Дэн Рассел: «Долгосрочные интересы США в Украине не меняются»

Соединенные Штаты начинают постепенно приходить в себя от того, что происходит в Украине. На этой неделе Киев посетил Дэн Рассел — заместитель помощника государственного секретаря США по вопросам Европы и Евразии, который отвечает за Украину, Россию, Молдову и Беларусь. Готовится визит государственного секретаря США Хиллари Клинтон в Украину в рамках ее европейского турне. О первых впечатлениях от украинско-российской «нормализации», о реакции США на странный для них внеблоковый статус и о том, что сегодня является приоритетом для Вашингтона в отношениях с Украиной рассказал Дэн Рассел.

— Хиллари Клинтон описала внешнюю политику Януковича как попытку балансирования интересов между Россией и Западом. Большинство экспертов, в частности и американских, усматривают в его политике очевидное дрейфование в сторону России. Какие шаги украинской власти будут для Соединенных Штатов доказательством перехода от балансирования к явному движению в сторону России?

— Я хотел бы напомнить о прошлогоднем визите в Украину вице-президента США Джозефа Байдена, который очень четко сказал: администрация президента Обамы глубоко верит в то, что все страны имеют право самостоятельно избирать лидеров, самостоятельно выстраивать свою внешнюю политику. Виктор Янукович, его окружение еще до выборов дали четко понять, что его внешняя политика будет базироваться на трех ключевых направлениях: укрепление отношений с США, улучшение отношений с Россией и попытка улучшить отношения с Евросоюзом. При этом отмечалось, что цель внешней политики Украины — европейская интеграция. В этом контексте наша общая с украинским правительством цель — усиление стратегического партнерства между нашими странами. Именно это мы и стараемся делать.

— Сформулируем вопрос немного иначе. Мы знаем, что для Евросоюза показателем того, в каком направлении на самом деле движется Украина, является ее невхождение в Таможенный союз, что противоречит созданию зоны свободной торговли с ЕС. Что служит таким показателем для Соединенных Штатов?

— Я повторю: Украина имеет право принимать собственные решения. Как сказала госсекретарь Хиллари Клинтон, мы понимаем общую конструкцию внешней политики Украины именно так, как нам ее изложил президент Янукович.

— Вы очень спокойно реагируете на происходящее в отношениях между Киевом и Москвой. Это означает, что США не замечают никаких рисков и угроз того, что Россия поглощает Украину политически, экономически? Отвечает ли этот процесс национальным интересам США?

— Украина сама должна определять свои национальные интересы. Мы еще со времен распада Советского Союза и провозглашения Украиной независимости всегда официально — и это можно легко проверить — поддерживали суверенитет, независимость, территориальную целостность Украины. И эта наша позиция неизменна.

— В Украине сейчас говорят, что Хиллари Клинтон планирует приехать в июле в Киев именно для того, чтобы подать соответствующий сигнал России. Так ли это? Если нет, то какова настоящая цель ее приезда?

— Вашингтон пока что официально не подтвердил визит госсекретаря. Это, в частности, связано с тем, что госпожа Клинтон в июле отправится в европейское турне, в котором Украина должна быть одной из остановок. Нужно иметь окончательное согласование относительно всех элементов турне, чтобы официально объявить о нем. Во время последнего телефонного разговора государственного секретаря Клинтон с министром иностранных дел Константином Грищенко обсуждался этот визит. Собственно, сейчас мы находимся в процессе его подготовки. Этот приезд не является сюрпризом, поскольку его возможность обсуждалась еще тогда, когда весной президент Янукович принимал участие в саммите по ядерной безопасности в Вашингтоне. Тогда же было обнародовано совместное заявление президентов Украины и США, в котором шла речь о необходимости укрепления нашего стратегического партнерства. Для этого нужно усилить контакты и взаимодействие на высоком уровне, и будущий визит госсекретаря Клинтон как раз и будет служить достижению этой цели.

Я хочу подчеркнуть, что США отвергают концепции сфер влияния. Мы всегда открыто поддерживали независимость Украины. Если вернуться к событиям прошлого года, то можете вспомнить, что, с одной стороны, президент Обама планировал визит в Москву, а с другой — планировался визит вице-президента Байдена в Киев. Это были две части одной политики. Мы старались осуществить «перезагрузку» с Россией и в то же время укрепить партнерство с другими главными партнерами в регионе — в частности с Украиной.

— В начале президентства Янукович был довольно спокойно воспринят Белым домом. Барак Обама одним из первых мировых лидеров приветствовал его с избранием, достаточно удачным оказалось участие в саммите в Вашингтоне. Однако складывается впечатление, что Янукович начинает понемногу терять доверие по разным причинам. Это ошибочное впечатление или нет? Есть ли разочарование президентом Януковичем в Вашингтоне?

