Жизнь никогда не будет прежней

Каково это — начинать все сначала? Как сдвинуть с места пресловутый шкаф? Наверняка этому посвящено немало книг для стартаперов, но я не читал ни одной. Зато могу рассказать о личных, выстраданных принципах, к которым нельзя приложить никаких аргументов, кроме моей весьма успешной биографии. Ну и пары банальностей, находивших подтверждение в моей жизни.

Гринписовское “мысли глобально — действуй локально” в моем случае очень хорошо работает. Если я ставлю перед собой скромные, приземленные цели (вроде открыть ресторан — заработать деньги), ничего не получается. Или когда включаюсь в огромные проекты, где от меня зависит лишь небольшая часть,— тоже ничего не выходит. Например, как‑то я состоял в экспертном совете Сколково, и все мои идеи там дискредитировали.

Поэтому первое правило: очень важно делать что‑то сомасштабное себе, то, где от тебя зависит либо большая, либо ключевая часть проекта.

Далее — идея. Точнее, ее транслируемость. Начиная новый проект, придется убедить в его успехе множество людей. Людей разных, по‑разному мотивируемых, людей, делающих главную ставку в жизни или ищущих приключений. Собственно, поначалу в принципе будет лишь идея. И от того, кого удастся вовлечь в проект, зависит его будущее.

Отсюда второе правило: чем меньше конфиденциальности, тем лучше. Можно не раскрывать технологии, но цели всегда должны быть открыты и ясны.

Конечно, идею могут украсть. Но сегодня все процессы настолько стремительны, что полгода временной форы гораздо лучше (а главное — дешевле) обеспечат приоритет, чем секретность проекта или регистрация патентов. Выигрывает тот, кто первым выводит идею на рынок.

Впрочем, главный залог успеха в том, как человек устроен. Обычно начинают все сначала не потому, что так хочется, а потому, что того требуют обстоятельства: внешние изменения, крах или разрушение всего, чем ты занимался раньше. Мой характер в моменты, когда приходилось все бросать, помог мне не бояться, не считать то, что было раньше, уникальным, сверхценным и лучшим из всего, что случалось в жизни.

Между тем, все хорошее, происходившее в моей жизни, было результатом не просто заблуждений, а обмана. Но затем трансформировалось в нечто новое и интересное. Процесс гораздо увлекательнее любых управленческих технологий. Об этом я и расскажу. По порядку.

-- Свобода и поиск

В 12 лет я познакомился со своим отцом, тогда классиком советской драматургии, и стал мучиться тем, что я “обычный мальчик” у такого знаменитого и талантливого родителя. Пытался быть художником или писателем. Терзания длились долго. Затем в Кишиневе, где я жил, появился некий амбициозный писатель, пытавшийся сделать карьеру с помощью моего отца. Он откопал где‑то мою юношескую рукопись и сказал, что это гениально. Более того — выразил готовность на основании моего рассказа вместе со мной написать роман. И я поверил. В собственную гениальность в 25 лет верится очень легко.

Поэтому уже на следующий день после отмены закона о тунеядстве (это было в 1986 году) я ушел на вольные хлеба — дописывать свое эпохальное произведение. Очень быстро выяснилось, что никакого таланта у меня нет, меня нагло обманули, но я сделал один из важнейших шагов в жизни — перестал работать.

Отсюда появился первый собственный, не книжный, жизненный принцип — не заполнять собою все ниши. Это значит, что как только появляется некое дело, которое можно описать в виде служебных обязанностей, даже если речь о директоре, главном человеке в твоем проекте, нужно искать исполнителя, а не выполнять эти функции самому. Иначе невозможно двигаться вперед. Третье правило: начинать новое — означает не много работать, а наоборот — постоянно избавляться от работы, освобождая время.

Кишинев был очень скучным провинциальным городом, и я решил организовать выставку московских художников-авангардистов. Все прошло успешно. В кассы стояли очереди, какие‑то работы даже купили музеи. Когда я приехал в Москву отдавать вырученные деньги и возвращать экспонаты, один из художников, участвовавший в выставке (он был тогда большим начальником “председателем молодежной секции Союза художников”), сказал мне: “У тебя отлично получается. Переезжай в столицу, станешь моим менеджером, будем по заграницам ездить”.

