Невеселые приключения украинцев в России

Весной-летом 2014 года беженцев из юго-восточной Украины в России, казалось, были готовы носить на руках. По всей стране власти организовывали для них приюты, патриоты-бизнесмены били себя в грудь, обещая дать им работу, граждане несли одежду и продукты. Через полпредства о проделанной работе все отчитывались перед Кремлем. Чем сейчас, когда Донбасс исчез с экранов российского ТВ, живут украинские иммигранты? Смогли ли они встроиться в российские реалии и что изменилось в их представлениях о стране, которую они посчитали новой родиной? Znak.com пообщался с украинской семьей, оказавшейся в уральской глуши.

-- Уезжали на пару месяцев

Знакомьтесь – семья Абрашкиных. Глава семейства 41-летний Александр Абрашкин, его 38-летняя супруга Наталья и двое детей – Лев и Марк, 3 и 11 лет от роду. С 23 июля 2014 года они квартируют в небольшом городке на востоке Свердловской области - Тавде, занимая половину частного кирпичного дома на улице Ленина. Сюда перебрались из Крыма, куда в свою очередь выехали из родного Донецка в буквальном смысле последним поездом (железнодорожное сообщение с полуостровом со стороны Украины после этого было заблокировано).

В Крыму у моего собеседника живет друг – бывший начальник налоговой полиции Вячеслав Трубников. К нему и ехали. На полуостров донецкая семья ехала на два-три месяца – «посмотреть, чем все закончится на родине и вернуться». «А тут все начало разгораться, и стало понятно, что надо что-то делать», – продолжает Александр Абрашкин. Оказалось, что в Крыму невозможно получить необходимый для жизни в России статус беженца.

На Урал, где такой статус давали, приехали «по интернету». «Познакомилась жена с людьми по переписке. Пригласили сюда – есть дом трехэтажный, работа есть, все есть, даже лес! Мы леса толком такого не видали никогда», – рассказывает мой собеседник. Был еще вариант уехать в Ставрополь. «Но там Дагестан, Чечня, как-то не захотели. Я не очень как-то с этим, мало ли что, дети все-таки», – комкано поясняет Александр. В Тавду беженцы приехали с четырьмя чемоданами в руках и остатками украинских накоплений (с собой взяли около 100 тыс. рублей в пересчете на российские деньги). Но ужиться с пригласившими их людьми не смогли. «Оказалось, люди верующие, у них своя баптистская вера. Пожили там неделю, больше не смогли. Люди падают, об пол головой бьются, поют что-то…», – вспоминают Абрашкины. Работы тоже не оказалось – «ждали, наверное, что раз люди с Донбасса, можно их использовать, с детьми, например, сидеть, у них их много».

-- Лучше обратно на Донбасс, чем в общежитие

Чем-то помогали депутаты местной думы Надежда Цибульская и Виктор Никулин. Ходили к местному главе Виктору Лачимову и сити-менеджеру Константину Баранову. От властей получили предложение заселиться в общежитие, давали две комнаты. «Мы пошли, посмотрели… Вы знаете, лучше уехать обратно в Донецк, чем там оставаться, – говорит Абрашкин. – Половина контингента из мест лишения свободы (в Тавде их вообще очень много – прим. ред.), это все для туберкулезников. Еще и платить коммунальные – 3,5 тыс. рублей в месяц». С предложением от администрации о трудоустройстве в местном МФЦ тоже не задалось. «Время идет, а ничего конкретного нет», – скупо пояснил Абрашкин. Повезло только с устройством детей – младший довольно скоро получил место в садике, старший пошел в школу.

