Татьяна Бахтеева: Предложенная Минздравом реформа - это прямой путь к приватизации лечебных учреждений

Татьяна Бахтеева на протяжении нескольких созывов подряд руководила парламентским комитетом по вопросам здравоохранения. Однако Революция Достоинства «перекроила» многое.

В январе 2014 года Бахтеева поддержала пресловутые «диктаторские» законы. Фактически через год, будучи уже в новом созыве ВР, она заявила, что налаживать мир на Донбассе нужно переговорами и не проголосовала за признание России страной-агрессором - поскольку «нет фактов и аргументов».

Тем не менее, по многим вопросам в сфере здравоохранения позиция Бахтеевой в профильном комитете сегодня находит поддержку. Его глава Ольга Богомолец в интервью «Главкому» рассказала, что лично ей «живется» с «Оппозиционным блоком» гораздо легче, чем с представителями и лоббистами бизнес-индустрии в коалиции. Стоит ли говорить, что и проект об увольнении нынешнего главы Минздрава Александра Квиташвили впервые был внесен в Раду в середине мая депутатами «Оппоблока» и группы «Воля народа».

Но не все так гладко. И даже «ситуативные союзники» и коллеги по комитету обвиняют Татьяну Бахтееву в лоббизме интересов торговцев медицинского оборудования.

О том, кто «тормозит» реформу здравоохранения, о своих частых визитах в Донецк, где до захода в парламент Бахтеева возглавляла Областное клиническое территориальное объединение, а также о том, с кем из ближнего окружения Януковича она продолжает общение, нардеп рассказала в интервью «Главкому».

-- «Все понимали, что это не реформа, а рейдерская схема»

Татьяна Дмитриевна, похвастаться реформами в сфере здравоохранения сегодня нельзя. Минздрав и профильный комитет в Раде периодически перекидываются взаимными обвинениями на этот счет. Ваше мнение: кто тормозит процесс?

Все годы независимости Украины каждый президент, каждый политик, каждая партия, особенно перед выборами, обещает сделать реформы. Но, к сожалению, за все это время системная реформа здравоохранения так и не была проведена. Мы все это время продолжаем жить по системе Семашко, которая, кстати, была признана одной из лучших в мире, но сейчас она уже не отвечает требованиям времени и запросам общества. Были лечебные учреждения и были койки, и все финансирование шло на койко-дни. Сколько коек – столько больница и получала денег. И, конечно, заработная плата, статьи «медикаменты», «оборудование» - при Советском Союзе это были очень маленькие проценты финансирования, потому что тогда не было высокотехнологического оборудования, медикаменты были отечественного производства. И уже в независимой Украине продолжался тот же формат финансирования системы здравоохранения.

Безусловно, финансировать надо не содержание койки, а закупку услуги на контрактной основе. Начиная в 2011 году реформу, мы одним из важных шагов называли переход к закупке государством услуг у учреждений здравоохранения на контрактной основе, для чего также планировалось изменить статус больниц, предоставив им больше автономии в распоряжении средствами.

Есть несколько уровней предоставления медицинской помощи. Первичный – тут мы говорим о семейном враче, который имеет примерно 3 тысячи своих пациентов на определенном участке. Этот уровень у нас всегда финансировался по остаточному принципу – меньше всего. А в развитых странах на первичном уровне начинаются и заканчиваются около 80% всех обращений граждан за медицинской помощью. Следовательно, и финансируется он на высоком уровне. В Украине этот показатель не превышает 20%. Затем идет вторичный уровень – это большие районные и городские больницы, где можно делать операции. И есть третичный уровень, где должно быть современное высокотехнологическое оборудование, должны проводиться сложные операции. И вот сейчас у нас все разбалансировано: нет четкого структурного размежевания первичного, вторичного и третичного уровня. Каждый регион получает по остаточному принципу финансирование и финансирует то, где кто-то больше попросит. Реформу нужно начинать как раз с размежевания этих уровней медицинской помощи и правильного распределения финансов. И параллельно проводить реструктуризацию и автономизацию сети лечебных учреждений.

Но вот у вас был немаленький шанс начать изменения – вы несколько лет возглавляли профильный комитет в Верховной Раде.

Да, я возглавляла комитет, и всегда у нас в комитете были представители всех фракций, но мы с первого дня договаривались, что о партийной принадлежности на заседаниях комитета мы забываем, и решения у нас принимались почти всегда единогласно - потому что в комитете работали профессионалы, опытные врачи и организаторы медицины. Если поднять статистику в аппарате Верховной Раде, то вы увидите, что наш комитет в период с 2008 по 2013 год входил в тройку лидеров из 30 комитетов по количеству рассмотренных и принятых законопроектов, по количеству проведенных заседаний, в том числе выездных. Лично я вошла в первую десятку народных депутатов по количеству подготовленных и принятых законопроектов 5-го и 6-го созывов ВР. Что касается реформы, такая стратегическая для всей, на тот момент 48-миллионной страны реформа, не могла быть просто внесена народными депутатами. Она обязательно должна была быть поддержана на уровне высшего руководства страны - Президента и премьер-министра, т.е. нужна политическая воля.

С 2010 года мы начали нарабатывать ее и в 2011 году, как вы помните, для проведения реформ были взяты пилотные регионы: Донецкая, Днепропетровская, Винницкая области и Киев. Соответствующие законопроекты были приняты в Верховной Раде, они заработали и принесли результат. В частности ими предусматривалось разграничение процессов предоставления первичной, вторичной, третичной и экстренной медицинской помощи; реорганизация сети медицинских учреждений, их перепрофилирование; право свободного выбора пациентом своего врача первичной медицинской помощи; новый механизм финансирования оплаты труда медицинских работников; четкая структура медицинских направлений на каждый уровень медицинского обслуживания. Конечно, когда реформа начинается, к ней возникают и претензии. Может, там были ошибки, но почему новый состав Минздрава просто отбросил в сторону наработки трех лет, взял чистый лист бумаги и год писал свой законопроект, который назвать реформой язык не поворачивается.

