Марні надії Кремля на Brexit

Мовою оригіналу:

Еще на прошлой неделе, едва закончился подсчет голосов по брекзиту, в России и на Западе стали раздаваться голоса (один из них принадлежит Майклу Макфолу, бывшему послу США в РФ), что предстоящий выход Британии из ЕС дает значительную стратегическую выгоду Кремлю, ведя к ослаблению ЕС. В действительности, если Кремль и является выгодополучателем в этой ситуации, то только номинальным; при этом даже не исключено, что в долгосрочной перспективе он окажется от брекзита в проигрыше.

Победа британских евроскептиков дала основания многочисленным опасениям, что, во-первых, она вызовет цепную реакцию исхода из ЕС, а, во-вторых, может привести к дезинтеграции самого Объединенного Королевства Великобритании и Северной Ирландии. Хотя для обоих прогнозируемых событий существует логическое основание, далеко не бесспорно, что они станут реальностью, но если и станут, то вовсе не обязательно приведут к усилению позиций Москвы.

Вероятность цепной реакции незначительна. Пессимисты утверждают (в этом отношении показательно мнение американского политолога Яна Бреймера (Ian Breymer), что вслед за Британией из ЕС потянутся (или побегут) Франция, Италия, Финляндия. Да, в каждой из них существует оппозиционная партия, активно проталкивающая идею выхода из ЕС. Во Франции – это возглавляемый Марин Ле Пен (Marine Le Pen) Национальный фронт, укрепившийся за последнее время благодаря антииммигрантским настроениям, терактам в Париже и финансированию из Кремля. В Италии – «Движение пяти звезд» (Movimento 5 Stelle), представитель которой, очаровательнейшая Вирджиния Раджи (Virginia Raggi), стала в этом году мэром Рима. В Финляндии – партия «Истинные финны» (Perussuomalaiset), имеющая 17% мест в парламенте. При том, что каждая из этих партий стала признанным игроком на политической арене своей страны, говорить о фрекзите, италекзите или финекзите пока еще очень рано, даже если где-либо и удастся провести соответствующий референдум: общественное мнение в большинстве своем благоволит членству в ЕС.

Кроме того, идея о том, что брекзит должен непременно повлечь за собой иные екзиты, – слишком одномерна. Если бы эти страны желали покинуть ЕС, то почему они до сих пор не совершили никаких действий в этом направлении? Стеснялись? Ждали сигнала от Британии как от старшей по званию? Вряд ли. Франция, Италия и Финляндия вступили в ЕС не потому, что это сделала Британия. Соответственно, выход последней не должен вынуждать их последовать ее примеру. Вспомним, что в 1950-е гг. разрыв Югославии с Советским блоком не привел к его ослаблению (не говоря о крахе), а выход Франции из НАТО в 1966 г. не побудил остальных членов Североатлантического альянса сделать тоже самое. Более того, в конце концов, Париж возобновил членство в НАТО.

Англия всегда стояла особняком в европейском пространстве. На протяжении столетий ее культ независимости политического мышления не имел равных в Европе, и не случайно Magna Carta Libertatum («Великая хартия вольностей», 1215 г.), юридический инструментом, не имеющий на тот момент мировых аналогов, появилась именно на Британских островах. Индивидуализм, прагматизм и способность к модификациям, уживающаяся с традиционностью, всегда являлись фундаментом политического строительства Англии и остаются ими сегодня. Одно из отличий англо-саксонской ментальности от континентальной состоит в большей мобильности, в готовности принять изменения и отказаться от статуса кво. Идея единой Европы долго импонировала англичанам, но, как и многие идеи, в конце концов, изжила себя. Соответственно, вместо того, чтобы топтаться на месте, болезненно рефлексируя на предмет того, следует ли сожалеть о трудах, средствах и времени, вложенных в общеевропейское дело, Англия заявила о разводе. Ничего немыслимого в этом нет. Просто прошло время обнимать, настало время уклоняться от объятий.
Размежевание Британии и ЕС есть свидетельство не упадка, а трансформации последнего и перехода Европы в новый геополитический формат. Из того, что Брюссель не стал убеждать Лондон пересмотреть свою позицию и призвал начать формальную процедуру выхода в соответствии со ст. 50 «Договора об образовании Европейского Союза» (Treaty on European Union) следует, что ЕС готов к жизни без Британии. А то, как негативно прореагировали на брекзит Шотландия и Северная Ирландия, показывает, насколько даже на Британских островах сильны еврофильские настроения. По иронии исторической судьбы новый формат Европы будет знаменовать возвращение в общих чертах к модели, установившейся после Венского Конгресса 1815 г.: Британия (или в случае ее разделения – Англия с Уэльсом) составит островной, атлантический компонент Европы, а ядром Европы и ЕС станет континентальный компонент, управляемый по оси Париж-Берлин, с возможным добавлением Варшавы. Россия составит третий компонент, переходный между Европой и Азией, и окажется, по сути, изолированной от мейнстримного политического, экономического и культурного пространства Европы.

