Что стоит за махинациями украинских миротворцев?

В украинском информационном поле разгорелся скандал о возможных правонарушениях украинских миротворцев в Косово. Выяснить, были ли махинации, должна Генпрокуратура. Сами же миротворцы видят в этом две причины. Первая - личностный фактор, ведь ни для кого не секрет, что миротворцам таки поступают предложения по покупке-продаже тех или иных товаров, пользующихся спросом на проблемных территориях. С другой стороны, даже в такой сфере как миротворческие миссии присутствует конкуренция, поэтому нельзя исключать провокации и против Украины.

О возможный махинациях и реалиях жизни миротворцев на пресс-конференции в «Главкоме» рассказывали военный эксперт, представитель Международной ассоциации «Солдаты мира» в Восточной Европе, член Общественного совета при Минобороны Юрий Донской и офицер запаса, ветеран миссии на Балканах Сергей Грищенко.

Юрий Донской: «Страны ведут конкурентную борьбу, пытаясь вышибить нас из миссии»

Почему именно сегодня появилась информация скандального характера, которая изобличает Украину и ее персонал в каких-то незаконных операциях? Изначально, мы получили эту публикацию в «Зеркале недели», то есть никаких официальных источников информации не было. Почему возникла эта статья, почему именно эта газета получила материал из НАТО, рапорт командующего? Здесь основная мотивация политическая. Думаю, это связано с тем, что позиция нашей страны как-то не совпадает с видением стран НАТО и Альянса на какие-то события, происходящие в мире. В том числе может быть непризнание Косово, несговорчивость Украины по каким-то другим аспектам, может это связано с последним визитом Президента в Китай и переориентирование на сотрудничество с ОДКБ и другими организациями.

С точки зрения соразмерности, основные проблемы в операциях НАТО – это проблемы убийства мирных жителей, несанкционированного нанесения ударов, которые влияют на политические процессы. Обвинение в сторону Украины не соразмерно с событиями, которые по линии НАТО происходят в других странах.

С точки зрения чистоты рядов, тут надо проводить расследования. Компетентные органы должны изучить этот вопрос.

Если это операция НАТО, то командующий силами НАТО несет полную ответственность за то, что там происходит, в том числе в украинском контингенте. Сам украинский контингент все эти схемы выдумать не мог, тем более в стране, где идет активный конфликт. Я был офицером связи с воюющими сторонами, это невозможно сделать без участия спецслужб, местных органов безопасности, которые провоцируют украинских военнослужащих на покупку чего-то, чтобы потом это использовать, как было на примере событий в Боснии, Хорватии, это повторилось в Ливане. То есть первоначально идет провокация либо со стороны иностранных представителей, которые участвуют в миссии, либо местной стороны.

Возвращаясь к тексту публикации, основная проблема в том, что мы не видели отчет, который был передан украинской стороне еще год назад. Почему год назад не было никаких пиар-акций, никакой информационной кампании против украинской армии? Тогда документ был передан в служебном режиме, где шло описание каких-то нарушений. Год про него никто не вспоминал, публично нигде ничего не афишировалось. Почему сейчас всплыла эта информация?

Меня удивила ситуация, которая отмечена в Косово, что на базе НАТО за деньги можно купить топливо. То есть фактически миссия НАТО в Косово превратилась в огромный супермаркет, где военнослужащие любой страны могут что-то купить и продать. В первую очередь, вопросы надо задавать руководству НАТО, которое руководило операцией на тот момент, и к руководству Министерства обороны, которое было в 2006 году. Если созданы условия, которые позволяют военнослужащему купить на базе ГЦМ канистру бензина, притом, что там должен быть начальник службы безопасности и командир базы, то вопросы не к украинской стороне. С другой стороны, не может украинское подразделение незамеченным пересечь две границы, даже если у них оформленные «липовые» документы. Если они пересекали границу Болгарии, - страны НАТО, то НАТО и должно это все отслеживает. Почему тогда по факту первых событий не было никакой реакции?