В 2011 году также был принят закон моего авторства об экстренной медицинской помощи, который начал работать во всех регионах. Это важно, потому что ежегодно в Украине получают повреждения до 2 миллионов взрослых и больше 300 тысяч детей, а погибает в результате травм больше 70 тысяч взрослого населения и до 2 тысяч детей. Машины скорой помощи у нас представлены газелями и УАЗами, они зимой не заводятся и не отапливаются. И те 100 или 60 километров до областной больницы стоят больному жизни. Там нет дефибриллятора, аппарата искусственного дыхания. Только в течение года благодаря этому Закону в пилотных регионах нам удалось повысить уровень своевременности доезда бригад скорой помощи по вызовам практически до 90% и почти в два раза уменьшить количество непрофильных выездов. Знает ли об этом руководство Минздрава? Не уверена.

Поэтому, реформа здравоохранения была начата. Но, к сожалению, сегодняшняя власть ее не продолжает. Минздрав должен был изучить эти регионы, оценить, что было хорошо, что было плохо, что было не нужно, провести независимый аудит, желательно международный. Этого нет. Т.е. и своего не подготовили, и наши успешные наработки просто уничтожили.

То есть, ваше мнение: реформа заглохла на уровне Минздрава?

Да, реформа заглохла на уровне Минздрава. Что удивительно, в министерстве своей вины в этом абсолютно не видят. Новое руководство Минздрава уже почти год в должности и пусть они назовут не то, что три, а хотя бы одно достижение, которым могут гордиться? Я ответственно заявляю, что за почти год работы был принят только один закон о закупках лекарств и вакцин через международные организации, но из-за бездействия Минздрава по подготовке подзаконных актов он так и не заработал. Уже конец года, а мы слышим все те же надоевшие миллионам пациентам слова о каких-то подписанных меморандумах, соглашениях, планах и т.д. Идет имитация бурной деятельности, а воз и ныне там. Я не упрекаю лично министра, потому что написав заявление об отставке по собственному желанию еще летом, он поступил честно. Это означает, что он не хочет и не может работать.

У нас сегодня каждый третий ребенок рождается с какими-то отклонениями в состоянии здоровья. И чтобы они выживали и были здоровыми, нужны суперсовременные перинатальные центры. Они строились с 2010 по 2012 годы и были открыты в 11 регионах. У нас сегодня 26 регионов. Почему не продолжается эта работа? Почему за год не открыли ни одного перинатального центра? Потому что это проект предыдущей власти? Но это же нонсенс и лицемерие! И руководство Минздрава это никак не волнует. Даже губернатор Одесской области Михеил Саакашвили еще в июне посоветовал Квиташвили уйти в отставку. Другой руководитель Минздрава - первый замминистра Александра Павленко – юрист, ранее работала в частной юридической компании. Могут ли они понимать, как предоставляется медицинская помощь, как работают сельские амбулатории, районные больницы? Как они пытаются вылечить людей голыми руками, потому что от Минздрава за этот год они получили только пустые обещания, а лекарств, расходных материалов, автомобилей скорой помощи нет. Как нет и повышения зарплаты, каких-то минимальных социальных льгот, целевых субсидий. Врачи остались один на один со своими проблемами, потому что в руководстве Минздрава сидят далекие от практической медицины люди, которые занимаются собственным пиаром и ведут себя крайне агрессивно и некорректно, когда мы - народные депутаты - пытаемся указать на их недоработки. Павленко занимается только созданием условий для работы фармацевтического бизнеса. Да, это важно, но если сегодня не обратить внимание на первичку, завтра уже просто не кому и негде будет лечить украинцев. Если министр сделал в Грузии какой-то проект, который считает правильным, это еще не показатель. В Грузии сегодня проживает не более 4 миллионов жителей, это как одна Донецкая область. Наша страна в 10 раз больше. Может он перенести тот опыт сюда? Нет. Та реформа, которую он провел, там тоже считается не качественной. По сути, она свелась к приватизации больниц и полной коммерциализации медицины.

Давайте говорить предметно. Вот есть проект Минздрава по автономизации медучреждений. Чем он вас не устраивает?

Я бы проект Минздрава назвала не автономизацией, а приватизацией медучреждений и этому есть соответствующие юридические обоснования независимых экспертов. Юристами даже подготовлена схема, где они пошагово показывают как, в случае принятия этого законопроекта, в течение нескольких месяце любое государственное или коммунальное лечебное учреждение можно не просто приватизировать, а разворовать, распродать землю и имущество и оставить выжженное поле на месте больницы, в дальнейшем построив там жилой или торговый центр. Это, повторюсь, не пустые слова или мои личные опасения, а реальная схема, которую всеми силами пытались протолкнуть руководители Минздрава и примкнувшие к ним некоторые народные депутаты, бизнесмены, лоббисты и другие делки.

Предоставить каждому лечебному учреждению автономию и в подборе кадров, и в финансовых средствах, которые оно получает, и в проведении ремонтов крайне необходимо. Об этом медики говорят с 1991 года. Я за это. Другого пути для выживания больниц нет. Но что собой представляет этот проект? Буквально на нескольких страницах предлагается, чтобы в течение года все государственные и коммунальные лечебные учреждения были превращены в акционерные общества и общества с ограниченной ответственностью с возможностью открывать счета в коммерческих банках. При этом те учреждения, которые не реорганизуются, не получат ни копейки из бюджета. Это типичная рейдерская схема, обработанная на десятках других отраслей. Но реализовывать ее в медицине, еще и под видом благих намерений, это уже цинизм, кощунство и угроза национальной безопасности!

