих пор действует частичная мобилизация, которая якобы закончилась, но на самом деле нет.

Те силы, которыми они забрасывали по Соледару, Бахмуту и другим направлениям, – это была ненужность. Но из мобилизованных они собрали несколько сотен тысяч, которые отправлены на обучение на разные полигоны в России и Беларуси. Двухмесячный срок этих учений истекает как раз в начале февраля. Плюс еще две недели нужно для перемещения этих мобилизованных на территорию оккупированных частей Украины. Отсюда и вытекает это временное пространство – после 15-го. У россиян нет месяцев, потому что у нас через более или менее понятные сроки будут и «бредли», и «леопарды», и все остальное. То есть им нужно работать на опережение, и через две недели – это максимум.

На фронте сейчас происходит увеличение наступлений на определенных направлениях, в частности Сватовско-Кременском. Это не то полномасштабное наступление, которое все ожидают. Это проверка, зондирование слабых мест в нашей обороне. Но это же современная война, здесь не будет, как в 1812-м, – рядами изыскивались и ушли. Или это будет обострение по всем направлениям, а потом уже резерв будет направиться туда, где увидят слабое место. Или ударная группировка сосредоточится на двух-четырех направлениях, куда и будут бить. Россияне являются потомками Советского Союза и жуковских концепций «бабы еще нарожают», но они неплохо учатся и перенимают нашу тактику – то есть делятся на небольшие группы и с помощью техники пытаются продавливать наши позиции.

Никогда не считал себя военным экспертом и не владею информацией разведки. Но думаю, что основным будет донецко-луганское направление, плюс, возможно, еще одно дополнительное для отвлечения – например, запорожское. Впрочем, не верю, что войска уйдут из Беларуси. Мы и год назад не были полностью расслаблены, а теперь у нас больше оружия, заминированных территорий, фортификационных сооружений. Уверен, что из Беларуси на нас пойдут только тогда, если у врага теоретически будет какой-то стремительный успех и оттуда они будут просто дожиматься.

Я только что проехался по всей линии фронта на Луганской области, мы привезли нашим ребятам все, что они заказывали. И могу сказать, что все держат позиции, критических моментов на сегодня нет. Все, что лгали россияне в своих пабликах – мол, все, Белогоровку они полностью захватили, не соответствует действительности. Наши ребята даже сделали видеообращение на фоне знака «Белогоровка», чтобы доказать, что они на месте и все нормально.

Сколько еще могут накапливаться российские войска в том темпе, как сейчас, без каких-либо активных действий? Потому что еще до начала вторжения 24 февраля прошлого года на границе гуляли и обустраивались их войска под видом учений и было понятно, что бесконечно просто так стоять просто не смогут. Надо было либо отводить армию по домам, либо применять.

Думаю, как раз в течение двух недель и скопится критическая масса, когда они будут либо что-то делать, либо поймут, что к этому большому накоплению будет что-то прилетать. Вот когда начнется их операция, для наших ребят будет самое главное – выдержать первые три волны. Если враг за эти три волны просто захлебнется, то он посыплется. Да, их военных будет много, но они будут неспособны выполнять определенные задачи. Все-таки продавливать нас будут кадровыми военными, за которыми останутся только «мобики», которых, несмотря на двухмесячный срок подготовки, никто никогда не обстреливал. Прямое контактное сражение – это такая штука, которую не проходят на полигоне.

«Если бы наши ребята сами не остановились, давно бы зашли в Сватово»

Понятны ли вам краткосрочные и долгосрочные цели этого наступления?

Краткосрочные – выйти на линию админграницы Луганской области, потому что это более или менее понятная цель. По моему ощущению, они сделают три мощные группировки, которые будут атаковать Белогоровку, Кременную и Харьковщину. Что касается стратегической цели, то если они увидят, что есть успех, то уйдут, пока их не остановят. Но это такое: не реализуют эти планы, то перепишут и поставят новые.

В данный момент, по вашим показаниям, при подготовке этого наступления россияне прячут технику, подвозят боекомплект. А можно ли прогнозировать, как именно, скорее всего они будут реализовывать свои намерения: сначала накрывать украинских защитников артиллерией, потом запускать пехоту?

