История одного пулемётчика. За что на самом деле воюют российские добровольцы на Донбассе

После так называемого референдума в мае 2014 года на территорию самопровозглашённых бантустанов Донбасса хлынул поток российских наёмников-добровольцев, одержимых желанием защитить русских людей от украинских фашистов. Российская пропагандистская машина работала эффективно, и этот поток длительное время не ослабевал, в избытке обеспечивая «народные республики» так необходимым им пушечным мясом. Эти добровольцы зачастую возвращались домой в виде неопознанных «двухсотых» или в виде обрубков тел, инвалидов без рук и ног. Некоторым повезло больше — они остались живы и целы. И — более того — многие, пройдя этот ад, только месяцы спустя осознали бессмысленность этой чужой для них войны.

Евгений Сергеев, российский доброволец из Курска с позывным «Кефа» прибыл в Луганск в начале лета 2014 года, и 17 июня вступил в подразделение «ГБР-Бэтмен» в качестве пулемётчика. Его данные размещены на сайте «Миротворец», где он обозначен в качестве террориста-наёмника. Родился он в г. Курске в 1975 году. По образованию юрист. Проходил службу в ВС РФ в 1999—2000 гг. До того, как отправился на Донбасс, работал арбитражным управляющим.

Сам Сергеев не скрывает своего участия в войне на территории Украины и открыто пишет об этом в соцсетях. По его постам можно проследить всю его историю — от мотивов принятия решения ехать на Донбасс до разочарования в «войне за Новороссию» и возвращения домой.

Откровения его можно почитать на его странице в соцсети, которая доступна по адресу «Вконтакте»

В воспоминаниях Сергеева есть пропаганда идей «Новороссии» и «русского мира», в который он искренне верит. Однако параллельно он откровенно пишет о расстрелах, грабежах мирного населения, междоусобной бойне, контрабанде угля и переделе собственности.

Как и большинство добровольцев-наёмников, путь на войну для Сергеева начался с картинок, которые демонстрировали с соответствующими комментариями российские телеканалы, живописуя ужасы, творящиеся на киевском майдане. Россиянин является типичной жертвой телепропаганды.

Вот, что он пишет на своей странице «Вконтакте»:

«Той зимой, почти неделю я засыпал под этот мерный и зловещий набат Майдана, с прямой, круглосуточной трансляции Russia Today. Чувство обиды и беспомощности переполняло меня, Чувство человека, неожиданно для себя попавшего в давно подготовленную смертельную ловушку, чувство досады на амебную фигуру Януковича, на очевидную грязь и преступления восставших, со всеми этими показательными расстрелами в спину в прямом эфире, с моргами и изъятыми органами, с наличными американскими миллионами и чудодейственным лукавым «чайком». Даже Крымская Победа не смогла заглушить во мне эту досаду, это ощущение чего-то не законченного и недоделанного. Незавершенного. Брошенного на полпути».

И вот, когда весной начала подниматься новая война конфликта, теперь уже на Востоке Украины, Сергеев принимает решение во что бы то ни стало принять участие в этих событиях.

«Кроме желания стереть плевок Майдана со своего лица, мной также обуревала жажда доказать этим хлопчикам и парубкам, что для того, что бы вздернуть такого, как я на гиляку, или посадить на ножи, им, кроме театральных факелочков, прыжков и речевочек, потребуется заплатить определенную цену, к которой лично я был готов», — объясняет он мотивы своего решения ехать на войну.

На тот момент, в мае-июне 2014 года ещё не было отлаженной системы вербовки и отправки на Донбасс российских добровольцев. Отдельные небольшие группы пересекали границу нелегально, на свой страх и риск, поскольку и для российской, и для украинской стороны формально одинаково считались преступниками.

«Мы переходили границу наобум, информации о действовавших группах сопротивления не имели и нам было все равно, в какой группировке мы окажемся, — нас интересовала только борьба с фашизмом и желание отмстить за Одессу», — так описывает Сергеев свой путь, в конце концов приведший его в ГБР «Бэтмен». Хотя, с таким же успехом, он мог бы оказаться в любом другом подразделении.

Сергееву удалось найти телефон местного проводника-контрабандиста, который должен был ждать его Донецке Ростовском. С небольшой группой в составе девяти человек он пересекает границу и 17 июня оказывается в Луганске, полный восторженного энтузиазма:

«И вот спустя пятнадцать минут после того, как мы отъехали от заправки, я совершенно случайно в окно увидел украинские пограничные столбы с синими щитами запретительных надписей на украинском языке. Они были ЗА МОЕЙ СПИНОЙ!!!! Я попал на Донбасс!!