Однако министр Александр Квиташвили уже обещал исключить все угрозы, о которых вели речь народные депутаты.

Когда речь идет о том, чтобы ставить под угрозу приватизации государственную и коммунальную собственность в виде тысяч лечебных учреждений, стоимостью десятки, если не сотни миллиардов долларов, какие-то обещания иностранного министра, который, пока его не исправили народные депутаты, Украину называл «вашей» страной, для меня ничего не стоят. Те, кто стоит за этой схемой, в случае ее принятия в первом чтении в таком виде, бросят все силы, чтобы при рассмотрении во втором чтении путем нехитрых манипуляций с таблицей поправок, принять редакцию, которая им нужна. Я повторюсь, на кону стоят десятки миллиардов долларов. Мы не настолько наивны, чтобы думать, что этот вопрос будет пущен на самотек.

Главное научное-экспертное управления Верховной Рады в своих выводах отметило, что это прямой путь к приватизации, что это предприватизационная подготовка. Если все лечебные учреждения будут приватизированы, как в Грузии с ее количеством населения, Украина этого не выдержит. У нас нет платежеспособного населения, которое будет приходить в частную больницу и платить деньги за предоставляемую медицинскую помощь. 49 статья Конституции запрещает, вообще, закрытие и сокращение лечебных учреждений государственной и коммунальной собственности. В комитете ВР по вопросам здравоохранения работает 12 народных депутатов. В день заседания, когда министр эмоционально представлял проект, все присутствовали. И 9 из них, в том числе, и я, проголосовали против, Андрей Шипко воздержался. Поддержали только Ирина Сысоенко из «Самопомочи» и Константин Ярынич из БПП. Но из БПП другие депутаты не поддержали. Почти все понимали, что это не реформа, а рейдерская схема.

Если «почти все» против того, что делает и предлагает Квиташвили, почему так сложно было уволить его по собственному желанию?

Вы помните, что во время рассмотрения этого вопроса в Раде началось шоу, он начал обвинять народных депутатов, в том, что они представляют мафию, начал называть какие-то фамилии, махал руками, вел себя очень эмоционально. Депутаты задавали ему вопросы, а он ни на один не мог ответить. Было неприятно все это видеть, тем более показывать на всю страну. А не проголосовали, потому что большинство народных депутатов предлагали голосовать не его заявление по собственному желанию, а постановление за его отставку, которое было внесено еще летом и предусматривало также направление в ГПУ всех материалов о деятельности министра для расследования. Вот из-за этой неразберихи и не хватило буквально пяти голосов.

Вообще, на заседаниях, на которых он присутствовал, слушая его выступления, я понимала, что он имеет определенную цель, задачу. Может, ему ее поставили, может, он так понимает структуру нашего здравоохранения. Но я поинтересовалась: а сколько за 8 месяцев он провел коллегий Минздрава? Одну. Украина огромная и очень разнообразная страна, даже в вопросах предоставлении медицинской помощи, в подходе врачей, в проблемах. Я поинтересовалась: а сколько регионов, сколько родильных домов, больниц, сельских, городских, министр посетил? На тот момент - пять или шесть. Как можно, вообще, ориентироваться в работе Днепропетровской, Тернопольской, Ивано-Франковской областей, если там ни разу не побывать и не увидеть?

Вы можете назвать человека, который, по-вашему, достоин возглавить Минздрав?

Называть конкретные фамилии я не буду. А то неизвестно сделаю я плохо или хорошо этим, будучи сегодня в оппозиции. Еще скажут, что Бахтеева лоббирует этих людей. Но отряд людей в белых халатах в Украине сегодня составляет около одного миллиона сотрудников, из них около 300 тысяч – это врачи. Есть из кого выбрать.

Имена претендентов, конечно, называются в кулуарах. Ко мне подходят коллеги, говорят: «Ты слышала, хотят того-то?». Сегодня даже говорят о претендентах, которые владеют ювелирными магазинами с собственными фамилиями в названии. Я хочу сказать только, что нельзя выбирать человека, который специализируется в узком направлении. Мы помним пример Ильи Емца. Он – очень высококлассный профессионал, который несколько месяцев был министром здравоохранения. В его практике есть детки с пороком сердца, которых он оперировал, и они потом служили в армии. Но министром он оказался слабоватым. Медицина и так сегодня стоит на краю болота. Если упадет – уже не сможет вынырнуть. Поэтому министром должен быть человек с высокими организаторскими способностями, практическим опытом, с авторитетом в научной и практической медицинской среде, не узкоспециализированный в каком-то направлении. Ну и главное, чтобы он не был замешан в коррупции, не имел бизнес интересов в медицине, а работал для людей и для страны.

-- «Фирма Фисталей там даже полкирпича не поставила»

Можно ли говорить о том, что в профильном комитете Верховной Рады сегодня есть условно несколько групп, которые конфликтуют между собой? Как вам работается с представителями разных фракций?

Мы изначально договаривались работать без политики, без взаимных упреков, давая каждому право на собственное мнение. Но почему-то когда большинство проголосовало против предложенной «реформы» нас сразу стали обвинять в том, что мы мафия, что мы завалили реформу и т.д. Комитет разнообразный – представлены все фракции, кроме «Батькивщины». Кто-то имеет опыт работы в парламенте, кто-то нет. Это тоже накладывает отпечаток. Трения есть. Но говорить о том, что кто-то вел четкую антигосударственную работу или в чем-то был заангажирован, я не могу. Есть подозрения, но нет фактов.