В конце концов Абрашкин, работавший в Донецке в милиции (ушел в чине капитана) и последние шесть лет державший собственную адвокатскую практику, пристроился юристом в тавдинский МУП «Городские сети», где одна из сотрудниц и предложила семье переехать в дом на улице Ленина, который остался от ее родственников: «Просто чтобы смотрели и платили коммуналку». Вариант Абрашкиных устроил. При жилье есть небольшой земельный участок, который они сейчас используют на все 100%. Гордость Натальи – 108 банок с соленьями и вареньями, закатанными на зиму. Часть подсобных помещений семья использует под разведение гусей, индюков и свиней. Говорят, что в Донецке они всего этого даже не касались. У Натальи был свой магазин по продаже сыров, глава семьи жил юридической практикой. «В пересчете на ваши зарабатывали 100 тыс. рублей в месяц, я мог покупать все, что хочу, и ездить, куда хочу», – заверяет Александр.

Теперь месячный доход семьи около 20 тыс. рублей, из которых больше 5 тыс. рублей уходит на коммуналку. «Наше центральное тавдинское отопление – самое лучшее отопление в мире, представляете, за этот дом платить такие деньги?!», – возмущаются переселенцы. С начала этого года их материальное положение стало еще более зыбким. После МУПа Александр устроился в отделе кадров тавдинской школы. С 1 января 2016 года ему пришлось оттуда уволиться. «Мне сказали, что с Россией проблемы, денег не хватает и всех урезают. Не уволитесь, мол, сами – применим меры. Я не стал ничего говорить, ушел и все».

Сейчас перебивается доходами от юридической практики, представляя интересы граждан в суде. Супруга тоже пытается работать по профилю, «в магазинчике». Открыли его в партнерстве с россиянином. Гражданства или хотя бы разрешения на временное пребывание мои собеседники до сих пор так и не сумели оформить, поэтому оформить хотя бы статус индивидуального предпринимателя шансов у них нет. Функцию эту выполняет российский коллега, у которого Наталья устроена работником. Занимаются перепродажей комиссионных вещей. На большее не хватает капитала. «Правда, как открылись, к нам сразу все прибежали: участковый был, приходил, пожарники – все в общем», – смеется Александр.

На правах приезжего он имеет свой взгляд на развитие торговли в России. «У вас все забили «Магниты» и «Монетки». Люди, (мелкие) предприниматели, не могут из-за этого себя развить. Так, может быть, даже денег на местах больше бы оставалось. У нас такого не было, рынок намного веселее был», – говорит Александр. От продаваемого на российских прилавках Абрашкины не в восторге: «Сыр “Голландский”, сыр “Российский” и “Сулугуни” непонятного производства – это все у вас, а цены на порядок выше, чем у нас было до войны». В подтверждение засыпали цифрами: «Мясо там самое отборное было 50 гривен за кусок, это на ваши деньги 200 рублей, сало 15 гривен, хлеб был по 12-13 рублей, водка – 30 гривен самая лучшая, у вас по 500 рублей такая стоит».

Отдельный повод для расстройства у Александра - российские цены на топливо: «Я, когда сюда приехал, просто чуть не умер, сколько у вас стоит бензин! У нас на ваши деньги это 9 рублей литр, здесь сейчас 34-35 (свою Honda Accord в Донецке Абрашкин при участии родителей продал и купил здесь очень старую и сильно ржавую “Ниву”). У вас же рядом все, я не понимаю, почему столько стоит?» Следом разговор приобретает неожиданный поворот. «Если бы у нас это все утряслось с Януковичем, мы, наверное, могли вообще не работать. Мы жили за счет вас. Ваш газ у нас в каждой деревне есть. Здесь его столько нету, сколько у нас».

О причинах, побудивших Абрашкиных уехать из Донецка, где у них остались три квартиры, родители и масса родственников, они сами рассказывают так:

— Начали обстреливать все, боевые действия пошли. Не уедешь – все. Сначала мирно все начиналось, танки пошли на Снежное, на Луганск, просто, типа, на границу. А потом, когда люди Рината Ахметова (украинский миллиардер из Донецка – прим. ред.) захватили исполком, все и началось.

— Погодите, нам здесь, в России, транслировали по телевидению, что это были сторонники суверенитета и права на самоопределение, – переспрашиваю.