Я собрал вещи и переехал. Через две недели, ничего мне не сообщив, художник эмигрировал в США. Я ждал его два месяца, пока кто‑то, сжалившись, не рассказал, что он решил там остаться, а обо мне просто забыл. Возвращаться в Кишинев было стыдно, там мне все уже завидовали. Пришлось остаться в Москве, с ее насыщенной жизнью и возможностями.

Город действительно был сильным, и в нем оказалось столько молодых “с идеями”, таких же, как я, что хоть и с трудом, но за полгода я оброс делами, друзьями и перспективами. Так сформировалось четвертое правило: ищи себе подобных, перемещайся из города в город до тех пор, пока не поймешь, что попал в свою среду.

-- Уникальность и время

Как только появились деньги, я начал коллекционировать. Точнее — еще до того. У меня не было ни машины, ни квартиры, ни второго костюма, а картины уже были. Искусство я любил, но понимал, что не сильно в нем разбираюсь, поэтому взял себе в консультанты искусствоведа. Она водила меня по мастерским Союза художников, говорила о качестве работ, в каждой третьей мне что‑то нравилось, и я покупал.

Позднее, посмотрев собранную мной коллекцию, независимый эксперт с легкостью назвал имя моего искусствоведа (рассказав, что она знакомила меня со своими друзьями за процент от продажи) и убедил, что никакой художественной ценности в купленных работах нет. Меня снова обманули.

В процессе поиска тех, кто помог бы мне избавиться от работ, выяснилось, что в Москве таких специалистов не было. Не было профессиональных дилеров. Вообще. Так я нашел уникальную нишу, занялся этим самостоятельно: связывался с зарубежными аукционами, галереями второго класса, организовывал выставки. Два года собирал коллекцию, а затем два года так же страстно ее продавал. Продав, удвоил потраченное. Но главное — стал первым профессиональным торговцем искусством в России. Это очень важно, пятое правило: поместить себя в уникальную позицию.

После неудачи с первой коллекцией я занялся самообразованием. На это ушло еще два года. За это время состоялся первый Sotheby’s с русским искусством, цены взлетели, и художники, которые были мне интересны, оказались недоступны в финансовом плане.

Поэтому я собрал художников из разных регионов: Киева, Одессы, Ростова и родного Кишинева. В 1990 году организовал первую успешную выставку Южнорусская волна, с которой начали звездную карьеру многие украинские и российские художники. Мы были одного поколения, понимали друг друга. Они сформировали меня, а я — в каком‑то смысле их.

Помню, как Дмитрий Пригов и Сергей Ануфриев [представители московского концептуализма] объясняли, что вся эта южная “фуза” никому не нужна, и предлагали художников, похожих на московский концептуализм, но моложе. Я же понимал, что хоть и искренне, но они говорят как люди из прошлого. В то время как я себя ощущал агентом будущего. Поэтому шестое правило: время важнее места. Потом я его развил, но родилось оно именно тогда, в начале 90‑х, в том промежутке я вдруг осознал, что сам кому хочешь эксперт. И это мое время.

-- Долг и репутация

После успеха Южнорусской волны ко мне обратился Леонид Божанов, который был тогда небожителем, человеком, соединяющим российскую художественную среду с мировой, и предложил открыть галерею. Я возражал: мол, рынка нет, коллекционеров нет. Он пообещал, что коллекционеров будет приводить и брать проценты с продаж для некоммерческого фонда. Моя задача — возиться с художниками, организовывать выставки. Я снова поверил и вложил половину своих сбережений в галерею. Она просуществовала 20 лет, но Божанов так и не привел ни одного коллекционера.

Пришлось всем заниматься самому. Я задействовал всю свою записную книжку. И вдруг оказалось, что есть множество людей, готовых оказать тебе помощь. Я был активен и сам оказывал множество услуг, не всегда требуя что‑то взамен. И это был тот редкий момент, когда помощь понадобилась мне. Так что седьмое правило: давай больше, чем берешь. Старайся делать так, чтобы как можно большее количество людей были рады “отдать долг”, эта готовность может сыграть важную роль в твоем проекте.