Хотя, допустим, Татьяна Донец (член комитета по вопросам здравоохранения, фракция «Народный фронт», - «Главком») обвинила ранее главу ООО «Укрпрофмед», а теперь главу ГП «Укрмедпроектбуд» Ирину Коваль, куратора достройки нового здания «Охматдета». Там будут спасаться жизни малышей – речь идет о трансплантации костного мозга от неродственного донора. Такие операции сейчас у нас не делаются. Дети выезжают в Германию и, в основном, в Беларусь. И Татьяна представила на заседании комитета информацию, что из 50 миллионов долларов, которые были потрачены на стройку под руководством Ирины Коваль, 11 миллионов пошли на фасад. А по данным расчета, который она представила, эта сумма должна составлять 3 миллиона. То есть 8 миллионов были кем-то присвоены.

В то же время нардеп от Радикальной партии Оксана Корчинская обвинила вас и Татьяну Донец в том, что вы лоббируете интересы мафии медицинского оборудования.

Татьяна подготовила письмо, чтобы была произведена проверка, на каком основании Коваль сегодня продолжает проект, причем уже не в роли исполнителя работ, а в роли заказчика строительства. При этом она была назначена министром без проведения обязательного конкурса. Я подписалась под этим письмом. И это возмутило почему-то Корчинскую. Хотя там больше 50 подписей народных депутатов.

По поводу мафии. 50 миллионов были потрачены на стройку, стройку вела Коваль, но я тут чуть ли не строитель. Оборудование, насколько мне известно, туда поставила фирма «Тошиба», которой руководит Константин Гаевский. Меня «лепят» всегда к фирме братьев Фисталей. Так вот, я специально уточнила, и оказалось, что фирма Фисталей там даже полкирпича не поставила. Не то, что оборудования. А Корчинская публично говорит неправду, что за поставкой оборудования стоит Бахтеева. Это очень недостойно с ее стороны заниматься такими провокациями.

Ваш конфликт с Оксаной Корчинской вынесен в публичную сферу. А лично вы пытались с ней объясниться?

После того, как мы подписали тот документ, она практически сразу дала брифинг, на котором сказала, что Коваль – самая лучшая и честная, здание нужно достроить, народные депутаты мешают, 500 миллионов гривен, выделенные Кабмином, надо в этом году обязательно использовать. Я не знаю, чьи интересы в этой ситуации защищает Корчинская: государственные или частные. Но лично с ней после этого мы не говорили. Время очень скоро покажет за кем из нас правда.

Но личные отношения в таком важном вопросе меня абсолютно не волнуют. Главное, что эта больница нам очень нужна. Ее запуск должен стать национальной идеей и главной задачей для власти. Но кто будет ее строить? Кто будет осваивать эти 500 миллионов, которые принадлежат государству и этим малышам и их родителям, которые ради лечения своих детей продают квартиры, машины и другое имущество? Хотелось бы иметь тут честного человека и очень жесткий государственный контроль над каждой копейкой.

Татьяна Дмитриевна, вы сами вспомнили о том, что вас «лепят» к бизнесу братьев Фисталей. Какие у вас с ними отношения?

Я уже неоднократно говорила, что давно дружу с профессором, доктором медицинских наук, заведующим Ожогового центра в Донецке Эмилем Яковлевичем Фисталем. Я познакомилась с ним еще в студенческие годы. Потом общалась с ним, когда уже стала главврачом. На Донбассе всегда высокая аварийность – взрывы на шахтах, металлургических заводах. У нас были случаи, когда с ожогами привозили сотни людей. Мы очень тесно сотрудничали. Не все могли находиться у него в Центре – кого-то мы забирали. Мы также подружились семьями, вместе отмечаем дни рождения, моя внучка дружит с его младшей дочкой. Его сыновей – Владимира и Германа – я, конечно, тоже знаю. Из прессы я узнала, что они занимаются медицинским бизнесом. В разговоре с Эмилем Яковлевичем спросила: так ли это? Он ответил, что у них есть предприятие, они производят мелкую медицинскую технику, расходные материалы, костыли, коляски, носилки, наколенники, у них есть магазины, в которых они ее продают.

И вот некоторые СМИ не раз писали, что вы использовали админресурс для «помощи» братьям Фисталям и укреплению их бизнеса, и в итоге – они стали почти эксклюзивными поставщиками оборудования во все институты Национальной академии наук, в ряд крупнейших больниц Украины.

Слушайте, у нас сейчас нет даже руководителя Государственной службы по контролю качества лекарственных средств и изделий медицинского назначения и Государственного экспертного центра Минздрава. К кому я даже могла ходить? Пусть кто-то из чиновников скажет, что я к кому-то приходила и что-то просила. Ранее? Партия регионов, в которую я входила, у власти была меньше лет, чем в оппозиции. Я говорю не об отдельных лицах, а обо всей партии. Как-то же ранее бизнес Фисталей тоже существовал. Не надо ко мне с этим цепляться. Мы еще все увидим, кто будет вести стройку, кто будет поставлять оборудование, кто, из какой партии и что лоббирует.

В прессе, например, есть сообщения о том, что я пролоббировала 200 миллионов гривен на закупку маммографов и рентген-аппаратов харьковской фирмы «Радмир». Это заказная грязь идет. Ни в кабинете премьер-министра, ни в кабинете министра финансов, ни в кабинете любого другого министра сегодняшнего правительства я не была. И никому ни с какими просьбами не звонила. Более того, если бы я могла, я бы пролоббировала европейские фирмы Philips, Siemens, американскую General Electric. Я бы хотела, чтобы на 200 миллионов гривен там было куплено качественное и надежное оборудование. Потому что фирма «Радмир», при всем уважении к отечественному производителю, это гораздо более низкий уровень. Да, цены там немного ниже, но оборудование там быстрее выходит из строя.

