«Русский мир» и Исламское государство – близнецы-братья?

Есть ли в современном мире какие-то аналоги у «Русского мира», пусть даже непрямые? Или это, в своем роде, уникальное образование?

Оказалось - есть такой аналог, если посмотреть в сторону Ближнего Востока. Называется он «Исламское государство Ирака и Леванта», сокращенно – ИГИЛ. Тоже новое, если подразумевать под территорией «Русского мира» не саму Россию, а то, на что она претендует - оккупированные или управляемые ею части Украины, Грузии и т.д.. Тоже никем не признанное в качестве полноценного государства. И тоже опасное - не только для соседей, но и для существующего порядка и в регионе, и в мире.

Итак, что общего и какие различия у ИГИЛ и оккупированных Россией частей Украины, где существует «Крымнаш» и «народные республики»? Почему мы вообще решили их сравнивать?

Во-первых, происхождение и силовой «костяк» этих организаций имеет явное сходство. Он – чужеродный по отношению к местному населению хотя бы наполовину. Среди боевиков ИГИЛ значительную часть составляют выходцы из арабских, североафриканских и кавказских диаспор Европы (согласно отчетам некоторых международных организаций (например, ICSR), чуть ли не впервые после афганско-советского конфликта число присоединившихся иностранцев перевалило за 20 тыс. чел. ). Часть из них командует отрядами из местных боевиков. И это головная боль не только для тех, кто с ними сталкивается вплотную, но и вообще для всего мира – впервые (до конфликта на Донбассе) международные террористы получили тяжелое оружие и контролируют территории чужого для них государства (с «Талибаном» аналогии неуместны – те в горах Пакистана закрепились вынужденно, будучи вытеснены войсками НАТО из Афганистана). А если они еще вздумают вернуться в благополучную Европу с оружием и приобретенными боевыми навыками…

Что мы имеем на Донбассе? Та же картина, в еще большей степени – самые боеспособные отряды боевиков «ДНР» и «ЛНР» состоят из граждан России минимум на 60-70%, поскольку местные уже не настолько мотивированы воевать за «Новороссию», как полгода назад. Примерно половина полевых командиров – тоже россияне по паспорту, многие из них могут быть агентами российских спецслужб, если не сотрудниками. И это если опустить многочисленные доказательства присутствия на Донбассе российской регулярной армии. Также есть незначительная часть сербских, испанских и т.д. добровольцев, которые считают, что на Донбассе они борются против глобального влияния США. В общем, как и в Ираке с Сирией, по большому счету, мы имеем дело именно с оккупацией нового типа – террористической. Различия между этими оккупациями (ИГИЛ и «народными республиками»), безусловно, есть, но об этом - ниже.

Вторая общая черта - империализм. Одна из задекларированных целей ИГИЛ – восстановление Арабского халифата как в «максимальных» исторических границах, так и в рамках всех исламских государств – от Малайзии до Марокко. При этом приверженцев ИГИЛ не волнуют ни границы современных государств, ни конфессиональные различия в пределах самой уммы (совокупности всех мусульман мира), ни сложившийся порядок в исламских государствах с большой степенью секуляризации (Турция, постсоветские государства Средней Азии, Малайзия, в какой-то степени - Нигерия). И они реально за эту идею сражаются во всем мире – как собственно на территории Ирака и Сирии, так и в такой отдаленной от них стране, как Нигерия (террористическая группировка «Боко Харам» входит в состав ИГИЛ).

У деятелей «Новороссии» практически та же цель – не просто отделение «народных республик» от Украины, а присоединение как можно большей части Украины к России или создание на ее территории максимально зависимых от России государственных образований. Тем не менее, эти требования меняются в прямой зависимости от директив из Москвы и доходят до откровенного абсурда – как можно, например, не признавая власть Украины, требовать включения своих представителей в конституционную комиссию Украины? А если брать не только деятельность боевиков, а всю доктрину «Русского мира » в целом, то цель ее – расширение России до границ СССР. И не только до этих границ, а еще дальше – до границ Российской империи этак 1904 года. Да и вообще, по одной из версий, «Русский мир» - это все территории, где люди общаются на русском языке, либо исповедуют православие (не только РПЦ, но и другие церкви этого обряда). А следовательно, их надо подчинить России, защитить «угнетенное русскоязычное население» и т.д. Мало того, оба наши объекта исследования считают своей целью возврат в прошлое и воссоздание в будущем этого самого прошлого – будь это новый Халифат (ИГИЛ) или гибрид СССР и Российской империи («Русский мир»).