В 1993‑м галерея стала самой известной в России. В Москве шутили “поэт — Пушкин, фрукт — яблоко, галерист — Гельман”. Но следующий настоящий рывок нужно было сделать даже не в Европе, а в США.

И вот к нам приезжает крупный (так нам казалось) нью-йоркский дилер и предлагает организовать большую выставку моих художников в Нью-Йорке. Я ему верю, собираю работы и отправляю. Но через два месяца он исчезает и не выходит на связь. А обязательства перед художниками несу я.

Чтобы спасти репутацию и деньги, отправляюсь в Нью-Йорк на поиски дилера. Дальше — детектив, благодаря которому я нашел не только работы, но и обзавелся связями с ведущими галеристами Нью-Йорка. И понял, как функционирует американский рынок. Так галерея стала международной, а в память о том приключении у меня до сих пор хранится автопортрет Уорхола. Отсюда восьмое правило: следи за репутацией, несмотря на издержки; проекты меняются — репутация переходит из одного в другой.

-- Гибкость и открытость

В 2007 году у меня случился кризис среднего возраста. Галерея работает как машина, я ей не нужен и порою даже мешаю зарабатывать деньги своими идеями. Всем требуется лишь мое имя, а не компетенция. Я — словно почетный пенсионер. Начинаю себя гробить любыми доступными здоровому мужику способами. Во время одного такого приключения в моей жизни появляется Сергей Гордеев, очень богатый человек и сенатор Пермского края. Он предлагает создать музей в Перми.

Я меньше всего хотел иметь дело с государством, но Гордеев пообещал, что это будет частный проект и он сам все профинансирует. В эту затею никто не верил. Для меня же она стала той формой авантюризма, благодаря которой удалось преодолеть кризис. И я согласился. Объявил, что “скептики будут посрамлены”, что со времен Петра I у нас идет сверхцентрализация, которой пора положить конец, и начал действовать. Организовал одну из лучших своих выставок Русское Бедное, спроектировал музей.

Но в 2008‑м наступает финансовый кризис, Гордеев из миллиардера превращается в миллионера и отказывается от собственной идеи. А я, так и не научившись отступать от задуманного, соглашаюсь создать государственный музей вместе с тогдашним губернатором Пермского края Олегом Чиркуновым. В результате мы открыли не один музей, а два, и много еще чего в Пермском крае. Я же получил новую компетенцию — “развитие территорий” и, в конце концов, создал один из самых масштабных проектов в своей жизни.

Так что девятое правило: принципы — это не стена и не закон физики, ради дела их можно и отменить. Цель менять необязательно, а вот инструменты для ее достижения при необходимости стоит модифицировать, не задумываясь.

Год назад мне сделали предложение построить культурный центр в черногорском городе Будва. Я объяснил, что создать насыщенную культурную жизнь в городе, где живет 17 тыс. человек, невозможно. Для этого необходимо работать со всей страной, соответственно, нужны договоренности на уровне первых лиц — например, с премьером, поскольку проект коснется не только культурной политики, но и всей Черногории. Наум Эмильфарб, пригласивший меня, заверил, что договоренности есть. И я согласился. Снова.

Переехал, написал концепцию, развил деятельность, а спустя какое‑то время узнал, что никакого разговора с премьером не было.

Эмильфарб — крупнейший инвестор в Черногории — все финансовые вопросы по проекту решал без участия государства. Логика была следующей: премьеру и так все время что‑то обещают, поэтому к очередной идее он может отнестись скептически. Мне же о своих рассуждениях Наум ничего не сказал, опасаясь, что откажусь. Сейчас, когда Черногория с помощью нашего проекта преодолела кризис с уменьшением потока туристов (во всей Европе, кроме Черногории, падение минимум на 30 %), мы работаем с правительством, мэриями и министерствами. Круче не бывает. Все, как я и предполагал, но если бы не моя доверчивость, то проекта не было бы. С другой стороны, мои принципы касались прошлого, а здесь — все абсолютно новое. Поэтому, если чувствуешь судьбоносность происходящего — доверяйся, обманывайся.

Так что десятый принцип (за бортом, конечно, осталось многое — например, как я ищу людей еще несуществующих профессий, но мне так нравится последний принцип, что остановимся на этом): жизнь никогда не будет прежней.

Источник: Новое время