В целом, все такие вбросы в СМИ, очень хорошо оплачиваются. Мне известно, что за черной пиар-кампанией против меня стоят коммерсанты и делки от медицины, занимающиеся не бизнесом, а воровством бюджетных денег, желающие занять самые высокие кресла в системе здравоохранения. Меня обвиняют в том, что в этом году я заработала на каких-то торгах, при этом Минздрав докладывает, что в этом году не проведено ни одного тендера. Т.е. они даже не удосуживаются придать своему вранью хоть какие-то правдивые очертания. Но Бог все видит и каждому придется отвечать за свои слова и дела.

Болезненный вопрос для Минздрава и сферы здравоохранения в целом – тендеры и закупки. По вашим данным, сколько средств сегодня идет в карман посредников?

Из тех 4,2 миллиардов гривен, которые есть на 2015 год, примерно 85% - медикаменты. Медикаменты всегда занимают не менее 80% денег, которые есть в Минздраве. И это медикаменты на выполнение важных государственных программ: туберкулез, борьбу со СПИДом и ВИЧ-инфекцией, детская и взрослая онкология, гепатиты, сердечно-сосудистые заболевания и так далее. Но можно, и к гадалке не ходить, уже сейчас предугадать фирмы, которые разделят эти 4,2 миллиарда, причем там будет по полтора миллиарда у одной фирмы. Эти фирмы из года в год побеждают в тендерах. Можно спросить: почему? Зарегистрированы только их препараты, другие - нет. Зарегистрированы в такой дозировке, форме, маркировке, что каким-то чудесным образом только они попадут в тендерную документацию, которую готовит Минздрав. Конечно, когда стоит вопрос лечения онкологии, я двумя руками голосую только за оригинальные препараты, американские, а не те, которые выпустила Турция или Индия.

Вот, кстати, почему мы не можем побороть туберкулез с 1997 года? Финансирование за это время выросло с 40 миллионов до 400. Потому что медикаменты не эффективны. Больные с химио-резистетной формой туберкулеза получают сегодня в больницах некачественные медикаменты в неполном, не комплексном объеме и выходят на улицы с мнимой закрытой формой туберкулеза. И при малейшем переохлаждении опять заболевают. И они являются именно переносчиками возбудителя туберкулеза, а мы их не знаем, их выпустили уже как здоровых. Украина в Европе занимает второе место после России по количество больных туберкулезом на душу населения, и первое место по количеству больных с химио-резистентной формой туберкулеза. Это говорит о том, что у нас таблетки некачественные. Фирмы, которые выигрывают до миллиарда и больше гривен, одни и те же. Почему на рынок не пускаются другие? Вопрос, но не ко мне, а к Минздраву. Мы писали сотни обращений в Генеральную прокуратуру, в СБУ, всем Президентам по этому поводу, а толку никакого.

Нам нужно только в очередной раз посмотреть, кто в конечном итоге «разберет» эти 4 миллиарда.

-- «Им просто надо освоить бюджет в сотни миллионов гривен»

Глава профильного комитета в Верховной Раде Ольга Богомолец нам в интервью рассказала, что в этом году было вакцинировано лишь 17% детей. Причина в том, что нет вакцин, или все-таки в том, что родители не доверяют вакцинам, которыми предлагается вакцинировать детей?

Минздрав дает цифру 20%. Это чрезвычайная ситуация. Это уже вопрос национальной безопасности: 80% деток у нас не вакцинированы. Действительно, нет доверия к качеству вакцин. Многие помнят историю о том, как были поставлены вакцины – 9 миллионов доз - от кори и краснухи бесплатно от ЮНИСЕФ для вакцинации украинских детей. Было много осложнений, в реанимации в Краматорске ребенок умер. Это был 2008 год. И в дальнейшем было выявлено, что эта вакцина не применялась ни в одной стране мира. И она была индийского производства. У любого человека возникнут вопросы, если нужно будет вести ребенка на такую вакцинацию. Доверие к вакцинопрофилактике заметно упало.

Проблема еще и в том, что у нас нет совершенной законодательной базы. В 2000 году был принят закон «О защите населения от инфекционных болезней». Потом несколько раз туда вносились несущественные поправки и все. Но он не совершенен. Я подготовила соответствующий законопроект и представила его в Верховную Раду. В прошлом созыве он был принят большим количеством голосов – до трехсот – в первом чтении. Пошло второе чтение, но…

Этот закон очень бы повысил уровень вакцинации в стране. Вот, допустим, сегодня мой или ваш ребенок не привит, мало ли почему, может, я не доверяю, или есть какие-то другие причины. Мы ведем ребенка в садик. А там говорят: ваш ребенок не привит – до свидания, мы его в садик не берем. Или вот мы уже ведем ребенка в школу. Там говорят: нет справки о прививке – до свидания, мы вашего ребенка не берем. И что нам тогда делать?

Прививать или покупать справку.

Это бессовестно, но справку можно купить за 200-400 гривен. И люди покупают, потому что у них есть какие-то свои убеждения. Вот нет и все, я не буду вакцинировать, вот я первого ребенка вакцинировал, мы в реанимации лежали, все, больше не буду. И мы покупаем справку. Но вдруг в садике или школе начинается эпидемия детского инфекционного заболевания – кори, паротита, краснухи. И, конечно, непривитый ребенок заболевает, и у него болезнь будет проходить острее, чем у привитого ребенка. Лучшего способа, чем вакцинопрофилактика детских болезней, сегодня еще никто не придумал.

