Валерий Панюшкин: Что общего у меня с народом

Мы сильно отличаемся друг от друга, я и народ. Узкий круг моих друзей и народ — мы сильно друг от друга отличаемся. Дело даже не в белых ленточках. Да я уж давно белых ленточек и не ношу: мне кажется, революция уже свершилась. Теперь уже докатится до конца сама собой. И надо работать на то, чтобы минимизировать ее последствия, чтобы не перебили друг друга люди с белыми ленточками и люди с георгиевскими.

Мне кажется, хотя бы для себя я должен найти что-то общее, что-то, что объединяло бы меня с народом, с людьми, пошедшими в Лужники или на Манежную, или не пошедшими никуда.

Но мне очень трудно найти что-то общее между мной и народом. Все разное. Все отличается даже не диаметрально, а так, как круглое отличается от синего, твердое от сладкого, мокрое от длинного…

Я и народ — мы по-разному едим, по-разному одеваемся, по-разному развлекаемся, по-разному работаем. Любим разное.

Я, например, пью вино, а народ пьет водку (и неизвестно, кстати, что честнее).

Я считаю лакомством устрицы и трюфели (и неизвестно, снобизм ли это мой или развитый вкус). А народ считает лакомством пельмени.

Из музыки я слушаю Хейфеца или Гульда, а народ слушает Стаса Михайлова или Ёлку. Когда в музыкальных вкусах я хочу быть ближе к народу, то слушаю Тома Уэйтса — ближе не могу.

Народ если читает, то Life News или ЗОЖ в бесконечном поиске чего-то нового. А я бесконечно перечитываю «Капитанскую дочку» Пушкина, «Анну Каренину» Толстого или «Всю королевскую рать» Уоррена.

В политическом смысле я хочу бесконечной свободы и беспрестанных перемен, а народ хочет твердой руки и стабильности.

В религиозном смысле народ верит в справедливость Страшного Суда. А я верю в Апокатастасис. Я верю, что всех простят.

Народ смотрит телевизор, а я не смотрю.

На первый взгляд, единственная общая для нас вещь — это презрение друг к другу. Всех этих людей, таких разных, я легко описываю словом «народ», которое в моих устах звучит в лучшем случае снисходительно. Меня люди, которым вообще известно о моем существовании, наотмашь записывают в либералы и оппозиционеры, хотя я и не либерал, и не оппозиционер.

Объединяющее нас презрение — это негативное чувство, не способное никого объединить.

Полный текст читайте по ссылке - http://www.snob.ru/selected/entry/47631