Война милиции с народом: чья возьмет?

Смерть студента в застенках Шевченковского РУВД может стать последней каплей людского терпения, а может, наоборот, приумножить ментовский беспредел.Скорее всего, ничего не изменится. МЕНТЫ И ДАЛЬШЕ БУДУТ КАЛЕЧИТЬ И УБИВАТЬ ЛЮДЕЙ! Причем отныне с еще большим чувством безнаказанности. Это стало понятно после реакции милицейского начальства на смерть 19-летнего студента Игоря Индыло в стенах Шевченковского РУВД в г. Киеве.

Первое, что должен был сделать министр внутренних дел, когда ему доложили о ЧП со смертельным исходом в райуправлении, — снять с должностей начальника РУ и всех его замов. Не дожидаясь никаких результатов расследований: ни внутренней безопасности, ни прокуратуры, ни парламентских временных следственных комиссий (о чем нынче поговаривают). А подорваться с мягкого кресла, врезать по столу кулаком так, чтобы все телефоны подскочили, вызвать адъютанта и, матеря всех на свете, продиктовать приказ! Ежели в любое территориальное подразделение милиции человек входит живой, а выносят его вперед ногами — ответственен начальник этого подразделения (в данном случае — районного управления). Независимо от причин смерти! Пускай даже студента действительно доставили в «управу» пьяного в дым (как утверждают менты), а там он начал биться головой об стенку, падать «с высоты собственного роста», «ударяться основанием черепа о тупой предмет», затем еще раз брыкнуться спящим с лавки и напоследок захлебнуться собственной блевотиной. Все равно отвечает за смерть задержанного милиция в лице своего начальника! Если видели, что доставленный находится в состоянии алкогольного опьянения, то почему не обеспечили ему медицинской помощи, а поместили в обезьянник и т. д.? Словом, с того момента, как сотрудники милиции ограничили свободу гражданину (задержали, арестовали), они несут ответственность за его здоровье и жизнь. Министр Могилев прекрасно это знает. И, думаю, ночью, когда его разбудили звонком и доложили о ЧП в «Шевченковском» (в таких ситуациях министру сообщают сразу же), а он срочно вызвал к себе штаб, дабы решить, что делать, — один из вариантов проговаривался: сдать виновных. Во-первых, в этой истории слишком ярко просматривается кровь на милицейских мундирах — трудно будет скрыть. Во-вторых, народу продемонстрируют, что новая власть не собирается защищать оборотней в погонах, а, напротив, как напутствовал на коллегии МВД президент, — выметать поганой метлой. Однако было решено по-другому — в уголовном мире оно называется «идти в несознанку», или «переть по беспределу», а еще «лепить горбатого». И вот почему. За два месяца своего существования новый режим в Украине успел довольно наглядно продемонстрировать, что милиция ему требуется не столько как правоохранительный, сколько как репрессивный орган. Чтобы держать в страхе всех — от депутатов Верховной Рады до простых смертных, которые под тем же парламентом размахивают флагами. А для этой цели нужна преданная, как собака кинолога, готовая исполнить любую команду милиция. Но если мы сегодня сдадим одного или нескольких (пусть даже отъявленных мерзавцев и палачей, которых ничуть не жалко), мозговали на ночном совещании эмвэдовские чины, то завтра остальные не решатся (вопреки закону) дубасить демонстрантов, подбрасывать взятки оппозиционерам, фабриковать липовые дела непокорным. Нет, господа генералы, принял решение главный, пускай мы нарвемся на вопли разных уродов-правозащитников и трескотню оборзевших писак, но своих сдавать мы не станем. Тут либо они нас, либо мы их. Как на войне.

-- Садист в капитанских погонах

После убийства правоохранителями Игоря Индыло (а скоропостижное вскрытие тела и нелепое ментовское вранье то о «падении с высоты собственного роста», то о «рвотных массах», то о врачах, кои четыре раза не хотели забирать парня, указывают именно на насильственную смерть) по всей Украине прокатилась волна протестов (к счастью, организованная не политиками). И это обнадеживает. Раньше народ с венками и транспарантами под зарешеченными милицейскими окнами не скандировал «Министра — на нары!», хотя сообщения об избиениях и убийствах в ментовсих кабинетах появлялись в СМИ постоянно — как сводки с поля боя. Наша газета ведет собственную летопись милицейской войны. Напомним некоторые ее главы.