Я в новом проекте закона написала статью, что если ребенок не привит, то он все равно имеет право посещать школу или дошкольное учреждение. Но он обязан быть под наблюдением медицинских работников этого учреждения. И если возникает случай эпидемии, они обязаны ребенка отправить домой на карантин. Это я предложила как одну из норм уже ко второму чтению. Я также прописала в нем ответственность Минздрава. Что по каждой вакцинации нужно пройти клинические, доклинические испытания, иметь все сертификаты, соответствующие нашей законодательной базе, ни в коем случае не брать незарегистрированные вакцины. И прописала, что, учитывая малый процент профилактики, Минздраву необходимо ежегодно пересматривать календарь прививок. Не в тупую вакцинировать детей от 10-15 болезней и иметь трех- или даже пятивалентную вакцину, которая очень сложно переносится ребенком – за ним нужно наблюдение две недели до вакцинации и две недели после, а понятно, что это нереально. И все нужно ежегодно пересматривать. Это значит, что одни и те же поставщики уже не будут в этом участвовать. Законопроектом также были выдвинуты повышенные требования к компетенции врачей, которые делают прививки, мы дали четкие определения, что такое поствакцинальная реакция, поствакцинальное осложнение. Нужно также изучать эпидемиологическую ситуацию по каждому региону. А то как сейчас в Закарпатье. Минздрав кричит, что там есть два случая полиомиелита. Губернатор Геннадий Москаль кричит, что нет. Значит, ему врачи дали такую информацию. Он не выдумал все с потолка. Так разберитесь, что там на самом деле.

Всемирная организация здравоохранения рекомендует всем странам иметь уровень вакцинации 95%. С принятием этого законопроекта у нас был бы шанс вернуться к тем 85%, которые у нас были раньше. Но, не понимая, что такое вакцинопрофилактика, первый зам министра Александра Павленко присутствует на рассмотрении данного проекта в ВР. И от Минздрава дает категорическую оценку, что этот проект во втором чтении принимать нельзя. Вопрос: почему? Потому что дети без справок о вакцинации не могут посещать садики и школы. Она не понимает ничего в этом вопросе. Но она дирижировала в Верховной Раде, чтобы не был принят этот проект. На нее, конечно, посмотрели депутаты из коалиции и отреагировали на эти жесты. В итоге, для принятия Закона не хватило лишь 6 голосов. Это просто ЧП и соавторы этого законопроекта уже требуют у меня вернуться к данной теме.

Это произошло потому что все эти годы Минздрав - это кормушка чиновников, которые зарабатывают миллионы на некачественных вакцинах. Можно вспомнить и вакцину против кори и краснухи, можно вспомнить и вакцину против гепатита Б. Сейчас мы видим, что министерство заинтересовано в тотальной и бесконтрольной вакцинации. Им просто надо освоить бюджет в сотни миллионов гривен и не нести никакой ответственности за последствия. Ведь даже сегодня следователи ГПУ говорят, что доказать смерть ребенка с проведенной вакцинацией просто невозможно.

Вы вакцинировали своих детей, внучку?

Да. Но когда внучка родилась, были большие проблемы. Будучи уже политиком, я, когда мы посещали родильные отделения в больницах, всегда смотрела прививочный кабинет. Он должен соответствовать всем санитарным нормам. Были случаи, когда не было таких кабинетов, детей вакцинировали в общих манипуляционных – так быть не должно. В каждом родильном доме должна быть отдельная комната, в которой хранятся вакцины для новорожденных, где есть стерильность, соблюдается температурный режим. И вот на тот момент у нас не было вакцины БЦЖ. Это первая вакцина, которую ребенок получает после рождения. Его нужно вакцинировать, согласно нашему календарю прививок, в течение первых дней пребывания в роддоме – то есть где-то на третий день. Это был 2011 год. Мы пробовали уже купить и датскую вакцину – но мне говорили, что она идет с осложнениями. Поэтому я искала вакцину БЦЖ российского производства, которая у нас в стране больше 40 лет уже работает, и которой была и дочка моя вакцинирована. Были трудности, но я ее нашла. Внучка уже была выписана из отделения. Мы ее провакцинировали через месяц.

При вакцинации я всегда требую все протоколы, чтобы две недели ребенок был здоров, чтобы потом две недели наблюдали за его здоровьем, чтобы не было переохлаждения и так далее. Смотрю, чтобы вакцина была качественная и соответствовала украинскому законодательству.

По поводу конкретной вспышки полиомиелита на Закарпатье. С одной стороны, ВОЗ ее также признала. С другой, Москаль, которого вы упомянули, озвучил мнение, что эта информационная атака была организована, потому что Минздраву было необходимо вакцинировать детей, чтобы вакцина, условия хранения которой были нарушены, не залеживалась на складах.

Москаль – это человек, который имеет огромный политический опыт. Если он такое говорит, думаю, у него есть какие-то факты. Эта вакцина нам была также подарена по линии ЮНИСЕФ, Канада купила ее. Вакцина суперкачественная, производства «Санофи Пастер». Однако когда ее везли, были нарушены процедуры температурного режима, а после доставки она была повторно заморожена, что не предусмотрено инструкцией, утвержденной в Украине.

И, тем не менее, инструкция ВОЗ позволяет ее размораживание и замораживание.

То, что мне скажет ВОЗ, я бы на месте Минздрава взяла только как рекомендации. За здоровье и жизни украинских детей отвечает не ВОЗ и не ЮНИСЕФ, а в данном случае - Министерство здравоохранения Украины. В Украину было поставлено 3,7 млн доз трехвалентной вакцины ОПВ. А решением 68-й сессии Всемирной ассамблеи здравоохранения от 5 июня в 2015 г. ВОЗ призывает все государства-члены, которые используют в настоящее время такую вакцину, подготовиться к ее глобальному исключению в апреле в 2016 г. и замены ее на бивалентную.

Когда на заседании Комитета мы рассматривали этот вопрос, я спросила у руководства Минздрава: Каким официальным документом, кроме письма Санофи, подтверждается безопасность и возможность использования повторно замороженной вакцины. Ответа не последовало. Я спросила: был ли проведен государственный лабораторный контроль качества данной конкретной партии вакцины (которая была разморожена)? Опять молчание и просто лекция. При этом Минздрав промолчал, что согласно результатам заседания Научно-экспертного совета Государственного экспертного центра МОЗ Украины, на котором рассматривались документы Санофи о сохранении эффективности и безопасности вакцины при ее многократном замораживании 24 эксперта (все, кроме одного) проголосовали за то, что информации, поданной Санофи, недостаточно для признания вакцины безопасной.