Поделившись этой радостью с окружающими, я с облегчением вздохнул, и чувство покоя и счастья овладели мной со всей своей необузданной силой. Свершилось. Пройдя сквозь столько тревог и испытаний, решившись на это дело на свой страх и риск, без поддержки, информации и без всяких гарантий жизни и безопасности, я все таки, попал на это поле битвы, на эту кровавую жатву нового урожая новой российской государственности. И теперь я буду участвовать в строительстве нового мира не в качестве ивановской ткачихи, решительно говорящей «Нет!», американской агрессии во Вьетнаме, не в качестве жалкого и никчемного диванного гренадера и офисного истребителя танков, а в качестве полноценного бойца, мужчины, добровольца и русского солдата-освободителя. Я буду творить своими руками не жалкие нули дебет-кредитов и годовых бухгалтерских балансов, а Великую Русскую Историю. Благодарю, Судьба тебя за это. Это останется со мной навсегда. И никому у меня этого не отнять. Никогда».

Но уже на месте, по прибытии в подразделение ГБР, наступает первое разочарование — вместо того, чтобы принять новоприбывших с распростёртыми объятьями, их выпроваживают за территорию с формулировкой «нам некогда, у нас тут война, так что вы погуляйте пока до вечера, а потом будем разбираться».

«Прием, оказанный нам ополченцами разочаровывал, — пишет Сергеев. — Если не сказать больше. Эти люди, бросили нас, отказались от нас, оставили на произвол судьбы перед ожидаемой атакой карателей. Что было бы с нами, попади мы, с русскими паспортами, со своим военным снаряжением и формой в руки украинской стороны, об этом не хотелось даже и думать. Не такими мы ожидали увидеть прием к нам, русским братьям и солдатам. Не таким. Это было похоже на полученную и не заслуженную нами пощечину. С нами поступили как с самым обыкновенным дерьмом. Я тогда еще не знал, что такова судьба всех идеалистов. Они, бескорыстно отдавая себя на все ветра смертей и опасностей, получают свою великую цель и самоудовлетворение. А те, кто их беззастенчиво использует, — получает все остальное».

Дальше, наблюдая за происходящим изнутри, Сергеев с первых же дней замечает несоответствие между теми заявлениями, которые делаются на камеру российских телеканалов, и луганской действительностью.

«Это несоответствие я впервые ощутил еще в июле, — вспоминает Сергеев. — Тогда я отправлялся в отпуск, и мой комвзвода Шико, неуважаемый всеми своими подчиненными за трусость, некомпетентность и патологическую жестокость, всхлипывая, театрально напутствовал меня «рассказать там, в России, как мы тут страдаем и боремся!». Это говорил человек, только что стрелявший из кабины КАМАЗа по гражданским попутным машинам из АК-47, если те не успевали уступить нашему грузовику дорогу. Стреляя правой рукой, он держал при этом на вытянутой из окна левой руке российский триколор. Какое он, уроженец Украины, имел на это право — так позорить и дискредитировать флаг моей Родины?»

В то время, как российская пропаганда вовсю трубит о патриотизме восставшего против фашистов Донбасса, главари местных группировок уже приступили к перераспределению собственности в простреливаемом со всех сторон городе. В связи с этим у Сергеева обостряется «комплекс фронтовика» — мол, «пока мы тут воюем, они отсиживаются в тылу и грабят мирное население».

«Отсутствие общего центра борьбы предопределило, на раннем этапе, анархию самодостаточных и честолюбивых лидеров, — пишет Сергеев. — Что собирается нести Новороссия на новые, освобожденные ими от киевской хунты территории Украины? Экономический хаос, разруху, беззаконие и институт бесконтрольных полевых командиров? Победа невозможна с таким «набором» достоинств. Что стоит наша, солдатская смелость и бескорыстие, если на освобожденные нами села и города немедленно будет опускаться тяжелая длань очередного «Особого отдела»? Ради них, ради их амбиций и беззаконий должен класть свою голову русский солдат? И насколько же это подло и лицемерно заглушать голоса истязаемых и обираемых ура-патриотическими криками. Насколько же это низко!»

Оппонируя своим «коллегам», которые в комментариях обвиняют его в том, что своими постами он играет на руку украинской пропаганде, Сергеев возмущённо заявляет: «Я приехал сюда воевать за Новороссию и Великий русский народ, а не за контроль над шашлычными и чебуречными на луганском отрезке трассы Донецк-Краснодон».

По возвращении из отпуска, в августе Сергеева ждёт сюрприз — его взвод расформирован за дезертирство, а командир и его заместители арестованы. В ГБР ширился слух о том, что «Шико», кроме того, что самовольно покинул позиции, ещё и присвоил немалую сумму денег, с которой и пытался скрыться в России.

Позиции ДШРГ «Патриот», в составе которой был Сергеев, осенью 2014 года находились в зоне непосредственного контакта с украинскими войсками, в районе Станицы Луганской. Здесь он становится свидетелем истории, которая вызывает у него возмущение и недоумение.

В Станице Луганской, на первом, от памятника князю Игорю железнодорожном мосту, стоял приваренный к рельсам грузовой железнодорожный состав, оставленный там с целью воспрепятствовать переправе украинской военной техники через Северский Донец. Из будки обходчика возле этого состава постоянно вел огонь украинский снайпер, а под вагонами нередко происходило какое-то подозрительное движение — возможно работали корректировщики.

