Ежи Бузек о «Северном потоке-2»: Доверие к нам под угрозой

«Северный поток-2» подрывает доверие украинцев к европейским партнерам. Но несмотря на газ, до реализации Минских соглашений снятие санкций ЕС с России невозможно, считает экс-председатель Европарламента.

Бывший премьер-министр Польши после пребывания в должности председателя Европарламента в 2009-2012 годах возглавил в нем комитет по вопросам энергетики и промышленности. Один из приоритетов Бузека на этом посту — энергобезопасность ЕС, диверсификация поставок энергоносителей и укрепление единства между странами-членами ЕС в вопросах энергетического сотрудничества с Россией. В интервью DW Ежи Бузек поделился своим мнением о соглашении по развитию газопровода «Северный поток», который может лишить Украину транзита российского газа в ЕС.

Deutsche Welle: Создается неоднозначная картина: с одной стороны, Евросоюз вводит санкции против России за агрессию против Украины, с другой, — крупнейшие европейские энергоконцерны подписывают с Газпромом масштабное соглашение по строительству «Северного потока-2». Вам не кажется, что это подрывает доверие Украины к Западу?

Ежи Бузек: Доверие к нам под угрозой. Подписанное Газпромом и европейскими энергетическими компаниями соглашение противоречит духу сотрудничества с Украиной в энергетической сфере. Также оно несовместимо с европейской энергетической стратегией и принципами Энергетического союза. Одна из наших главных целей — сократить чрезмерную зависимость от одного внешнего поставщика. Как и «Северный поток-1», «Северный поток-2» может привести к изрядной напряженности между странами ЕС. Цены на газ для стран Центральной и Восточной Европы станут выше, чем для запада континента. Это особенно обидно, учитывая, что эти страны ближе к России и затраты на транзит сейчас ниже.

Что «Северный поток-2» будет означать для энергетической безопасности Центральной и Восточной Европы?

Существует угроза снижения энергетической безопасности этих стран. Это лишнее доказательство того, что координации закупки энергоносителей недостаточно. Нам нужен мощный механизм совместных закупок газа, к чему я (будучи председателем Европарламента — прим. ред.) и бывший председатель Еврокомиссии Жак Делор призывали пять лет назад в совместной декларации под эгидой Европейского энергетического союза. Мы должны ввести такой механизм закупок, несмотря на сопротивление ряда частных энергокомпаний.

Чего, на ваш взгляд, больше в проекте «Северный поток-2»: экономики или политики?

Коммерческие проекты такого масштаба всегда неразрывно связаны с политикой. Не будем при этом забывать, что мы в ЕС приняли стратегическое решение проводить совместную политику в рамках Энергетического союза. Энергоснабжение может быть политическим оружием, и все мы видели и видим, как это работает. Это оружие может разделить нас, страны-члены ЕС.

Логику Москвы в расширении «Северного потока» понять довольно просто. Но какие мотивы у европейских энергоконцернов, учитывая, что предложение газа на европейском рынке превышает спрос?

Сегодня мы даже не используем все имеющиеся транспортные мощности для поставок российского газа. Поэтому нужно задуматься над смыслом этого проекта. Ведь мы стремимся создать единый энергорынок ЕС. Конечно, формально у Еврокомиссии нет полномочий блокировать расширение газопровода на дне Балтийского моря. Однако консорциуму придется получать ряд разрешений от стран Балтии. С наземной инфраструктурой могут возникнуть проблемы. Будет анализироваться соответствие проекта европейскому законодательству, в частности, в рамках Третьего энергопакета. Могут возникнуть регуляторные ограничения на использование дополнительных мощностей, связанные с необходимостью предоставления доступа к этой инфраструктуре другим участникам рынка.

Именно законодательство ЕС помешало реализации другого мегапроекта Газпрома — газопровода «Южный поток», который должен был пройти по дну Черного моря. «Северный поток-2» может постигнуть та же участь?

Пусть действует Европейская комиссия. Надо проверить этот проект на соответствие европейским предписаниям. Повторюсь: мы не можем разделять бизнес и политику, когда речь идет о таких крупных энергетических проектах. Важно, чтобы в этот раз страны ЕС придерживались принципа солидарности. Чтобы не было так, как десятилетия назад, когда стало известно о планах строительства первой очереди «Северного потока» (в Варшаве посчитали соглашение о балтийском газопроводе «новым пактом Молотова — Риббентропа» — прим. ред.).

Вы упоминали о возможном возникновении напряжения между странами ЕС в случае реализации «Северного потока-2». Вы имеете в виду, что возникнут проблемы в отношениях Германии и стран Восточной Европы?

Когда было подписано соглашение о строительстве первой очереди «Северного потока», страны Центральной и Восточной Европы были очень удивлены. Сегодня есть такие же основания спросить, особенно с экономической точки зрения: какая необходимость в строительстве «Северного потока-2»? Эта сделка может быть интерпретирована как политическая. А в такие непростые времена, как сейчас, нам как никогда нужна солидарность внутри ЕС. В свое время предшественник госпожи Меркель (Angela Merkel), канцлер Шредер (Gerhard Schröder), был причастен к «Северному потоку». Но я думаю, что ситуация изменилась. Мы с тех пор в ЕС столько раз говорили о важности безопасности энергопоставок и солидарности в этом вопросе, что я надеюсь, что это будет принято во внимание.

Возвращаясь к отношениям ЕС и России: не кажется ли вам, что подписание соглашения о «Северном потоке-2» — это первый шаг к восстановлению взаимовыгодных деловых отношений с Москвой, словно ничего и не было?

«Словно ничего и не было» не будет, пока Крым остается противоправно аннексированным, а Россия продолжает военную интервенцию на востоке Украины. Независимо от того, что происходит в газовой сфере, санкции останутся в силе, пока не будут воплощены Минские соглашения и пока Крым не станет снова украинским. В этих соглашениях четко написано, в частности: с территории Украины должны быть выведены все иностранные военные подразделения и техника. Итак, экономические санкции могут быть сняты только после прекращения военной интервенции России на Донбассе и возвращения Украине Крыма.

Источник: Deutsche Welle