Письма из Луганска. Никто не идет служить от доброй жизни

Отношение общества к местной армии и тем, кто воевал, служил или служит все последние семь лет претерпевает серьезные изменения. Это не та постоянная величина, которая имеет стабильную форму, цвет или размер. Это что-то настолько переменчивое, что само по себе явление есть, но отношение самих «республиканцев» к нему за этот период менялось едва ли не кардинально.

Начать нужно с того, что в пику Украине, армия «республики» никогда не работала по призыву и не была обязательной. Это то отличие, которое подчеркивали все и везде. Там, мол, в Украине, ловят и силком тащат служить, отчего все поголовно то ли старые, то ли больные, то ли непригодные, а здесь все иначе – только по велению сердца, только сами, только за идею. По факту все иначе. Есть и резерв, и обязательная регистрация мужчин призывного возраста, и учет студентов мужского пола в военном кабинете. Но этот как бы те вопросы, которые за кадром.

Официально – в Украине голодно и плохо, отчего матери кусают военруков за руки и бьют сумками, отбивая сыновей, а здесь все добровольно и только из лучших побуждений. Возможно, когда-то так и было. И местная «армия» действительно была такой, какой ее рисуют: каждый, кто хотел, мог прийти и ровно в этот момент стать частью местной «армии». Ему давали оружие, задания он был волен выбирать себе сам. Также он мог уйти или остаться, попытаться сделать карьеру или сложить голову. Время 2014-2015 года было временем лихих парней без возраста. И это кружило голову и очень работало на самооценку. Брали тогда всех, никто не смотрел в дипломы и паспорт, не просил справки о несудимости или медицинского заключения. Перекосов была уйма – грабежи, насилие, рекет, крышевание как в девяностые, когда над входом всех магазинов красовалось «Охраняется ГБР Бэтман», а после смерти Бетмана охрана трепетно счищала лезвием ненужную рекламу.

Среди сотен откровенно странных людей были и те, кто знал как, мог и делал это действительно за правое дело, каким оно казалось на тот момент. Интересный факт, большая часть таких вот идейных парней выгорела еще весной 2015 года, когда оказалось, что армия – это система, существующая исключительно по российским стандартам. И место сердцу, душе, идее и чему-то еще было нужно тогда, когда люди шли умирать. А после всех событий в руководство стали выбирать тех, кто был годен по формальным признакам и был гибок. И смириться с тем, что армия становится не более чем системой, в которой именно душа, сердца и идея не нужны никому, смогли не все.

Кто-то надеялся на чудо и шел учиться, считая, что эта та малость, которой не хватает до звезд, руководящей должности или лучшего положения, кто-то уходил, стараясь не вспоминать этот отрезок как самый наивный период своей жизни, а кто-то и до сих пор запивает горе в компании охочих слушать собутыльников. И истории за рюмкой очень похожи: был ранен, сражался, но когда пришел оформлять выплаты, оказалось, что в списках не значился, что не был оформлен, что ранение нигде не зафиксировано.

Есть и та малая часть бывалых, кого как старый трофей водят по школам с лекциями и рассказами о войне. Их истории похожи на истории афганцев или ветеранов Второй мировой. Они патриотичны, их грудь в орденах, и в общем можно сказать, что эти истории формируют патриотическое отношение к происходящему у юных слушателей. Только буквально в каждой семье своя трактовка этой войны и свое отношение к происходящему, отчего и выходит, что услышанное очень редко совпадает с тем, что говорят о войне дома. В одном из таких лекториев на вопрос школьника о том, что было самым страшным во время боевых действий, рассказчик поведал об увиденном парадоксе – идет бой, товарищу отрывает голову прямо на глазах, кого-то смертельно ранит. Кровь, ужас, крики, грохот. Раненого под руки вытаскивают к дороге – скорее отвезти в больницу, чтобы успеть спасти, он падает, обливаясь кровью.

И в каком-то десятке метров от этого ужаса им на дороге попадается машина, в которой ничего не понимающий штатский просто немеет от увиденного – он ехал собирать виноград на дачу, так как осень, тепло и время делать вино. И ни о каком бое он не подозревал, и весь этот ужас с оторванными головами, кровью фонтаном был как будто реальностью для одних, а дача в тылу врага, вино, солнце и планы были реальностью других, и эти реальности никак не пересеклись.

Армия давно стала не более, чем коммерческим проектом, в котором можно скоротать время между сезонами, если деньги нужны позарез, а уезжать от семьи не хочется. Возьмут, конечно, кем придется. Все лучшее уже занято и занято давно – фельдшерами, поварами, командирами и прочими, кто успел занять лучшее. Нужны те, кто готов много и покорно работать. Предпочтение водителям и автомеханикам, людям с опытом военной службы и здоровым и молодым. Дальше – как ляжет карта. Могут заставить красить, могут поставить на установку еврозабороров, а могут занять чем-то совсем не сложным. А время от зарплаты до зарплаты между тем идет, и в конце месяца ты получишь свои 16500 рублей за рядового. Еще кормят, дают обмундирование и обещают карьерный рост и всяческие прочие блага. Самих благ никто в общем-то близко не видел, но обещания перманентно всплывают – скорая пенсия, свое жилье.

Из самого заманчивого – год за три. Только додержаться до обозначенного срока пенсии не может практически никто, да и сам срок все время сдвигают. И одно дело красить по теплу танки, а другое сидеть в окопе или на холодной земле, безропотно подчиняясь любому приказу. И часто причиной ухода являются не столько тяжелые условия труда, сколько хронические болезни. И в 16 500 рублей зарплаты нужно купить сигарет, чай, носки, обувь своего размера, с них удержат на оформление местного паспорта и еще на что-то. И есть ощущение, что времени эта служба занимает буквально все, а на выходе не остается почти ничего, отчего и сумасшедшая текучка кадров. Да и сама кадровая политика очень напоминает замануху на вакантную должность кассира в ближайший супермаркет. Да и пишут рекламу те же самые вчерашние сотрудники кадровых служб «Хочешь покататься на танке? Приходи служить».

Есть еще целая линейка очень странных наград, понятных только тем, кто в этой системе находится. Как значки лучшему по профессии. Посторонний не только не поймет, но и не почувствует того трепета, который награда должна вызывать.

И еще есть одна очень общая для всех гражданских позиция – от местной армии нужно держаться как можно дальше. Это даст возможность выезда и свободу выбора. Армия именно сейчас не больше, чем жест отчаяния, когда некуда больше пойти, нет работы, нет вариантов, а деньги и еда нужны позарез.