Мобилизация началась: что дальше?

В понедельник Президент подписал принятый Верховной Радой закон о частичной мобилизации. Как сообщалось, она пройдет в три этапа на протяжении 210 суток и первая трехмесячная волна стартует уже завтра – 20 января.

Хотя анонсирована мобилизация была еще в прошлом году, ее начало совпало с эскалацией конфликта на Донбассе. Если Киев заявляет, что новая волна устраивается для ротации военнослужащих в зоне АТО, то в Кремле, естественно, увидели в ней некие планы по силовому разрешению ситуации.

Об особенностях новой мобилизации, а также просчетах, которые выявила предыдущая, в пресс-центре «Главкома» говорили директор военных программ Центра Разумкова Николай Сунгуровский и начальник управления военно-патриотической работы Общества содействия обороне Украины Юрий Чижмар.

-- Последствия предыдущих мобилизаций

Николай Сунгуровский: Частичная мобилизация, которая была проведена в прошлом году, была нацелена на комплектование войск, в основном, теми людьми, которые имели какие-то навыки военной службы и многие из которых имели опыт в горячих точках. По официальным данным, в прошлом году было мобилизовано около 104 тысяч человек и такая частичная мобилизация, в принципе, способствовала тому, что наша группировка условно справилась с поставленными задачами. Нарекания, которые были к силовым структурам, в частности, по решительности планов, которые реализовывали наши войска, и по количеству жертв, в основном, звучали по двум причинам. Это низкий уровень подготовки тех, кто направился в зону АТО, и некомпетентность руководства, призванного организовать такие боевые действия, которые приводили бы к результатам при минимальных потерях. И мы видим, что уровень потерь подразделений с подготовленными людьми был намного меньше.

По нашему законодательству все мобилизационные мероприятия делятся на три части. Полная мобилизация объявляется, как правило, при объявлении военного положения, частичная мобилизация при локальных конфликтах и специальная мобилизация – в случае возникновения чрезвычайных ситуаций, не связанных с военными действиями. Так вот в указе, которым вводится последняя волна мобилизации, Кабмину было предписано разработать планы, привлечь все возможности и ресурсы и так далее… Я бы на месте СНБО сначала спросил бы, почему этого до сих пор не сделано. Ведь мобилизация экономических ресурсов предусматривается с начала особого периода, который по тому же законодательству объявляется с момента объявления частичной мобилизации. То есть в особом периоде мы живем еще с весны прошлого года. А перепостановка задач не ведет ни к чему иному, кроме как к отсутствию ответственности. В этом и кроется основная ошибка.

{3-}

Юрий Чижмар: Конечно, много было ошибок, допущенных с самого начала, когда наши добровольцы не получили организационно-правовой формы включения в эту войну. Если такой формой считать Нацгвардию, то ее объединение с милицией привело к тому, что более половины вообще не захотели вступать в ряды Нацгвардии, а начали искать свою форму включения в войну, что привело к появлению добровольческих батальонов, которые только недавно получили какие-то статусы. Это и привело к тому, что большую часть войны мы имели личную инициативу, никак правильно юридически не оформленную. Сегодня есть никак не оформленный корпус «Правый сектор», «Азов» только недавно начал организационно правильно сотрудничать с МВД, а «Айдар» до сих пор не имеет правильного единоначалия. Мы ужаснулись, когда в апреле попали в военные части, на Деснянский полигон и увидели, что, например, 12-й батальон теробороны из 500 человек за 10 дней перед выходом имел только 100 пристреленных автоматов Калашникова, 50 бронежилетов и 10–20 касок и люди не владеют элементарными военными терминами и навыками. Тогда мы постарались за эти 10 дней привлечь как можно лучших инструкторов. Потом мы начали готовить и другие батальоны. Таким образом, нам удалось подготовить порядка 5–6 тысяч человек, но это капля в море.

-- Кого призовут в первую очередь

Сунгуровский: Я бы делал ставку не только на тех, кто имеет отметку о военной специальности, а на тех, кто уже прошел службу и особенно тех, кто побывал в горячих точках. Призывать будут не только снайперов, водителей и военных специалистов, но и поваров, работников заправочных комплексов – то есть тех, кто не определяет боеготовность, но без кого Вооруженные Силы тоже обойтись не могут.

Чижмар: Если социальной базой прошлых призывов была молодежь, то однозначно базой этого призыва будут специалисты, люди старшего возраста, которые имеют и боевой, и административный опыт в войске. И через приватные беседы и консультации известно, что они уже готовы попасть на службу. А потребность в тех же водителях в армии всегда была очень высокой и никогда водителей для войска не будет много.