Как миротворца ООН меня насторожил тот факт, что в 2005 году мы потеряли батальон в Ливане на фоне скандала, что батальон продал 8 тон топлива. На такие действия батальон был спровоцирован иностранными представителями. Руководство Минобороны тогда не приняло должных мер с тем, чтобы оправдаться перед ООН, не защитило батальон в Ливане, и мы не с высоко поднятой головой покинули эту миссию. Мы ушли из Ливана 10 апреля 2006 года, а первое событие, которое описано в прессовом отчете, происходят в Косово в 2006 году. Тогда мы убрали свой контингент из миссии ООН и тогдашнее руководство Минобороны демонстративно заявило, что ООН поступила с нами неправильно, и мы теперь будем сотрудничать в большей степени с НАТО. То есть получается так, что через пару месяцев во время миссии НАТО в Косово происходят события, которые еще круче, чем в батальоне ООН в Ливане. Что тогда делало руководство Минобороны, для предотвращения повтора этих событий? С другой стороны, командиры подразделений не приезжают в миссию просто так, их кто-то подбирает, инструктирует, после чего их утверждает высшая аттестационная комиссия и министр обороны лично. Министр обороны должен нести непосредственную ответственность событий происходящих в контингенте, потому что контингент подчиняется только ему и главнокомандующему Вооруженных сил, которым является президент.

Когда контингент служит по линии ООН, то он передается командующему сил ООН в зоне проведения операции, и он полностью отвечает за снабжение и финансовое довольствие. В отличии то сил ООН, контингент, проходящий службу под флагом НАТО, не является в двойном подчинении, он полностью подчинен стране. Если мы говорим о неадекватной деятельности тогдашнего руководства Минобороны, то это основная проблема. Сегодняшний министр обороны, Президент страны с точки зрения и политической, и жизненной никакого отношения к этим событиям не имеют, потому что не руководили этим подразделением.

Рядовые миротворцы не имеют никакого отношения к данному скандалу и операциям, связанным с «черным» рынком. Они добросовестно несли службу на постах, рисковали своей жизнью, защищали в Косово сербское население, этнических албанцев, не допускали возникновения конфликтов, и к ним претензий нет. Единственное, что есть претензии к отдельным должностным лицам, которые отвечали за командование, безопасность и деятельность главного подразделения.

В первой операции в Косово шел совместный украино-польский батальон, то есть специально под эту миссию формировалось подразделение. Как формировали это подразделение, если оно там начало заниматься такой деятельностью? С другой стороны, раз это было совместное подразделения, то вопрос возникает не только к руководству украинской армии, тут есть вопросы к иностранной армии-партнера в этой операции.

По таким фактам мы должны очень остро реагировать, потому что нам надо реформировать собственную армию, заботится об имидже Вооруженных сил. События в Косово демонстрируют проблемы, которые у нас есть в украинской армии и стране в целом. Это перенос ситуации, когда грабятся военные городки в Украине, разворовываются материально-технические базы Вооруженных сил. И люди, которые имеют опыт это делать на украинской территории, воплощают это уже на территории иностранного государства. Обычный военнослужащий это сделать не мог, для этого должны быть достаточно подготовленные люди. Нам надо извлечь этот урок их этого, чтобы реформировать собственные вооруженные силы.

Еще одна проблема – система реформирования служб, которая отвечают за контроль деятельности Вооруженных сил. Надо форсировать создание департамента военной полиции, надо переходить на западные стандарты, надо максимально избежать политизации этого процесса. В бюджете нужно предусматривать финансирование отдельных статьей, связанные с контролем за деятельностью Вооруженных сил.

Операции по линии НАТО убыточные. У нас нет экономический мотиваций участвовать в миссиях в Косово под флагом НАТО. С другой стороны, мы видим реакцию самой приглашающей страны на наше участие, она не дружит с нами. По этому случаю получается, что НАТО отнеслось к нам не как к стране партнеру, а как к изгою, мы назначены мальчиками для битья, на который можно спустить всех собак. Это неправильная позиция со стороны НАТО, сами же представители стран Альянса создали эту ситуацию и вовлекли украинских военнослужащих в какую-то незаконную деятельность. А информации об их незаконной деятельности нигде не публикуется.

На фоне этих событий нужно менять государственные приоритеты в пользу участия в большей степени в операциях ООН по поддержанию мира. Во-первых, там совершенно другая атмосфера, а во-вторых, от ООН мы получаем полностью компенсацию за участие в этих операциях. В операциях НАТО мы финансируем свой контингент сами. В отличие от операций НАТО, операции ООН для Украины являются прибыльными. В законе у нас написано, что мы не имеем право отправлять за границу контингент, если приглашающая сторона финансово не покрывает его участие. Надо выполнять закон и концентрировать свое внимание на тех операциях, которые дают Украине не только компенсировать свое участие, но и получить компенсацию. Она может быть использована для реформирования Вооруженных сил, для социальной защиты участников операции и подготовки личного состава, который может привлекаться в зарубежные операции.