— Типа того, только я их лично никогда не видел раньше в Донецке, ни во власти, нигде. Откуда они взялись – не известно. А я все-таки работал там много и знал всех, кто мог войти во власть.

Периодически в речи моего собеседника звучит слово «бандеровцы» и название запрещенной в России организации «Правый сектор». Только в отличие от навязываемых здесь идеологических догм, он считает это явление реакцией на действия самого Януковича и его команды.

«У нас вообще город всегда бандитский был, – подчеркивает Абрашкин, перечисляя фамилии Ахметова, Януковича, их близких родственников и друзей. – И в Киеве давно негатив был. Они так и говорили, что бандиты заполонили Киев, начали строить домины. Янукович возле самой Верховной рады построил 16-этажку, Киевскую лавру затмил. Все лесопилки на Западной Украине забрали, землю забирали. Им говорят: это же, мол, Сталин паи давал людям, а они, что хотели, то и делали – вид на Карпаты, видите ли, нравится, а Сталин де давно умер».

-- Домой дороги нет

«Не нужна им (на Майдане) была ни Европа, ничего такого, только против Януковича и оборзевших донецких, забуревших деньгами», – продолжил Александр. По его словам, и в самом Донецке половина жителей была «не в восторге» от Януковича и его команды. Но после начала сепаратистской войны пути в единую Украину, по его мнению, ни у ЛНР, ни у ДНР уже нет. «Последний раз был в Мукачево в апреле 2014 года, там уже на нас огрызались. Сейчас с моим Донецким паспортом вообще убьют на месте», – просто объясняет мой собеседник произошедший раскол.

Сам он в родной Донецк даже и не планирует возвращаться, несмотря на то, что его однокашник Александр Дикий возглавляет сейчас МВД непризнанной республики. «Только в ополчении сейчас можно на кусок хлеба заработать. Еще бабушки как-то живут на пособия Ахметова и на то, что вы туда привезете. Только половина привезенного на рынке оказывается», – говорит Абрашкин. Недавно он созванивался с родственниками, узнавал последние новости. Рассказали про задержание ополченца с позывным «Одесса», расстрелявшим из-за машины пожилую семейную пару и случайного прохожего свидетеля.

«Хорошо, что отобрали у ополченцев оружие. Они раньше ходили с ним домой и творили, что хочешь. Сейчас каждый день находят трупы забитых людей с семьями, люди не бедные были. Очень много людей убиты, очень… и внутри Донецка, и за пределами. Это чистый бандитизм. Понимаете, это ведь всё на долгие годы. Сколько оружия зарыто? Раньше ПМ закапывали, теперь «Муху». Это сейчас на много лет кровавого бандитизма. Мама моя то же самое говорит, лет на 10, как в Косово», – считает Абрашкин.

Его жена от таких разговоров уходит с ребенком на кухню. «Там полностью безработица, нищие все, – продолжает глава семьи. – Люди ждут новое руководство, говорят, что придет нормальное российское. Ваши российские военные там уже тренируют ополченцев, открылся филиал краснодарского института МВД».

Главная проблема для самих Абрашкиных сейчас – это наконец получить разрешение на пребывание в России, а затем и гражданство. Правда, за каждой справкой приходится мотаться в Екатеринбург. Последний раз на это путешествие с учетом дороги, трехдневного проживания, всех пошлин и сборов потратили около 30 тыс. рублей. «У нас за 8 тыс. рублей со всех взяли кровь, что мы без СПИД-а и не сифилисные. И так за два года – четыре раза проверяли. Обкололи всеми прививками, которыми только можно. В России я уже все перепробовал», – смеется Александр. Обещает после всего этого написать книгу «о приключениях в ФМС».

Тем не менее в России, по его словам, «больше закона». «Куда мне деваться, если здесь не примут? Дальше только Казахстан», – резюмирует он свой разговор.

«Если бы мне сразу сказали, что нет дома, квартир, работы нет, мы бы сюда не поехали. За три тысячи километров залететь от дома – это тоже не шутки», – говорит беженец.