Третье сходство между ИГИЛ и приверженцами «Русского мира» - это те, кого они называют своими врагами. И вообще сам подход к определению противников. Главные враги – «греховный» Запад в целом, «неверные» и т.д., причем в категорию «неверных» в обоих случаях попадают и единоверцы, не признающие необходимости восстановления Халифата или установления «Русского мира» на их территории. И те, и другие считают, что они несут в этот мир духовность и истинную веру, при этом считая, что весь остальной мир противится их усилиям потому, что Америка и Европа сами развратились и развращают окружающие страны. Правда, в чем выражается эта духовность, большинство из сторонников ИГИЛ и «Русского мира» объяснить не могут. Поэтому прибегают к другим способам аргументации. Вспомним основные страхи условного «Антимайдана» - «европейские геи будут насиловать наших детей», «из людей делают консервы», «они запретят наше русское православие», «нам будут вживлять чипы» и т.д. (в общем, сродни страхам некоторых христиан перед присвоением налоговиками номеров ИНН – «число Зверя» же). Тем более, что некоторые полевые командиры «народных республик» (например, тот же Игорь Гиркин) так и говорят – что они, воюя на Донбассе, защищают русских людей от влияния развращенной Европы, а Россию – от «экспорта» Майдана и расширения НАТО. С ИГИЛ все еще проще – только мы самые верные последователи пророка Мухаммеда, поэтому нам можно все, мы сами определяем, кто истинный мусульманин, а кто «гяур» («неверный») и продался Западу. Судьба местного населения их не волнует – местные должны терпеть своих «защитников», иначе они будут жить во грехе и не попадут в рай (этим и объясняются систематические обстрелы жилых кварталов на Донбассе и вообще манера использовать местное население в качестве живого щита) Однако, что интересно, все это не запрещает ИГИЛу продавать нефть и «трофейные» культурные ценности христианам, а «официально православным» «ДНР» и «ЛНР» комплектовать целые батальоны мусульманами – чеченцами, ингушами, осетинами и прочими выходцами с Северного Кавказа.

Наконец, четвертая общая черта ИГИЛ и «Русского мира» - это тяга к зрелищности. И это в принципе, характерно для нашей эпохи постмодерна, когда реальность и медийная постановка сливается в единое целое. И, чтоб заявить о себе и дополнить недостающие детали в реальности, террористам приходится демонстрировать не только результаты своей «работы», но и сам процесс, так сказать. Это делается и для привлечения в свои ряды новых приверженцев и ИГИЛ, и «Русского мира», и для запугивания всех остальных. Тоже, кстати, весьма характерно для концепции терроризма как «производства страха». Но тут есть нюансы – если ИГИЛ демонстрирует насилие как свою политическую позицию, и по большому счету, берет за него ответственность, то с боевиками «ДНР» или «ЛНР» все обстоит иначе. Во многих случаях они перекладывают ответственность за совершенное насилие на тех, кто с ними борется, преподнося собственные обстрелы как обстрелы со стороны украинских силовиков. Здесь скорее не запугивание идет, а мотивация для того, чтоб Россия прислала побольше «отпускников» и оружия, и чтоб окончательно дегуманизировать противника (они ж там фашисты, которые вообще не люди, а так, зомби – естественно, против таких пойдут воевать охотнее). Но в ряде случаев мотивы демонстрации насилия одинаковы – например, казнь заложников ИГИЛовцами или допросы тяжелораненых украинских солдат боевиками из группировки «Русич» неонациста Мильчакова. Еще похожие мотивы у проведения марша пленных в Донецке или разгрома исторического музея боевиками ИГИЛ в Мосуле.

А теперь поговорим о различиях между ИГИЛ и «Русским миром». Их, по сути, немного.