Эта вакцина сейчас просто лежит?

Да, она просто лежит. По последней информации Минздрава, ее все-таки не будут использовать, и уже поставлена новая партия.

Но у нас было 7 октября очень эмоциональное заседание комитета. Была перепалка. Минздрав продолжал стоять на том, что эту вакцину использовать можно, несмотря на выводы комиссии. И народный депутат Игорь Шурма встал и сказал: хорошо, мы вас поддержим, но сначала провакцинируйте этой вакциной своих детей или внуков перед телекамерами, чтобы вся страна увидела. А пока вы этого не сделаете, мы будем обращать внимание только на то, что нам пишут эксперты. В ответ была тишина. А госпожа Павленко резко встала и, не сказав ни слова, ушла с заседания комитета.

-- «Когда приезжаю в Донецк, стараюсь посетить все, что для меня важно»

До прихода в парламент вы возглавляли Донецкое областное клиническое территориальное медицинское объединение (ДОКТМО). Что сейчас с больницей?

Больница работает. Из 3 тысяч сотрудников сегодня там осталось 2700. 300 физических лиц – это где-то около 20 врачей и медсестры, санитарки – забрали свои трудовые книжки и выехали из Донецка. Понятно, что эти 300 человек покрыли тем, что кто-то стал работать на полторы ставки. 20 врачей – это не столь ощутимо. Так что, персонал работает и с первых дней войны предоставляет медпомощь мирным жителям.

Главврач больницы выехал или остался?

Остался. И замы все остались. Есть среди них, конечно, мои воспитанники, ставленники. Я все-таки руководила больницей с 1996 года по 2002-й.

Как обстоит ситуация с поставкой медикаментов туда?

Вначале было сложно. Большой период люди работали на остатках. Был период, когда больница кричала, что нет наркозных препаратов, невозможно провести операцию. Потом пошла помощь от «Красного Креста» и «Врачей без границ». Были поставлены огромные гуманитарные грузы, которые распределяли по всем больницам. Там все полноценно сейчас работает – я была там, сама видела. Сейчас нет проблем благодаря этим двум организациям.

Вот вышли там из строя 2 аппарата магнитно-резонансный томографии. Нужен был гель. Меня просили помочь. Мы писали письма с просьбами о помощи Сергею Таруте, когда он был губернатором, Александру Кихтенко, когда он был губернатором. Звонила я им. Возглавил область Павел Жебривский – тоже. Я позвонила ему, сказала: если есть возможность – помогайте больнице. Он ответил: да, у меня только такое представление, что вся Донецкая область не должна быть заброшенной. Это все продолжалось несколько месяцев. И вдруг звонок из больницы: мы получили гель, заправили аппарат! Спрашиваю: кто вам помог? Ответ: помогли спонсоры. Привезли гель. Через какие границы – я сказать не могу.

Зарплату там, конечно, получают уже в рублях?

Да. Какое-то время я старалась помочь, чтобы медики получали зарплаты из Украины. Но начиная с декабря 2014 года Украина перестала финансировать всю социальную сферу.

И откуда деньги на зарплаты идут? Вы интересовались?

В больнице не могут ответить на этот вопрос. И я тоже не могу.

Вы когда в последний раз были в Донецке?

В середине сентября. Стараюсь быть там почаще. Я там родилась, закончила школу с золотой медалью, поступила в медицинский институт, работала и участковым врачом, и главным врачом областной больницы, вела активную общественную деятельность, а в 2002 году жители 42-го округа в центре Донецка выдвинули мою кандидатуру в народные депутаты. Я победила в мажоритарном округе, за меня проголосовало 60 тыс. избирателей, а за оппонента - меньше 10 тыс. У меня в Донецке друзья. Там находится «Дом Малютки», где сегодня 27 деток-сирот, которому я уже много лет помогаю. Поэтому для меня это родная земля.

И у вас нет проблем, чтобы заехать на территорию «ДНР»?

Сложно все. Блокпосты, проверки, откройте машину, «куда вы едите?». Отвечаю: «В Донецк, я там прописана», и пропускает и украинская сторона, и та сторона. Часто и узнают меня.

Когда приезжаю в Донецк, стараюсь посетить все, что для меня там важно.

Захожу также в аптеки, смотрю на цены. Периодически там есть медикаменты в полном ассортименте, периодически нет.

Но медикаменты уже российского производства?

Российского и импортного. Российских там появилось больше шампуней, биологически активных добавок, производства «Байкал». Я сама попробовала и купила себе там шампунь-кондиционер. В общем, неплохо. Конечно же есть товары и украинского производства, и местного донецкого.

На рынке все можно купить. «Амстор» там работает – но продукция ограничена. Одна гривневая касса работает. Остальные – в рублях. Были периоды, когда все только началось, что отсутствовала молочка. А сейчас ее уже полно. Есть винницкие сыры Добряна, Миргородская минеральная вода, есть кондитерские изделия украинского производства.

-- «Я у нее часто спрашиваю: как ей удалось воспитать такого сына?»

Вы дружны с мамой Ахметова. Как она сейчас, как здоровье, где живет?