«Каждое утро мы начинали с обстрела этой выявленной позиции, — пишет Сергеев. — Так вот, ближе к декабрю, в наших окопах появились солидные дядьки с правительственными удостоверениями, которые ЗАПРЕТИЛИ нам обстреливать эти вагоны. По их словам, дословно, — состав будут отделять от рельсов чтобы возить в нем уголь «укропам». Услыхав такую ересь, мы с двойной энергией принялись изничтожать этот несчастный подвижной состав, дабы помочь Игорю Бенедиктовичу (главу ЛНР Игоря Плотницкого тогда уже открыто обвиняли в торговле гуманитаркой и причастности к контрабанде — ред.) срочно поправить свое безрадостное материальное положение. Насколько я знаю (сам не видел, но ребята рассказали), состав этот все же отделили и отогнали. Как такое было возможно сделать без договоренности со 128-й горно-пехотной бригадой (ВСУ — ред.)? Я не знаю. Никак. Итак, эти люди были готовы таскать уголь врагу даже под угрозой танкового марш-броска напрямую на Луганск».

Позже, побывав под Дебальцево, Сергеев написал:

«В районе того же Дебальцевского котла, мы как то за сутки насчитали более 100 большегрузных тягачей, таскающих антрацит именно в Великую Укропию. С ЛНР. Это то что я видел. И то ли еще станет предметом огласки…».

Зимой, уже после ликвидации Александра Беднова (Бэтмена), Сергеев разразился чередой изобличительных постов в адрес своего бывшего комбата, в которых обвинил Беднова и его ближайшее окружение в самодурстве, трусости и желании заработать на этой войне.

«Это были люди, которые вряд ли когда либо видели даже мертвого укропа, а не то что живого (за исключением тех раненных пленных, которых мы переправляли в наш госпиталь), — пишет Сергеев. — Они и занялись всем тем мышиным движением, которое сейчас вменяется в вину Беднову. Основным направлением деятельности этих «гополченцев» стали, естественно, реквизиции, экспроприации, всякого рода отжимы, торговля гуманитаркой и рэкет. Кроме того, судя по некоторым косвенным доказательствам, можно вести речь и о денежных средствах, получаемых от родственников укропленных за их освобождение, а также Бедновым был организован собственный госпиталь, дело, на первый взгляд очень нужное и благородное, если не принимать в расчет того обстоятельства, что, по слухам он поставил под свой контроль все аптеки восточной части Луганска, и куда, при помощи этого самого госпиталя, он и имел возможность сдавать всю медицинскую гуманитарку, шедшую из России на прямую реализацию. Полная свобода рук, множество свободного времени, близость к «телу», чувство мнимой безопасности, часто меняемые отжатые машины бизнес класса, внезапно обретенное богатство и полная безнаказанность в отношении жизни и смерти мирных луганчан свели, этих несчастных ублюдков, с ума».

Как известно, преступления банды Бэтмена, связанные с грабежами, мародёрством, незаконным удержанием и убийствами мирных граждан, стали предметом громкого скандала и не менее громкого расследования, а сам Беднов был убит при попытке его арестовать представителями «прокуратуры  ЛНР » 1 января 2015 года.

В течение года Сергеев был активным участником военных действий на Востоке Украины. Сначала в составе «ГБР-Бэтмен», потом в 4-ой бригаде МО ЛНР. Участвовал в боях под городом Счастье, взятии Луганского аэропорта, боях под селом Смелое и в районе 32 блокпоста ВСУ. Но затем, окончательно разочаровавшись, вернулся в Курск.

«Так вот оказывается за что мы сражались,- за интересы собственников! — пишет он в одном из своих относительно недавних постов. — Как трогательно. Надо было это нам, за банку тушенки в чужой стране отбивавших танковые атаки, сразу сообщить. Я уверен, что факт осознания того, что мы стоим на страже интересов акционеров и владельцев шахт, заводов и придорожных чебуречных, придал бы нашему сопротивлению новую силу и остроту. Остается только ждать, когда благодарные хозяева и хозяйчики полностью возьмут на себя лечение и социализацию наших слепых и безногих инвалидов войны. Зная их повадки, я не сомневаюсь, что это произойдет буквально на днях. Да что я говорю! Это, наверное, уже произошло…Позорище. Просто позорище. Эта война уникальна своим подлым отношением к погибшим и искалеченным русским героям. Никогда такого в истории России не было. И я не знаю в чем здесь причина. Или мы не русские в полном смысле этого слова, или это общество не подлинная Россия».

«Гнусь… которая озлобила нас друг против друга… рано или поздно либо договорится и замирится, или же исчезнет. Не исчезнут только вдовы, сироты, искалеченные судьбы и взятые на себя людьми смертные грехи. Сможем ли мы простить друг друга? Хватит ли на это мужества и любви? Дай Бог чтобы хватило…» — резюмирует Сергеев.