Россияне атакуют по совершенно стандартной схеме, которую не меняют. Постараются перемалывать «артой» наши позиции где-то три часа, потом пойдет первая волна наступления с поддержкой, техникой. Если встретят сопротивление, откатятся и пойдет вторая волна артиллерии, а через полтора часа снова поедет техника. И так волна за волной. Иногда офицеры на уровне подразделений могут включать мозг и экспериментировать – попытаться зайти со сторон сверху. Но в целом стратегия очень примитивна: «арта» – волна наступления. И так, пока они не разрушат позиции до такого состояния, что там не за что зацепится.

Впереди будут идти только «мобики», которых не жалко, хотя бы для того, чтобы разминировать своими телами минные поля. Если они все погибнут, снова включится артиллерия. Но если «мобикам» удастся зайти на уровень какого-нибудь взводного или ротного опорного пункта, туда уже дальше будут пытаться перекидывать кадровых военных и развивать успех в том направлении. Если же они в эти пункты зайдут, а окажется, что их туда намеренно затащили и все заменяли, все начинается заново.

Украинская сторона всю эту подготовку прекрасно видит. А пытается ли она со своей стороны как-то ей помешать? Вот мы иногда видим новости об уничтожении складов с техникой и боеприпасами. Как это массово?

Из того, что я наблюдаю своими глазами – наши командиры как батальонов, так и бригад все видят, соответственно реагируют, ребята на передовой героически ежедневно выдерживают наступления и выполняют все задачи. Уже сейчас началась разведка «артой», наши позиции стали обстреливаться крупными калибрами, «пионами». У врага так же есть беспилотники, квадрокоптеры, защитные противодронные пушки, но наши защитники готовятся. Мы всем, кто дал заказ, привезли все, что нужно – «уши», «глаза» и прочее.

Насильно эвакуировать людей нельзя, потому что это уже будет депортация

Вы уже достаточно давно анонсируете контруспех украинской армии на направлении Сватово – Кременная. Но пока там складывается не все так безупречно. Что может изменить наступление готовящихся россиян на этом участке?

Это же – война. Если ВСУ выбили россиян из-под Харькова и состоялся тот блицкриг, если бы наши ребята сами не остановились, то зашли бы в Сватово. Да, россиян там не было, да, наши могли бы туда зайти, но это были подразделения без резерва, без тыла. Возможно, их бы не взяли в свиту, но враг мог бы с Троицкого запустить резервы и взять. На тот момент у нас было все нормально и отлично, но у нас есть Бахмут, Соледар, где-то перекидывают войска, есть определенные ротации. Не считая того, существует усиление резервов со стороны русских оккупационных войск.

Наверное, нужно действительно быть хорошим военным экспертом, чтобы прогнозы делать на неделю, две, четыре. Еще буквально пару недель назад при определенных благоприятных условиях мы бы и в Кременную уже зашли. Но война же продолжается по всей Украине, а не в Кременной, поэтому идут постоянные корректировки на фронте – это продвижение вперед или больше оборонительные действия.

«Катастрофы от тактического ядерного оружия не произойдет»

С российской стороны, которая погрязла на Донбассе и ничего не может сделать обычным оружием, не прекращаются распространяться угрозы применения тактического ядерного оружия. Возможно ли подготовить население на неоккупированной части Донетчины и Луганщины к возможному его использованию? Какие-то особые укрытия нужны?

Тактическое ядерное оружие достаточно локальная штука, от которой укрытия не спасут. Нужны бомбоубежища, а на неоккупированной территории Луганской области освобождены только населенные пункты сельского типа, где их построить нереально. Кстати, тактическая ядерная боеголовка может быть выпущена из установки типа «Пион» 203 калибра. Это приведет к разрушениям в радиусе трех километров и загрязнению территории примерно на полгода минимум. То есть чего-то критического, чтобы вообще катастрофа была, не произойдет. Да, это больно, это огромные разрушения и немалые потери, но не катастрофическая ситуация.

Если сейчас будет это большое наступление, готово ли к нему население неоккупированных территорий Донецкой и Луганской областей? Ибо, например, в тех городах, которые находятся на расстоянии от линии фронта, из-за постоянной угрозы обстрелов власти призывают тех, кто может эвакуироваться, это делать.