Это очень близкий для меня человек. Я с ней дружу. Она прекрасная женщина. Я у нее часто спрашиваю: как ей удалось воспитать такого умного, красивого, настолько доброго сына? Я уверена, что по доброте, заботе и помощи людям он человек номер один в нашей стране, спасает своими гуманитарными грузами миллионы людей на Донбассе. Я когда приезжаю в Донецк, меня многие люди спрашивают: Татьяна Дмитриевна, вы увидите Рината Ахметова? Я говорю: да. Мне отвечают: передайте ему огромное спасибо. Мама его тоже очень добрая, обо всем переживает, ей хочется быть на родной земле. Она пока находится в Киеве. Мы с ней часто общаемся. Она очень красивая, открытая и необыкновенно приятная женщина.

В Киеве уже на высшем уровне поговаривают о том, что Донецк переходит под управление Рината Ахметова. Его бизнес-структуры постепенно возвращаются в «ДНР». У вас есть какая-то информация по этому поводу?

Информации по этому поводу у меня нет, потому что я не работаю в его бизнесе.

Мне кажется, что бизнес для него уже не на первом месте, учитывая, сколько сил, времени и энергии он вкладывает в работу своего Гуманитарного штаба, направленную на помощь людям с питанием, с медикаментами, на достижение мира на Донбассе. В бизнесе он состоялся. Огромную часть своей любви он также отдает футболу, команде «Шахтер», построил необыкновенный, один из лучших в мире стадионов - «Донбасс Арену». Я уверена, кода, даст Бог, будет мир, первое, что он сделает - команда «Шахтер» примет достойных соперников в Донецке.

Вы с Ринатом Ахметовым как часто общаетесь? И по каким вопросам?

Не очень часто. Но, если нужно, я могу ему позвонить, и встреча обязательно будет. Вопросы разные. Это и ситуация в стране, и помощь Донбассу, и просто дружеское общение на разные темы. Вы знаете, что Благотворительный фонд Рината Ахметова «Развитие Украины» основанный 10 лет назад, реализует масштабные проекты в медицине - это проект «Рак излечим», «Остановим туберкулез в Украине», проект «Электронное здравоохранение». По объему финансирования и достигнутым результатам эти проекты могут конкурировать с общегосударственными программами. Говорим и о них, потому что работу своего фонда, Гуманитарного штаба он пропускает через свою душу и сердце, не жалея на это ни средств, ни собственных сил.

Я также общаюсь и встречаюсь с Борисом Колесниковым. Вот только вчера мы с ним в скайпе проговорили больше получаса. У нас многолетняя дружба.

А с бывшим министром здравоохранения Раисой Богатыревой вы когда в последний раз виделись?

Еще когда она работала министром, до тех трагических событий, которые произошли в нашей стране. И потом никаких ни встреч, ни телефонных разговоров у меня с ней не было.

Не знаете, где она находится?

Не знаю, не могу ответить.

С кем, вообще, вы из старой команды регионалов общаетесь?

Общаюсь с Героем Украины Валентином Ландиком. Моя внучка с его внуком с первого класса учились вместе. 1 сентября, все праздники – мы отмечаем вместе. У нас очень тесная связь. Он тоже сейчас живет в Киеве, мы встречаемся. Также часто встречаемся с Владимиром Рыбаком, с мэром Донецка Александром Лукьянченко, который всегда избирался с очень высоким рейтингом, практически как Лукашенко. Он очень переживает, мы с ним говорим только о Донецке. Дружу с Ефимом Звягильским. Он мой учитель и вдохновитель.

Мы вот попросили нашу фракцию пригласить министра финансов Наталью Яресько, чтобы объяснить ей, что донецкие предприятия, перерегистрированные в Украине, работают и платят сюда налоги. И это немалая часть. И из этой части можно что-то отдавать для учителей, школ, для работников культуры. В Донецке остались больницы, садики, школы, два прекрасных театра. Она нас выслушала. Мы попросились к ней на прием. Ефим Звягильский определил, что на прием пойдем он, Лукьянченко и я. Но пока приема не дождались.

Помню, вы также приходили на заседания суда к Александру Ефремову и переживали там о его состоянии здоровья. Как сейчас он себя чувствует?

Один раз я приходила – как только услышала о его аресте. Мы много лет вместе работали в Верховной Раде, он был лидером нашей фракции. Я поняла, что эта ситуация скажется на его здоровье. И, как врача, меня потянуло туда. Он действительно был очень красный. Я спросила: вы мерили давление? Он: нет. Я: у вас есть таблетки? Он: нет. Мы тогда купили таблетки, попросили, чтобы ему дали, чтобы он выпил.

И все? Больше вы не интересовались его здоровьем? Обвинениями, которые выдвигают ему?

Больше никаких встреч и разговоров не было.

Арест Ефремова стал первым арестом среди топ-соратников Януковича, который инициировал новый руководитель Генпрокуратуры Виктор Шокин. Его задержание имело символическое значение для всей новой власти. Однако процесс, который начался так показательно и бравурно, в итоге затормозился. Удалось договориться?

Думаю, нет фактов, чтобы вынести реальное обвинение. Я не знаю, насколько он мог способствовать сепаратизму или терроризму, или что-то такое. Думаю, это просто слова.

Вообще, это неправильно, когда народные депутаты с трибуны заявляют: в Донецке живут сепаратисты и террористы. То есть даже малыша, который только родился, мы обвиняем.

У кого из народных депутатов, политиков, крупных бизнесменов сегодня остался бизнес-интерес на территории «ДНР/ЛНР»?

По честному – не могу сказать. Вот тот же Ландик – предприятие закрыто, не работает…

Зато работает, например, шахта Звягильского…

Я не знаю.

С кем-то из уехавшей в Россию команды Партии регионов вы поддерживаете отношения?

С одним человеком я созваниваюсь. Это очень добрая, честная и открытая женщина. У нее недавно был день рождения. Мы всегда были в очень хороших, искренних отношениях. Это Людмила Янукович.

Как она сейчас? Как чувствует себя?

Я спрашиваю, конечно, каждый раз. Она всегда говорит: я креплюсь.