Залізна логіка репресій

Мовою оригіналу:

Поскольку к эрдогановским чисткам всё шире применяют понятие «1937 год», то, справедливо опасаясь прослыть их апологетом, ибо каждый знает, что «понять — значит простить», и тем самым окончательно разочаровать своих многолетних читателей, я тем не менее хочу чуть подробнее разобраться не в феномене советского «Большого террора 1936-38» (тут-то никакого бинома Ньютона нет: как и путинская «опричнина», его цель — превратить самоосознающее себя историческим победителем и сорганизовавшееся общество в панически запуганное и атомизированное, рабски выслуживающее у правителя даже не подачки и льготы, но лишь сохранение жизни и свободы, а потому на первых порах хорошо управляемое и старательное), но в самом характере институциональных репрессалий.

Как у меня всегда, начнём издалека и с вещей общеизвестных.

Великий князь Иоанн Васильевич, четвёртый этого имени, по складу своей натуры совершенно не имел желания аккуратно вписываться в расклады тогдашних могущественных феодальных кланов и нырять, подобно предшественникам, в хитросплетения тонких интриг и химерических альянсов, достойных московских повелителей предшествующих веков. Он хотел тотальной власти ради реализации тотальной цели — полностью консолидированного «византийского» царства-монастыря, способного полностью овладеть наследием Улуса Джучи, и поскольку Поволжье, часть Северного Кавказа и Сибирь уже были у него, то остались — Крым, Литва-Беларусь и Балтия…

Именно поэтому Иван стал Грозным — он провёл не просто несколько циклов чисток, он переформатировал феодальную элиту: вместо старинных родов варяжского, половецкого и западнорусского происхождения с их вечной оглядкой на сословные права своих европейских коллег, он сделал костяком правящего класса православно-татарские роды, перешедшие на братскую московскую службу после исламизации Орды при хане Узбеке, и перенесшие тамошние стереотипы властных отношений. Он также быстро повысил статус выходцев из низших страт аристократии, готовых ради этого на отказ от как бы причитающихся феодальных прав на завидное положение, но в рамках восточного деспотизма… Церковь же должна была стать лишь покорным идеологическим орудием царской власти, забыв даже о младшем партнёрстве в рамках византийской «симфонии».

Когда государь император Николай Павлович победил декабристов, он во избежание продолжения каскада аристократических переворотов также полностью переформатировал правящий класс. Гвардия, превращённая Петром Алексеевичем в «партию власти», была лишена этого унизительно статуса. Для этого были использованы процессы декабристов, опала и полуопала многих, а главное — непривычнае по тем временам необходимость отречения от родных и друзей, ставших жертвой расправы над заговорщиками… Ревизия наследия его старшего брата дошла не только до возвращения забытой за полтораста лет и весьма агрессивной антизападнической риторики и принятия на вооружение тоталитарно-утопической доктрины «казённой народности», но и даже до появления шумного движения за закрытие университетов (резонанс от темы вынудил запретить её обсуждение). Эталоном нового костяка российского истеблишмента стал незнатный дворянин-бюрократ, руководимый выходцами из небогатых латвийских (остзейских) немецких дворянских родов, и окруженный старательными карьеристами из восточной Украины, произведёнными из состоятельных казаков в дворянство только при матушке-Екатерине.

Я обращаю ваше внимание, уважаемые читатели, что оба правителя достигли своей цели. Развязанная склокой в среди боярской олигархии Смута была подавлена только за счёт того, что многочисленному низкородному дворянству, через полвека названному шляхтой, необходима была твёрдая централизованная власть, гарантирующая пусть минимум, но чётко очерченный минимум их прав и личной свободы. Николай «Палкин» превратил европеизированную русскую аристократию из вековой бомбы под престолом и главного революционного класса — в идейную опору самодержавной монархии и главный консервативный класс.

А теперь подумаем — на что имел бы морально-политическое право Сталин, если бы у высших советских военных действительно хватило бы интеллекта и корпоративной солидарности для заговора против сталинской людоедской и авантюристической политики?

Как могла бы выглядеть гипотетическая «программа Тухачевского»? Прежде всего, она была бы синтезом бывшей и будущей антисталинской платформ — троцкистской и власовской… (Ничего особо невероятного в таком синтезе нет: русские демократы 1989-91 годов тоже вдохновлялись одновременно лозунгами меньшевиков, солженицынским пересказом Столыпина и тэтчеризмом).

Военная оппозиция Сталину должна была распустить колхозы (это был консенсусный стон деревни), вернуть элементы НЭПа, дать реальную автономию республикам («коренизация кадров»), лишить ВКП(б) политической власти, превратив её лишь в орудие агитпропа, при этом вернув партии «троцкистскую» антиноменклатурную риторику. Затем выйти из испанской авантюры и договориться со старыми знакомыми из рейхсвера о том, что те посадят «большевика» Гитлера на цепь, и вместе с Германией поделить восточную Европу.