Итак, райцентр Щорс Черниговской обл. 18-летнего инвалида (сахарный диабет) Сергея Дация патруль забрал в линейный отдел транспортной милиции Щорса «для разговора». В кабинете Сережу усадили на стул — жди. А через пару минут подошел милиционер в форме: «Кто разрешил сесть?» — и с размаху заехал ногой по ребрам. Второй, третий раз, другой ногой… Вы видели когда-нибудь, как эти пивные животы, на которых трещат кителя, сдают аттестационную физподготовку? Судороги повешенного на турнике. Зато перед скованными наручниками детьми они вдруг становятся шаолиньскими каратистами. Вскоре к размахивающему ногами присоединился другой правоохранитель — Тебенко, и начался «перекрестный допрос». Один в живот сапогом нагибал Сережу — другой глушил его кулаком по спине. Прикладывался что есть мочи, будто мясник на бойне добивает не окочурившегося от электроразряда теленка. Только скотина сразу доходит, а у задержанных от ударов по хребту обычно случается кровоизлияние в спинной мозг, и как результат — паралич.

Вскоре пришел сам начальник линейного отдела транспортной милиции Щорса Анатолий Зинченко:

—У меня заговоришь, быдло! — и ударил с такой силой, что Сереже подумалось, будто глаз лопнул и теперь стекает по щеке. Это сочилась кровь.

— По голови нэ быйтэ, дядьку, я ж инвалид, знову може буты кома… — Сергей руками ухватился за кресло, которое пошатывалось вместе с ним.

Есть в исправительно-трудовых колониях инвалидные отряды. И как рассказывают бывалые зеки, они не помнят зоны, чтобы даже самый изверг из вертухаев или урка-беспредельщик поднимали руку на немощных, судьбой обиженных. И лишь такие нехристи, как детоубийцы и людоеды (осужденные за поедание человечины), могли побить калеку. …Капитан бил Сережу со злостью взбесившейся собаки, что не может перекусить железный прут. Он злился, когда кулак лишь скользил, а не впечатывался с хрустом в лицо, рычал матом, когда от ударов в затылок полуживой парень валился с ног. Дабы не испачкаться кровью, начальник схватил на столе лист бумаги, приложил его к липкому изуродованному лицу и грохнул Сережиной головой о стену. Три раза — чтоб наверняка.

После «беседы» в милиции, затем и реанимации у инвалида ІІ группы Сережи Дация начались жуткие головные боли. Медосмотр показал — кровоизлияние в мозг. А Анатолий Зинченко… продолжает работать начальником отдела.

-- Подвешенный на ломе

Село Понорница на Черниговщине. Все было в лучших традициях бериевского НКВД. Приехали, считай, ночью, когда соседи уже спят и криков о помощи не услышат, вышибли дверь, вломились в хату. Трое — участковый Дудченко и еще двое в зимней камуфляжной форме. Жестом, каким дают команду «Фас!», участковый указал на Юру Губенко: «Он!»

И псы тут же бросились. Один на ходу достал баллончик с нервно-паралитическим газом и прыснул Губенко в глаза. Вот уж гнусность ментовская — хуже зоновских «машек» (пассивных гомосексуалистов. — Авт.). Если уж собрался арестовывать или побить — у тебя же численное преимущество, оружие в кобуре, полномочия — на кой же ослеплять человека? Юра схватился за глаза и мгновенно получил удар сапогом по носу. Добивали уже неподвижного — даже лица руками не прикрывал… Однако садистам в погонах этого показалось мало, и на следующий день все повторилось. Они снова били Юру. Устали. Потом его обжигали. Представляете, живого человека — как свинобои кабана! Только не паяльной лампой, а свернутой газетой. Закончилась эта ментовская живодерня подвешиванием на ломе. Не слыхали о таком? И хорошо. Не приведи Господи кому-нибудь даже понаслышке узнать, что обозначает это словосочетание. Я прав, господа милицейские следователи, дознатели, розыскники? Теперь Юра — калека. Отбитая печень, поломанные ребра, жуткая головная боль — хоть на стенку лезь, эпилептические приступы, волосы совсем седые, да и те клочьями выпадают. Ему всего тридцать четыре, а выглядит будто шестидесятилетний дед. Как ему дальше жить? Он не может даже оформить инвалидность, чтобы пенсию на лекарства получать. Менты, заметая следы преступления, выкрали из больницы все медицинские выписки пациента Губенко.

После случившегося участкового Дудченко на время перевели в другое село, но теперь он снова «блюдет законность» в Понорнице.

-- Смерть от «тупого предмета»

Евпатория, Крым. 25-летнего Сашу Козака задержал патруль «Барса». В горотделении милиции задержанный попал в руки лейтенанта Переходько…

…Зачем бил — Переходько и сам не знал. Он не принуждал задержанного взять на себя какое-то преступление или в чем-то сознаться. Он просто бил. Видимо, потому, что так он чувствовал себя сильным, ведь тот хоть и здоровее, и моложе, но сейчас, как беспомощное теля, которое ведут на бойню, сдачи не даст. Еще бы — скован наручниками. Есть в милиции категория людей, если их можно назвать людьми, которые идут туда работать не ради карьеры и не ради не последней зарплаты, и не ради ранней и жирной (по сравнению с другими профессиями) пенсии. Они устраиваются в милицию, потому что там ты СИЛЬНЫЙ. И силу эту дает «Закон о милиции», по которому мента, сохрани Боже, пальцем тронуть, будь он трижды не прав; резиновая дубинка, коей бьют сзади по голове; наручники, которые любого силача превращают в боксерскую грушу; наконец, пистолет, перед которым все как миленькие становятся на колени.