Сейчас готовится милицейский батальон для миссии ООН в Гаити. Если это подразделение будет отправлено необходимо избежать событий, которые были в Ливане, Косово с тем, чтобы в Гаити Украина развернула полномасштабную миссию, работала по международным стандартам.

Сергей Грищенко: «Обыкновенный военнослужащий физически не может украсть этот бензин и продать его налево, это просто нереально»

К сожалению, эта публикация не красит нас как военнослужащих, как государство, это портит все хорошие дела, начинания, кропотливую работу, которая выполнялась военнослужащими Министерства обороны, гражданами Украины, выполняя миссии ООН, и сейчас совместные миротворческие операции с НАТО. Это большой тяжелый труд, государство понесло тяжелые потери, это и человеческие жизни.

Но опять же говорить можно все, что угодно, никто не видел этих документов, идет следствие. Я думаю, что Генеральная прокуратура и наши компетентные органы поставят точку в этой истории. Я думаю, что люди, которые своими действиями повлекли такие негативнее моменты для имиджа Украины, понесут ответственность, которую определит им соответствующие органы.

Хотел бы обратить внимание на заглавия различных публикаций, и российской стороны в том числе, - «украинские миротворцы». Вчера на одном из каналов тоже картинка пробежала: украинские миротворцы в огромных размерах похищают топливо, горючее и смазочные материалы, и продают. Обыкновенный военнослужащий, который выполняет миротворческую миссию в каком-либо контингенте, физически не может украсть этот бензин и продать его налево, потому что это просто нереально. Есть соответствующие должностные лица, есть командиры взводов, отделений, рот, которые это контролируют. Это нереально, тем более в Косово, я там был, видел места, где наши военнослужащие выполняют свои задачи. Тем более, что руководит всем процессом обоюдное украинско-польское командование, то есть все материально-техническое обеспечение идет по согласованию и с ведома польской стороны. И какой-то лишний литр топлива не для выполнения той или иной задачи… мне очень сложно это представить. Есть версия, что кому-то это выгодно и нужно. Думаю, что люди, которые занимаются расследованием этого процесса, разберутся в этой истории до конца.

Юрий говорит, что возможно были провокации со стороны иностранцев во время прохождения миссии. Когда вы были там, случались ли подобные инциденты, на счет того, чтобы продать или купить что-нибудь?

Сергей Грищенко: Были. Ко мне непосредственно тоже подходили. Здесь это уже зависит от того, как человек выполняет те или иные свои обязанности.

Юрий Донской: У нас был случай в Боснии, но он был политический. В 1994 году, когда второй украинский батальон вошел в Горажду, украинский командир батальона отвечал за командование силами ООН в анклаве Горажде. Под нашим командованием была рота французского, британского контингента, египетский, российский взводы и норвежская медицинская рота. Там была политическая мотивация, когда нас обвиняли в попытке продажи топлива, и от боснийской стороны поступил рапорт Генсеку ООН в Нью-Йорк с тем, что украинский контингент продает топливо. Прилетела компетентная комиссия ООН проверяла посты, которые были указаны в рапорте боснийской стороной, что якобы эти посты продают топливо сербам. В присутствии наблюдателей ООН и местной стороны мы показали баки, в который не хватало 5-10 литров – это нормальный расход топлива в повседневной деятельности. Когда мы начали выяснять, откуда пришел этот рапорт, каким образом он попал на стол Генсеку, получилось, что рапорт пришел через боснийские правительственные каналы. Мотивация его была в том, чтобы поменять украинского командующего на представителя британской стороны. То есть очерняющая информация ставила за цель убрать Украину от командования контингентом в анклаве.

Хочу заметить, что наш батальон готовился для миссии ООН в Сребренице. Нидерланды нам перебили отправку этого батальона в Сребреницу, и потом решением Совета Безопасности ООН наш батальон был направлен в Горажду. Тогда под командованием нашего батальона был французский контингент, и мы получили составляющую конфликта между странами-участниками одной операции. Есть вещи, когда Украины думает, что мы партнеры и к нам будут относиться, как к партнерам. На самом же деле страны ведут конкурентную борьбу, и мы становимся заложниками этой борьбы, когда с какой-то целью эти же страны пытаются вышибить нас из миссии.