Что я, что мой коллега из Донбасса с первого дня полномасштабного вторжения пытаемся максимально эвакуировать население. Во-первых, мы спасем жизнь, во-вторых, предоставим возможность нашим защитникам спокойно делать свою работу. Ибо когда пятиэтажка полна людей, занимать там позиции, чтобы был прилет и многие гражданские погибли, как-то не очень хочется. Я бы на месте некоторых нардепов, занимающихся обычным популизмом, разработал почти за год войны законопроект, чтобы оттуда, где на какое-то расстояние подходит линия фронта, просто принудительно вывозить людей. Ради сохранения их жизни. Потому что сейчас ситуация выглядит так: мы приезжаем в какой-то населенный пункт и просим людей эвакуироваться. Потом уже, когда по прилету в подъезд люди погибли, из соседнего подъезда уже жители хотят убегать. Да, но ведь мы могли и тех погибших спасти. А силой вывозить нельзя, потому что это уже будет не эвакуация, а депортация.

Так и в Бахмуте еще сейчас люди живут...

Слушайте, у нас в Белогоровке, которой уже совершенно не существует, остаются четыре или шесть человек. Мы несколько недель назад забрали четырех пожилых людей, проживших три месяца в подвале в Новоселовском, какими-то закрутками питались. И наши военные даже не знали, что они там живут. А женщину, которая ночью за чем-то вышла, убил вражеский снайпер, просто увидевший чей-то силуэт.

Здесь две стороны у одной медали. С одной стороны, если бы мы не завозили постоянно гуманитарные наборы, люди, может, и сами бы уехали оттуда. С другой стороны, если их ничем не поддерживать, потом грядет огромный скандал: мол, вот, посмотрите, власть бросила людей и они просто не имеют, чем питаться.

Какой процент людей остался на столь потенциальных опасных территориях?

В среднем населенный пункт – это 800 человек. В Грековке почти нет людей, в Новолюбовке, Макеевке – по 20 человек, в Невском – 141 человек.

И чем именно вы этих людей обеспечиваете?

Снабжаем связью, у старосты есть «Старлинк», генератор, возможность подзарядить гаджеты. Люди постоянно получают пищевые наборы, безрецептурное лекарство плюс привозим наборы для каких-то этажных ремонтов, если у кого-то окно выбито.

Женщину, которая ночью за чем-то вышла, убил вражеский снайпер

Насколько вообще велики разрушения в тех деревнях, которые не полностью уравнены с землей?

Село от села отличается. В селе Макеевка обстреляны все здания, Новоселовки абсолютно нет – улица за улицей были расстреляны, в Невском 50% домов еще целые, в Грековке, Новолюбовке также частично есть необстрелянные дома.

Существует ли какое-то движение между оккупированными и неоккупированными территориями?

На оккупированную территорию Луганской области можно приехать или выехать только по большому кругу – через Россию, европейские страны. Больше никак, потому что линия фронта повсюду. Если человек просто так уедет, то его либо могут расстрелять, либо взорвется на минных полях.

Вы мониторите ситуацию на оккупированной территории. Как там ситуация в свете грядущего обострения на фронте?

Мобилизация там проходит стопроцентная – забирают всех. Социальная обстановка разная: там, где проходила активная фаза боевых действий, все разрушено и вся критическая инфраструктура тоже. В сельской местности люди более или менее занимаются бартером, обмениваются товарами, но с медициной, связью проблемы. Если получили российский паспорт, зарегистрировались как россияне, можно даже куда-то трудоустроиться. Если человек работает без российского паспорта, то получает на 30% меньше остальных. Но с работой в любом случае проблемы.

Украинские паспорта забирают при получении российского?

Пытаются унести, кстати. Но это уже от человека зависит.

Слухи посылают вас в отставку на фоне последних кадровых перестановок (6 февраля президент Владимир Зеленский анонсировал кадровые изменения в прифронтовых регионах). Уже и место «найдено» – послом в Казахстане. Хорошо знаете казахский?

Я не знаю, кто это бросал, никаких отставок нет. Может быть переназначение куда-нибудь, но не отставка. За два с половиной года моей относительно мирной каденции мы вывели Луганскую область на третье место по выполнению показателей Кабмина. Если вспомнить сотрудничество, которое было у меня со всеми находившимися на территории Луганской области подразделениями, то вряд ли кто-то еще так помогал военным. Но президенту виднее, кого куда переводить. На меня никакие документы не приходили.

Павел Вуец, «Главком»