— Я бы здесь обратил внимание на два момента. Во-первых, посмотрев на нашу историю, я могу уверенно сказать, что ни один американский президент не получил бы адекватной и справедливой оценки на основе лишь ста дней своего президентства. Второй момент заключается в том, что долгосрочные интересы Соединенных Штатов в Украине не меняются. Думаю, в обоих столицах очень важно продолжать сосредоточиваться на наших общих стратегических долгосрочных целях. Надеюсь, что нам удастся работать именно так.

— Вы упомянули о ядерном саммите, где, как писала The Washington Post, Янукович неожиданно стал своеобразной звездой. Планируется ли сегодня подписание соглашения, которое бы предусматривало взаимные обязательства сторон: Украина передает обогащенный уран, Америка этот шаг соответствующим образом компенсирует?

— Мы действительно одобрили и поддержали историческое, по нашему мнению, заявление президента Януковича о том, что Украина готова избавиться от своего высокообогащенного урана. В этом деле, правда, по моему мнению, мы больше сосредоточены на прошлом, тогда как нужно делать акцент на будущем. Высокообогащенный уран — это дело прошлого. Поэтому от него Украина и избавляется. Давайте говорить о будущем, а именно о возможностях, которые открывает использование низкообогащенного урана, — о более тесном сотрудничестве в этой области, расширении способности Украины проводить исследования на этой основе, о развитии ядерной медицины, развитии гражданской ядерной энергетики, что, в стратегической перспективе, является одним из элементов энергетической независимости страны. Хочу подчеркнуть: этот шаг является частью общемировых усилий — мы не просим Украину делать что-то такое, чего Соединенные Штаты не делают сами. США перестроили 20 собственных гражданских исследовательских реакторов под работу на низкообогащенном уране. Такие шаги делают другие страны — Канада, Австралия, Испания. Надеюсь, наше совместное заявление было вполне четким: США будут предоставлять финансовую и техническую поддержку для этой перестройки. Я не хочу сейчас вдаваться в детали, поскольку консультации еще продолжаются. Мы, безусловно, работаем над этим вопросом, и это было предметом обсуждения во время моего нынешнего визита. Я, в частности, присоединился к делегации, которая посетила Харьков. Мы уважаем исследовательские мощности Украины. Мы хотим развивать наши отношения с украинскими институтами, занимающимися ядерными исследованиями. Причем развивать их в будущем, даже после следующего ядерного саммита, который запланирован на

2012 год. Достигнув договоренности, мы сможем сообщить больше.

— Так все-таки соглашение будет подписано?

— Я не обязательно формулировал бы именно так.

— Или все ограничится общим заявлением?

— Позвольте нам согласовать детали, а потом будет выбрана форма, как формализовать их.

— Можем ли мы сказать, что детали будут согласованы под визит госпожи Клинтон, если этот визит все-таки состоится?

— Хороший вопрос. В этом деле очень важно сформулировать все условия очень правильно. Мы хотим быть уверены, что наши украинские партнеры полностью удовлетворены нашими договоренностями. Если это будет сделано до визита госпожи Клинтон, то это прекрасно, если нет — будем работать дальше.

— Рекомендовали ли вы украинской власти не принимать новых основ внешней политики, где бы фиксировался внеблоковый статус Украины? Как вы вообще понимаете внеблоковость?

— Внеблоковость на английском языке звучит немного коряво. Прежде всего отмечу, что Украина имеет право проводить самостоятельную внешнюю политику. Наша задача — укреплять отношения Украины и США. Если Киев решит не добиваться членства в НАТО, или в ОДКБ, или в Таможенном союзе — это выбор Украины. Вместе с тем генсек НАТО снова сказал, что двери к членству Украины в альянсе остаются открытыми. Мы надеемся, что обязательно будет продолжаться практическое сотрудничество Украины с НАТО. Честно говоря, последнее — самое важное. Это отвечает интересам Украины. И это никоим образом не решает, будет присоединяться Украина к НАТО или нет. Что касается укрепления наших отношений в сфере обороны, то нам приятно констатировать: принято законодательство, разрешающее присутствие иностранных войск для проведения совместных военных учений. Это решение позволит нам интенсифицировать совместные мероприятия в сфере безопасности и обороны, это положительный шаг в укреплении нашего практического сотрудничества.

— Рассчитывают ли Соединенные Штаты на то, что рано или поздно Украина вернется к интеграции в НАТО?

— Эти вопросы надлежит адресовать вам и избранному вами руководству. Мы всегда смотрели на это как на процесс, который инициирует страна. Не НАТО старается принять кого-то, а страна решает, хочет ли она этого.