Посмотрим на события в Косово через призму боснийских, и опыта нашего участия. Тогда после нашего невхождения в Сребреницу нидерландский контингент получил там трагедию. Украинский батальон остался в Жепче, где мы полностью отвечали за операцию, и Горажде, в составе британской команды. В Жепче мы спасли 9 тысяч человек, и в отличие от событий в Сребренице, мы избежали трагедии. События в Жепче показали странам НАТО, что нас надо пригласить на операцию в Боснии, а потом в Косово. То есть если бы не было событий в Жепче, Украину бы никто никуда не пригласил, потому что у нас маленький контингент, одна рота 79 человек, в отличие от голландского батальона 550-600 человек. Тогда Россия убрала свой контингент, сказала, что она в операции НАТО в Косово участвовать не будет, а мы согласились и рассчитывали, что страны НАТО к нам отнесутся как к равнозначному партнеру. Нам отдали самый сложный кусок, который сегодня находится под пристальным вниманием всего мирового сообщества. Кроме Украины там никто работать не может, потому что сербы никого не воспринимают. У меня вопрос как участника операции в Югославии: почему сегодня нас пытаются оттуда вышибить?

Вы знаете, кто пытается это сделать?

Юрий Донской: В данном случае я вижу, что это пытается сделать руководство НАТО. Напрямую они не заявляют, а используют средства массовой информации, принадлежащие людям близким по духу.

То есть этот скандал - не внутреукраинские разборки, а мирового масштаба?

Юрий Донской: Это события мирового масштаба.

Но если Украина заберет свой контингент с сербской территории в Косово, я не знаю, кем НАТО сможет заменить этот контингент. Какая страна согласится отправить свои подразделения в сербский анклав? Вы знаете, что на вхождения какого-то иностранного контингента нужно разрешение местной стороны. Украина попала на Балканы, потому что во время событий в Боснии там были три воюющие стороны – мусульмане, хорваты и сербы. Получалось, что должен быть баланс со стороны ООН. Тогда было приглашено три батальона: французский – потому что хорваты католики, египетский – потому что боснийцы мусульмане, и украинский – потому что сербы православные. Нам тогда дали зону ответственности, которую никто не хотел на себя брать, – это центр города Сараев и анклавы, которые полностью были блокированы сербскими войсками. Какая мотивация этих информационных всплесков? Для того, чтобы вышибить Украину и дать ей подзатыльник на прощанье? Либо опять же работает кнут и пряник? То есть где-то НАТО нам показывает пряник, а где-то пытается бить кнутом, но всегда ищет, за что укусить. Проблема военнослужащих в том, что они дают мотивацию, то есть отдельные люди идут на провокацию, создают условия, по которым можно в чем-то обвинить. Конечно, тут в первую очередь надо повышать дисциплину подразделения, чтобы люди были морально устойчивы и не поддавались провокации

Проводится ли специальный инструктаж среди миротворцев, чтобы они действительно не поддавались на такие провокации?

Сергей Грищенко: Естественно. Существуют соответствующие инструкции, все командиры знают свои обязанности, все из личностного состава проинструктированы.

Если такие предложения были и есть, к сожалению. Цели их может быть различны, первое – провокация, второе – может какой-то местный лже-бизнесмен использовать те или иные возможности, что заработать деньги.

Можно сказать с уверенностью, что если есть такие подходы, то военнослужащие, как правило, докладывают своему начальнику, и это идет наверх. То есть скрыть это практически невозможно. Представьте себе, вы находитесь на территории, которая круглосуточно охраняется, выйти за эту территорию без ведома практически невозможно. Выезжают оттуда только на выполнение той цели иной задачи. И военнослужащий выезжает не один, а целым подразделением с командиром. Когда к вам подходит человек, то он не может обратиться лично, стоит человек 10 как минимум, он обращается ко всем. То есть это нереально, чтобы кто-то из наших военнослужащих пошел на такой контакт. Если там какие-то действия и были, то тут уже надо разбираться более детально, что это за документы, кто это давал. Думаю, следствие даст ответы на все вопросы.