Парадокс ситуации состоит в том, что брекзит, скорее всего, не только не ослабит ЕС, но даже сплотит его. Группируясь вокруг оси Париж-Берлин, континентальные страны откажутся от многих индивидуальных привилегий во имя коллективного преимущества. Предвестником нового формата уже стал документ «Сильная Европа в мире неопределенностей» (А Strong Europe in а World of Uncertantie), подписанный через несколько дней после британского референдума министрами иностранных дел Франции и Германии. Реформы, предложенные ими, предполагают создание общей армии, общих силовых служб, Уголовного кодекса, единой налоговой системы итд. Да, такая система будет ударом по самостоятельности каждого из государств-членов (именно его и стремились избежать британские евроскептики), но никак нельзя сказать, что она подорвет единство Европу. А если так, то брекзит, в конце концов, приведет к усилению ЕС, а, значит, ослабит амбиции Кремля и, вероятно, упрочит противостояние Запада и России. Такой результат нельзя отнести к числу стратегических преимуществ Путина. Скорее, наоборот.

Брекзитная Британия не выйдет из игры. Согласно упомянутой уже ст. 50 на оформление выхода Британии из ЕС уйдет как минимум два года. По итогам аналогичного референдума, в 1982 г. Гренландия проголосовала за выход из Европейского сообщества; тогда на завершение этого процесса ушло целых три года. Учитывая масштаб экономических отношений между ЕС и Британией, можно предположить, что на завершение всех требуемых процедур уйдет не меньший срок. В течение этого времени, по все той же ст. 50, Лондон будет обязан соблюдать все законы и установления ЕС, но не будет иметь права принимать участие в обсуждениях и вынесении решений. Хотя такой подход трудно назвать демократическим, оспорить его невозможно, и как только Британия подаст в Брюсселе заявку на выход (этого пока еще не произошло), она не сможет влиять ни на прения, ни на исход голосований в системе ЕС.
В этой связи мэр Москвы Собянин объявил в радостном предвкушении: «Без Великобритании в ЕС уже некому будет так рьяно отстаивать санкции против нас». Не исключено, что помимо раздербанивания столичных улиц градоначальник поднаторел и в международных отношениях, но дело не в нем.

В российских политических кулуарах почему-то действительно бытует мнение, что именно Лондон является главным инициатором антироссийских санкций, a между тем, это совершенно не так. Санкционный режим активно пропгандируют и Германия, и Польша, и Литва. Его отстаивают даже Швейцария, Норвегия и Исландия, не состоящие в ЕС. Тот факт, что сразу после референдума о брекзите Меркель аннонсировала продление санкций, дает понять: опустевшее кресло Британии в Совете Европы вовсе не обязательно обернется масленицей для Кремля. Да, с одной стороны, британцы лишатся доступа к евросоюзной трибуне, но, с другой, они и не будут связаны евросоюзными реалиями и брюссельским бюрократизмом, так что голос их не потонет среди голосов остальных 27 государств. Это означает, что если ЕС решит ослабить или снять санкции (а то, что рано или поздно это произойдет, понимают все, даже правительство РФ), брекзитный Лондон сможет следовать своим собственным курсом и не только поддерживать, но и ужесточать эти санкции. Британская экономика занимает 5-е место в мире по объему ВВП (по версии МВФ). Вкупе с аналогичными действиями США и Канады (1-е и 10-е место соответственно) это даст немалый эффект. Следовательно, покинув ЕС, Британия вовсе не обязательно выйдет из противостояния с Кремлем, и в данном отношении брекзит – опять-таки еще не повод для очередного банкета в Георгиевском зале.

Возможная дезинтеграция Британии не существенна. Намерение Шотландии добиваться повторного референдума о независимости было озвучено Никола Старджен (Nicola Sturgeon), первым министром Шотландии, сразу после того, как стали известны результаты голосования по брекзиту. В первом референдуме (2014 г.) за отделение от Объединенного Королевства высказалось 45% жителей Шотландии (включая определенные категории иностранцев), но произошло это на фоне заверений Лондона о сохранении членства в ЕС. После брекзита, который выявил, что 2/3 шотландцев – еврофилы, не приходиться сомневаться в том, что со второй попытки Шотландия проголосует за независимость. Не ясно и будущее Северной Ирландии, также выступившей против выхода из ЕС. Таким образом, перспектива дезинтеграции Объединенного Королевства стала довольно реальной.

Допустим, что дезинтеграция произойдет и при стрессовом сценарии Британия сократится до размеров Англии и Уэльса вместе взятых. Последние годы совокупная валовая добавочная стоимость (один из важнейших индикаторов экономического развития) этих регионов составляет 88% от соответствующего показателя Объединенного Королевства в сегодняшних границах, причем доля Англии – 85%. Вклад Англии и Уэльса в ВВП страны приблизительно такой же. Далее, население Англии и Уэльса (56 млн) составляет 89% от населения страны в сегодняшних границах. БОльшая часть Вооруженных сил королевства сосредоточена на территории Англии, равно как и бОльшая часть вооруженных сил и финансов. Другими слова, хотя независимая Шотландия, возможно, и получит экономические преимущества, ее отделение окажет незначительное влияние на экономическую и политическую мощь Англии и Уэльса. Это, значит, что дезинтеграция не окажет принципиального влияния на статус Британии как крупного европейского игрока и не подорвет ее позиций, занятых в отношении Кремля.

Таким образом, говорить о том, что брекзит стал стратегической победой Кремля, неправомерно. Вполне вероятно, что какие-то дивиденды от выхода Британии из ЕС режим Путина все-таки получит, но они никак не покроют потерь, созданных высоким уровнем политической инфляции, в котором он оказался.

Джерело: Newsader