Первое фундаментальное различие – ИГИЛ реально возникло на месте институционального вакуума в послевоенном Ираке и воюющей Сирии, тогда как «Русский мир» уже имеет государственную базу, которая его подпитывает. Ведь наиболее влиятельные страны в исламском мире – и Турция, и Иран, и Саудовская Аравия – видят в ИГИЛ скорее соперника, чем союзника. А до недавнего времени они пребывали в когнитивном диссонансе относительно ИГИЛ (особенно страны, где большинство людей исповедуют суннитскую версию ислама) – вроде бы единоверцы, вроде бы принадлежат к тем же мазхабам, что и мы – и воюют против нас, заявляя, что это мы – не настолько верные последователи Магомета, как они. Поэтому ни один более-менее мощный игрок от исламского мира не станет поддерживать ИГИЛ, каким бы антизападным он не был (особенно это касается Ирана, потому что ведущая версия ислама там – шиизм, не признающая и по политическим, и по чисто религиозным причинам, идею суннитского Халифата). Если кто-то и поддерживал ИГИЛ в самом начале, когда это была еще просто вооруженная группировка исламских фундаменталистов (на основе иракского отделения «Аль-Каиды») и наемников, пропитанная агентурой спецслужб основных игроков в регионе, то теперь за ИГИЛ никто не хочет нести ответственность, и соответственно, у них нет резона подпитывать своего конкурента.

Россия же пытается сделать видимость, что «народные республики» на Донбассе возникли в таких же условиях, как ИГИЛ – без внешнего вмешательства в стране, где недавно произошла смена власти или был реальный гражданский конфликт. В отличие от даже самых консервативных и антизападных исламских государств, Россия, тем не менее, взяла на себя защиту своих креатур, несмотря на отрицание собственной причастности к их созданию. Развязав гибридную войну против Украины, она уже не может нормально выйти из этого процесса. Потому что одной из главных причин ее была внутренняя политика России – режим Путина невозможно было сохранить надолго без очередной «маленькой победоносной войны» и переключения внимания общества на внешнего врага. И теперь, что самое опасное для России – этот самый воплощенный «Русский мир» уже бьет по ней бумерангом. Уже известны вооруженные столкновения возвращающихся боевиков с российскими пограничниками, вернувшиеся боевики уже успели совершить ряд преступлений в Москве и других городах РФ.

Второе фундаментальное отличие – отношение к исповедуемой религии. Имамы, поддерживающие ИГИЛ, не раз призывали очистить ислам от всего лишнего. В том числе, разрушать не только религиозные памятники других верований (например, разрушение древнего города Нимруд, погромы в исторических музеях), но и избавиться от мусульманских святынь – то есть разрушить храмовые комплексы Мекки, Медины, отменить хадж (традиционное паломничество) и т.д. В этом плане они схожи с православными византийскими иконоборцами и ранними протестантами (особенно с кальвинистами) – так как истолковывают Коран и Суны как непосредственное руководство к действию. Это и есть фундаментализм в чистом виде.

«Русский мир» же, похоже, начал создавать свою собственную квази-религию (сначала задумывалось как идеология, но затем это приобрело черты религиозности само по себе) – из смеси элементов политического православия, евразийства и политических традиций эпохи позднего СССР. Главные элементы этой новой религиозности – это преклонение перед государством (не зря патриарх Кирилл в своих последних проповедях больше говорит о государстве и власти, чем о Боге или Евангелии), вера в собственную высокую нравственность, духовность (скорее в то, что эту духовность у них хотят забрать), вера в особую миссию России и право навязывать свой образ жизни другим странам (особенно если этот образ жизни объективно хуже, чем у конкурентов по влиянию). Еще это ряд политических культов - культ современного вождя России (Путин, в некоторых кругах – Кадыров или Гиркин), культы вождей прошлого (отсюда попытки реабилитировать Сталина, Берию и т.д.), «культ Победы» (который уже выглядит абсурдным, потому что живых и реально воевавших ветеранов все меньше, а на официальные празднества выделяется в разы больше средств, чем на помощь этим ветеранам). О том, в символ чего превратилась георгиевская лента, которая была одним из символов победы во Второй мировой войне – уже, думаю, говорить излишне.

В общем, несмотря на взаимную борьбу России и ИГИЛ, скажем, в Средней Азии и на Кавказе, у них много общего во взглядах на мироустройство. И трудно поверить, что они еще тайно не сотрудничают между собой. Например, не так давно был инцидент в Нигерии с задержанием российского самолета, везшего оружие – не для «Боко Харам» оно предназначалось ли?

Максим Побокин, политтехнолог, специально для «Главкома».