— Кроме отказа от НАТО, Украина в законопроекте об основах внутренней и внешней политики также выразила поддержку инициированной российским президентом европейской системе коллективной безопасности.

Не кажется ли вам странной такая законодательно зафиксированная поддержка системы безопасности, которой даже не существует? И способна ли такая украинская поддержка помочь России воплотить этот проект? Верите ли вы в его реализацию вообще?

— Что касается наших взглядов на Европейскую систему коллективной безопасности, то с Россией ведутся обсуждения в рамках ОБСЕ, диалога между Россией и НАТО. Госсекретарь Клинтон в нескольких своих речах упоминала идеи президента Медведева именно в контексте такого обсуждения. И хотя мы не поддерживаем подписание любого обязующего договора, некоторые идеи Медведева интересны. Мы продолжим обсуждать содержание этих предложений совместно с Украиной и другими партнерами по ОБСЕ, в рамках процесса Корфу, также в рамках НАТО вместе с нашими союзниками по альянсу.

Относительно законодательной формы, которую избрала Украина, чтобы высказаться по поводу этих инициатив, то я бы здесь не занимал определенную позицию. Могу лишь отметить, что у нас в Вашингтоне Конгресс довольно часто принимает решения, которые мы называем «ощущением Конгресса». То есть законодатели чувствуют, что нужно выразить мнение по тому или иному поводу и утверждают для этого формальный документ.

— Можно ли сказать, что сегодня основное беспокойство Соединенных Штатов вызывает возможная потеря Украиной некоторых демократических достижений вроде свободы слова?

— Демократия и верховенство права остаются, как это было на протяжении многих лет, ключевой темой в нашем диалоге с Украиной. В Хартии о стратегическом партнерстве между Украиной и США вы в первом же абзаце обнаружите термины «демократия», «верховенство права» как приоритеты этого партнерства. Я думаю, украинцы должны гордиться прогрессом, которого вы достигли в направлении демократии и большей свободы. Тот, кто следил за последней президентской избирательной кампанией в Украине, конечно, может сказать, что демократия и свобода прессы — это немного хаотичные вещи, но в итоге это был очень открытый процесс, с широким привлечением граждан. И сегодня мы все-таки видим оппозиционных лидеров, которые появляются в ток-шоу на ведущих национальных каналах, высказывают точку зрения, не очень приятную для нынешнего правительства. Когда въезжаешь в город, можно увидеть рекламные постеры с протестом против притеснений свободы прессы. И, собственно, это и является признаком здорового публичного диспута, имеющего место. Вместе с тем мы были обеспокоены контактами спецслужб с ректором Украинского католического университета во Львове. Мы подняли этот вопрос перед вашим правительством и публично. Мы приветствуем готовность руководителя Службы безопасности встретиться с ректором. Есть много стран, в которых такое было бы невозможно.

— Но руководитель Службы безопасности Украины, которого вы вспомнили, является фактически еще и самым большим телевизионным медиавладельцем в стране. Это отвечает практике демократических государств? Стоит ли беспокоиться по поводу такого совпадения?

— Я не могу это комментировать, поскольку не знаком с его бизнес-интересами. Но в более широком контексте должен отметить, что выступление Виктора Януковича в Страсбурге, в котором шла речь, в частности, и о свободе прессы, произвело положительное впечатление, и мы приветствуем то, что он сказал по этому поводу.

— То есть вы, насколько мы поняли, не видите серьезной угрозы свободе слова в Украине. Такие названия, как «5 канал» или TVі, вам тоже ни о чем не говорят, не так ли?

— Конкретная ситуация, о которой вы говорите, — это события, продолжающие разворачиваться. Они получили огласку, когда я был уже здесь. Собственно говоря, я больше сосредоточивался на программе своего визита, поэтому, возможно, не так тщательно следил за этим. Но позвольте мне четко сказать: свобода прессы остается для нас очень важным вопросом. Мы очень внимательно следим за конкретными событиями, которые здесь разворачиваются. Нужно также сказать, что ситуация с медиа в Украине не простая, не черно-белая. Вы знаете, демократия, верховенство права, свобода слова остаются вопросами, которые мы будем затрагивать в диалоге с Украиной и публично, и частным образом. Они остаются среди основных приоритетов для нас.

— Могут ли Соединенные Штаты каким-то образом «наказать» украинских чиновников, причастных к давлению на медиа? К примеру, один из медиаменеджеров, который руководит пострадавшим каналом, призывал западные страны не выдавать визы таким лицам?

— Я обычно не отвечаю на гипотетические вопросы. Но вы знаете, есть много инструментов, чтобы влиять на развитие ситуации. Но, опять-таки, это предположение.