Марін Ле Пен – французька подружка Путіна

Мовою оригіналу

Пока в социальных сетях яростно и во всех подробностях обсуждают политическую биографию умершего на 91-м году жизни лидера кубинской революции Фиделя Кастро, архитектура международных отношений, одним из символов которой был «команданте», продолжает стремительно рушиться. Аннексия Крыма Россией нанесла решающий удар по привычному мировому устройству. Его последствия мы, видимо, только начинаем ощущать на собственных шкурах. Механизм распада запущен. Удастся ли сохранить демократические завоевания послевоенного пятидесятилетия в глобальных масштабах или общество стоит на пороге того, что интеллектуалы во всем мире – от американского социолога и философа Иммануила Валлерстайна до украинского писателя Сергея Жадана – называют «новым Средневековьем», зависит от целого ряда факторов.

Кризис настолько очевиден, что призывы к эмиграции на Марс в рамках амбициозного проекта колонизации, выдвинутого директором Space X Илоном Маском, уже не кажутся чем-то эксцентричным. После шокировавшей многих победы Дональда Трампа на президентских выборах в США «ранее немыслимое стало возможным».

Именно так прокомментировала успех американского миллиардера лидер ультраправого Национального фронта во Франции Марин Ле Пен, которая и сама собирается участвовать в приближающейся схватке за должность первого лица Пятой республики. Президентский рейтинг дочери скандально известного крайне правого националиста, основателя НФ Жан-Мари Ле Пена, сейчас находится на рекордно высокой отметке – 29%. Это означает, что если на горизонте французской политики в ближайшее время вдруг волшебным образом не появится нового сильного игрока, Марин очень скоро станет президентом одного из ключевых государств объединенной Европы. Хорошо это или плохо для Украины? Скажем так, если пророссийская позиция Трампа на ответственном посту «самого могущественного человека в мире» является лишь гипотезой, основанной на ряде его резких заявлений, то за Ле Пен Кремль в прямом смысле слова голосовал рублем. Характерно, что сама предводительница националистов даже не думает это отрицать.

В начале 2016 года казначей Национального фронта Валлеран Де Сен-Жюст обратился к российским банкам с просьбой о кредите в размере 27 миллионов евро. Ранее, по информации The Times, ультраправая французская партия уже получила из щедрых рук Москвы не менее 11 миллионов евро. Разумеется, не за красивые глаза ее вождя. Чем ближе президентские выборы, тем увереннее Марин Ле Пен утверждает о сближении с Россией в случае своего избрания. К примеру, 26 сентября она однозначно заявила о признании Крыма частью России и желании снять с Кремля экономические санкции, «которые противоречат интересам Парижа». В отличие от Трампа, положение которого позволяет формировать собственную внешнеполитическую линию относительно самостоятельно, Марин на посту президента придется лавировать между требованиями европейской бюрократии, представленной немецким канцлером Меркель, и далеко идущими обещаниями, ранее данными хозяину Кремля. В условиях уже наметившихся контуров возможного противостояния двух суровых руководительниц крупнейших государств Западной Европы едва ли стоит сомневаться, на кого предпочтет опереться президент Ле Пен. Независимо, кстати, от своего на то реального желания.

О предполагаемых реформах Национального фронта во внутренней политике можно говорить долго и с придыханием – голосом, которым принято рассказывать страшные истории. Достаточно просто беглым взглядом пробежаться по истории партии и основным программным тезисам, которые регулярно озвучивают «говорящие головы» НФ. Ксенофобия, популизм и радикальный национализм движения, возглавляемого Марин Ле Пен, выделяются даже на печальном фоне общего сдвига политических предпочтений европейцев резко вправо. Еще несколько лет назад француз, которому вы рассказали бы о возможной победе ультраправых на общенациональных выборах, скорее всего, рассмеялся бы в ответ. Однако после того, что случилось с Крымом и восточными областями Украины, после Brexit-a и с Трампом на посту американского президента становится не до смеха.

Важно также понять, почему все радикальные популисты, которые один за другим приходят к власти в западных странах, считавшихся традиционными оплотами либеральной демократии и realpolitik, отмечены любовью или как минимум «пониманием» путинской России. Нет, дело далеко не только в пропитанных нефтью и кровью деньгах, хотя и без них, естественно, никуда. Авторитарный консерватизм, замешанный на безграничной власти элит и принципиальном отрицании общественного прогресса, или, по выражению Владислава Суркова, российская «суверенная демократия» – тот самый идеал политического устройства, на который ориентируются новые правые вожди в государствах Запада. Их любовь к Путину значительно укрепилась после крымской истории, продемонстрировавшей всему миру, что старые добрые приемы, порядком подзабытые после завершения последней мировой войны, снова в ходу. В этом смысле Рубикон, действительно, был перейден весной 2014-го. Шанс остановить ползучую архаизацию мировой политики появится тогда, когда эта ошибка будет, наконец, исправлена.