—…Не бейте ногами, говоришь, сука? — Переходько все пытался выпрямить задержанного во весь рост, чтобы прицельно и смачно снова врезать ботинком, но тот не разгибался. — Ты, падла, будешь у меня эти ноги целовать и просить пощады, — и заехал ногой в живот. Не так, конечно, как хотелось, — лох уже совсем обмяк, но руки мертвой хваткой сцепились вокруг живота. — Ну и хрен с тобой, — лейтенант напоследок со всей дури саданул Сашу в бок и, вытерев галстуком пот, вышел из обезьянника. Селезенка лопается и от удара полегче… Через пару часов Саша помер. Официальная версия милиции: задержанный совершил побег из отделения внутренних дел, а, убегая, упал и «тупым предметом нанес себе травму живота, что повлекло внутрибрюшиное кровоизлияние».

Лейтенант Переходько уволен, начальнику горотдела... объявлен выговор.

-- Зарыли, как в 37-м

Голованевск Кировоградской области. За что моряка-пенсионера Игоря Варецкого забрали в милицию, толком никто не знает. Известно лишь, что по пьяни. Вроде бы помочился на колесо автомобиля самого начальника милиции Ковальского. Такого, ясное дело, менты не прощают. Скрутили, надели наручники и — в камеру… А через пару дней к райотделу понаезжало машин с мигалками: и из областного главка милиции, и из министерства —ЧП! Задержанный то ли на решетке, то ли на параше, то ли на галстуке конвоира повесился! Причем за какое место — трудно сказать, так как тело покойного — это были сплошные растрощенные кости и разодранные куски мяса. Дальше произошло то, за что ментовского начальника стоило (прости, Господи!) самого зарыть вместе с усопшим. У Варецкого много родственников, сестра, сын, но правоохранители не отдают тело родным, а… по-быстрому вырывают бульдозером яму, бросают туда завернутый в целлофан труп и, как бешеного, застреленного гицлями пса, зарывают в землю. Забрали у человека жизнь и даже упокоиться по-христиански не позволили. Привет 37-му году и лично Лаврентию Павловичу!

-- Милицейская виселица

Лес за селом Понорница, что на Черниговщине.

…Милиционеры забросили на сук веревку и надели Сереге петлю на шею. Поначалу мужики, а это были местные жители Виталий Кулик, Сергей Середа, Володя Исаков и Андрей Кречка, не верили, думали, менты подшутить решили. Оно и понятно: забрали их, считай, в центре села — возле сельсовета, средь бела дня, народ кругом, да и милиционеры все-таки христианской веры — какая там виселица? Сейчас пошутят и отпустят. Но правоохранитель попробовал петлю на шее Середы — хорошо сидит, поплевал себе на ладони и на раз-два-три дернул за переброшенный через сук другой конец веревки. Серега захрипел, вытянулся на пальцах и начал судорожно размахивать руками. Вот дурачье сельское, не понимает, что никто с ними не шутит — здесь в березняке за селом начальник уголовного розыска Коропской милиции (в ту пору) Юрий Ветоха и двое его подчиненных проводили оперативно-разыскное мероприятие — допрос. «Говори, сука, кто украл?» — страж закона еще сильнее потянул за веревку, аж на колени присел, но… тот словно прирос к земле — уже сук трещит, а он никак не подвешивается. Тогда милиционер позвал на помощь коллегу. Вдвоем они справились…

Рассказывает В. Кулик: «Они потянули веревку, и Середа оторвался уже на 30—40 см от земли. Тогда Ветоха дал мне держать веревку, а сам хотел подогнать машину и привязать конец к форкопу… Но я испугался, ибо Сергей был уже без признаков жизни, и отпустил веревку… Середа упал, полежал где-то 5 минут, потом захрипел и задышал».

За «лесной допрос» никто из правоохранителей ответственности не понес…

P. S. Возлагая венки к ступенькам Шевченковского райуправления внутренних дел, где убили Игоря, студенты дали милиции неделю — чтобы обнародовали правду о гибели парня и наказали виновных. Иначе грозятся более массовыми и радикальными акциями протеста. Смерть молодого, только начинающего жизнь человека может стать последней каплей людского терпения. Должно же когда-нибудь оно лопнуть. Да и война эта должна, наконец, закончиться…