-- Проблемы мобилизации

{2-}

Сунгуровский: Еще остается большой резерв тех, кто хотел бы служить добровольно. Проблема вся в комиссариатах, через которые они не могут быть зачислены на военную службу. Комиссариаты, в принципе, должны были иметь постоянно отрабатываемые корректируемые списки призывного резерва. Такие списки в мирное время в каждом комиссариате были и есть, но часть людей были мобилизованы не через комиссариат, а через добровольческие батальоны. Насколько эти списки сейчас скорректированы и отвечают потребностям войск и реальному состоянию мобилизационного резерва, сказать очень трудно. И это один из способов недобросовестного поведения комиссариатов, когда люди могут получать отсрочки, до них могут «не доходить» повестки…

Вообще мобилизация – не самоцель и уровень обеспечения боеспособности не может быть безотносительным тому, какие планы у нашего противника. Уже многие специалисты говорили, что ожидать более активных действий со стороны России с марта не очень правильно. По оценкам многих экспертов, до этого времени Путин постарается эту кампанию закончить и интенсификации боевых действий следует ожидать уже сейчас. Чтобы преодолеть рубеж обороны, который мы выстроили, ему придется привлекать авиацию, которая уже якобы появилась у террористов. А авиация – это средство боевого воздействия, радиус которого не ограничивается зоной АТО. Для противостояния нам потребуется организованная эшелонированная противовоздушная оборона, которая у нас достаточно слабовата. Вот там необходим будет резерв, но, чтобы подготовить оператора радиолокационной станции или любой огневой установки, нужно минимум полгода. Это минимум. И таких специальностей, подготовка которых не будет укладываться в сроки, предусмотренные сроками мобилизации, много. А если учесть, что современные войска, особенно в гибридной войне, – это комбинация специальностей, следует ожидать, что уровень обороноспособности из-за такой ротации может не только не возрасти, но и снизиться. И это необходимо предусматривать.

-- Количество «уклонистов»

Сунгуровский: Проблема «уклонистов», естественно, будет, причем она касается не только Украины, но и любого общества. Если брать в процентах, то, думаю, окажется до 40% тех, кто не является патриотом Украины и не готов защищать Отчизну. Эта цифра зависит и от организации системы призыва. Необходимо учитывать, что в условиях экономического спада, как правило, количество желающих попасть под призыв или на контрактную службу резко увеличивается в связи с элементарной нехваткой рабочих мест. На мой взгляд, упор необходимо делать на гражданскую сознательность, патриотизм, не исключая того, что каждый, кто идет в зону АТО, должен быть обеспечен социальным пакетом. Это очень важно – и не только для самого служащего, но и для его семьи.

Чижмар: Так как мы работаем с американскими инструкторами, которые были в школах «рейнджеров», и в Афганистане, и в Ираке, знаю, как происходит рекрутирование на службу в США. Значительная часть – это люди авантюрной натуры, искатели приключений, которые хотят в жизни ощутить что-то новое. Но также значительная часть – это люди, которые хотят получить от службы в войске определенные социальные гарантии и доплаты. У нас патриотов много, а вот социальных услуг, которые им может предоставить страна, мало. Поэтому, думаю, уклонистов и патриотов будет где-то 50 на 50.

-- Мобилизация женщин

Сунгуровский: Думаю, этот процесс будет происходить исключительно в добровольном порядке и только ради гендерного равноправия. Потому что очень многие женщины обижались, что их игнорируют, ущемляют права и не дают поучаствовать. Для женщин в Вооруженных Силах достаточно много специальностей, где они могут предложить свои услуги, – связь, материальное обеспечение, медицина (сейчас 4 тысячи человек проходит медицинскую переподготовку).

-- Легально «откупиться»

Сунгуровский: Мы с такой инициативой выступали еще в 2005–2006-х годах, когда речь зашла о том, что армия будет контрактной, но будет временной лаг, в течение которого она будет смешанной. Ведь в последние годы количество призывников было не как раньше – 40–50 тысяч человек, а 11,5 тысяч. И стоял вопрос – как выбирать, когда одних призывают, а других нет? Тогда и предлагалось ввести налог – не «откупаться», а заменять свою службу материальным вкладом для поддержания вооруженных сил. И тогда мы предлагали не разовый взнос, а ежемесячный – точно так, как призывник ежемесячно служит, так и человек, который «откупился», регулярно вносил бы какую-то сумму в общий фонд обеспечения обороноспособности. Не вижу в этом ничего такого.

-- Перспективы контрактной армии

Сунгуровский: С контрактной армией вопрос не закрыт – даже по предстоящей волне мобилизации Генштаб говорил, что необходимо 40 тысяч призывников и около 10,5 тысяч контрактников – это среднее количество контрактников, которое до сих пор могли набрать вооруженные силы. Необходимо же учесть, что у нас текучка очень большая – ежегодно увольняется 8 тысяч контрактников. Но тяжелая экономическая ситуация и отсутствие рабочих мест способствуют тому, чтобы количество контрактников повышалось и очень многие страны такие этапы в своей истории используют. Но полностью на контрактную службу мы еще долго не перейдем. К тому же, этот процесс еще и требует некоторого времени – мы предполагаем 4-5-летний период сохранения смешанной армии, но с постепенным увеличением процента контрактников.

-- Что делать в армии с «балластом», который не хочет воевать

Чижмарь: Не хочешь, но должен. К таким людям должны применяться административные методы, чтобы заставлять. Думаете, во Вторую мировую кто-то хотел воевать? Государство – это все-таки механизм принуждения и сейчас время, когда это принуждение нужно включать.

Сунгуровский: Не скажу, что «балласта» много, но он есть. И он усложняет и действия командиров, и эффективность применения подразделений, в которых такие люди находятся. Тут надо действовать и на предварительных этапах, и уже когда человека призывают. Это работа и для той же прокуратуры, которая пока что не особенно чешется.