Кому-то это выгодно, какая цель этой публикации - это уже второй вопрос опять же к компетентным органам. Потому что здесь уничтожается позитивный имидж, который Украина зарабатывала десятилетиями, люди погибли, выполняя этот долг, оказывая помощь другим и в Югославии, и в Косово, и в Ираке и других странах. Грубо говоря, наплевали в души тем миротворцам, которые с честью и достоинством выполняли свой долг, огульно оклеветали, написав «миротворцы» в общем.

Вы считаете, что виновата пресса, которая об этом написала, а не те люди, которые воровали?

Сергей Грищенко: Нет. Во-первых, надо доказать, что те люди воровали. Если мы говорить о демократическом государстве, то освещать негативные моменты просто необходимо. Возьмем недавние публикации о действиях миротворцев Соединенные Штаты Америки в Афганистане, «охотники» и т.д. Но посмотрите, как подается материал, ведь не написали, что все американцы, или все американские военнослужащие. Говорят, что по факту было выявлено такой-то момент, столько-то военнослужащих, они задержаны, дают показания, их будут судить.

Юрий Донской: Конфликт всегда влечет за собой формирование «черного» рынка, потому что создается дефицит каких-то продуктов питания, материалов. На экономике войны наживаются всегда люди, которые организовывают операции либо поддерживают в режиме этого тотального дефицита. В данном случае если ООН и НАТО после прихода в Косово создало тотальный дефицит каких-то продуктов, что население готово покупать за любые деньги какой-то ресурс, то здесь не устоит любой военнослужащий, какой бы он хороший не был, потому что он видит для себя «черную» мотивацию заработать.

Во французских контингентах эту проблему решают тем, что военнослужащий служит три месяца, после чего он уезжает в другую миссию. Не надо держать долго, чтобы военнослужащих знакомился с местным населением, приникал участие в каких-то «черных» схемах.

Самый главный аспект – надо хорошо платить военнослужащему. Гриценко выдал указ, что командиры дважды в миссию не идут. То есть мотивация с точки зрения личностной: раз я один раз еду, то мне надо получить по полной, я пойду на любые действие, чтобы получить заработок, потому что я без квартиры, без денег. Тут сама страна толкает людей на совершение каких-то незаконных поступков. Нужно за такие операции хорошо платить людям, чтобы они получали наравне с иностранцами и не опускались до каких-то «черных» схем.

Сколько получают иностранцы, а сколько украинцы?

Юрий Донской: Разница огромная. Если это операция НАТО, но иностранные военнослужащие получают в 7-8 раз больше, чем украинские.

Вам известны инциденты, где военнослужащие других контингентов были задействованы в схемах контрабанды сигарет и т.д.?

Юрий Донской: Такие факты имели место неоднократно по миссии ООН в Косове, Хорватии, Ливане… Это контингенты всех стран без исключения. Работает система военной полиции ООН, и военной полиции НАТО. Если происходить ЧП, но они реагируют молниеносно. Такое первый раз в моей жизни, когда пять лет отслеживали, а потом когда уже все люди поменялись, подняли этот вопрос. Если человек что-то нарушил, он просто депортируется из миссии. В каждом контингенте есть еще и контрольная служба, которая отвечает, чтобы этого не происходило. Если они сами заявляют, что человек что-то совершил, то их задача либо за 24 часа отправить его домой и заменить его достойным человеком, либо провести моральную работу, чтобы человек изменил свой подход, если это незначительное нарушение.

В Косово видно, что есть перегиб по ценам, что цена по каким-то продуктам питания, топливу на одной территории – одна, на другой – несоразмерно, в 3-4 раза выше. Изначально, кто-то сгенерировал такую политику. У меня был случай в Боснии, когда я ехал в составе колоны, нас остановил 12-летний мальчик босниец и сказал, что хочет купить наш наливник с топлива. Он держал пачку купюр по тысячу марок. А в 50-ти метрах стояли взрослые дяди, которые послали его на «переговоры». Они могут купить что угодно, но купить нечего. Это нонсенс, когда в центре Европы Европейский Союз, ООН и НАТО создают условия по перегибу цен. О каких международных стандартах и правах человека мы говорим? Не может быть такого, что на одной территории одна этническая группа может купить себе дешево все, а другая лишена этой возможности. Это проблема не наша, а международной политики на конкретном регионе, но мы заложники этой политики. Может быть, нам надо ввести за контингентом экономическую составляющую восстановления территории. Если там есть рынок сбыта для топлива, то туда могут придти украинские компании, которые официально будут продавать это топливо, чтобы население имело источник покупки энергетического или продуктового ресурса.