В такой «денсэопиновской» России ни Сталину, ни его номенклатуре и его наркомвнудельской опричнине места не было. Поэтому простая полицейская профилактика требовала от них:

а) устранения всех самостоятельно думающих, самостоятельно сделавших себя офицеров верхнего уровня и их возможных сторонников на среднем уровне;

б) парализования слепым (лотерейным) террором любых возможностей групповой консолидации элит;

в) жесточайшее преследование всех, у кого хоть на дне сортира, не то что на дне красноармейского сундучка, будет найден газетный клочок с выступлением Троцкого, сделать обращение к его идеям невозможным никогда;

г) гонения на духовенство, национальную (и старую) интеллигенцию, которые могут стать точкой кристаллизации национального самосознания;

д) заключения в гигантские лагеря всех, кто стал жертвой коллективизации, а значит, лишь только «режим качнут», мог стать участником массового антисталинского и антибольшевистского движения.

Всё перечисленное — и есть Большой или «институциональный» террор, альтернативно меняющий состав и сам принцип рекрутирования истеблишмента, и блокирующий определённые социально-политические сценарии развития. Сократите масштаб сталинского кровопускания в 100 раз, и вы получите германскую «норму», совсем не мешавшую проведению Олимпиды-36 и восторженным визитам Ллойд Джорджа к Гитлеру… Кстати, 72 года назад Гитлер понял и насколько он «недочистил» старые элиты, и насколько это обернулось смертельной опасностью именно для него. Но Гитлер отвлёкся на переформатирование всей европейской цивилизации, блокируя в принципе любое влияние эпохи Просвещения (Холокост был интегральной частью именно этого замысла), и не заметил «ледоруба», занесённого над ним прусскими баронами…

Если бы 25 лет назад победил ГКЧП, то просто для гарантий на будущее от повторения перестройки военно-чекистская хунта не только бы пересажала, а потом выставила в эмиграцию всех демократов и интеллектуалов — акынов национального и религиозного возрождения, она люстрировала бы любых преподавателей, журналистов, литераторов и режиссёров, хоть как-то симпатизирующих либерализму или социализму западного типа. При этом всё время повторялась бы «мантра»: мы не допустим повторения ошибок брежневщины, разведшей диссиденщину… Были бы заблокированы любые варианты критики не просто выбранной властью на роль госидеологии доктрины, но и той псевдоисторической мифологии, которой данную доктрину решили подпереть. Кроме того, были бы пересажены или разорены все предприниматели и кооператоры, само свободное предпринимательство объявлено синонимом социального архизла, а любой не санкционированный властью бизнес, а также контакты с цивилизованным миром превращены не только в презренное, но в смертельно опасное занятие…

И скажите, что из этого Путин успел сделать, а что — нет, и что начинает потихоньку?!

Логика институциональных репрессий ГКЧП была бы очевидна: три года перестройки и гласности наглядно показали, и в обществе, ориентированном на любование западными ценностями и национально-исторической мифологией, и щепотка демократии уничтожает социализм, Советы, партию и СССР как идеократическую империю (а в качестве банальной зоны свободной торговли он ЦК-КГБ был отвратителен как профанация державного величия). Логичен и Путин, ведь продолжение европеизации России прямо вело путинизм (как рыночный сталинизм) к «антикриминальной революции». Поэтому он пошёл по пути императора Николая Павловича — от Кавказской войны и подавления «Польши» — вплоть до Крыма и конфронтации с ещё недавно дружественным Западом.

Я хотел бы напомнить, что когда свыше двух десятилетий назад надо было спасти итальянскую политику от полного и окончательного подчинения мафии, ибо после отключения ЦРУ от её традиционного курирования (ведь холодная война закончилась), мафия осталась без противовеса, то в ходе «операции «Чистые руки» политику именно переформатировали: за коррупцию был арестован чуть ли не весь состав парламента.

В результате были дотла уничтожены все три «столповые» партии страны — христианские демократы, создавшие всю современную Италию, социалисты (историческая партия с вековой историей, альма-матер Муссолини) и компартия — главная антисистемная послевоенная партия и родоначальник демократического еврокоммунизма…

После краха общенациональных партийных гигантов в Италии кроликами из цилиндра выскочили как правые «северные» партии, откровенно расшатывающие страну, так и различные клоунские популисты. Самым же главным достижением «очищения» стало лёгкое и быстрое подчинение сознания избирателей коррумпированному до мозга костей владельцу медиаконцерна… Однако в итоге мафия была разгромлена, в т.ч. политическая мафия, переплётенная со спецслужбами. И осталось лишь напыщенное жульё, неспособное к тектоническому воздействию на политику…

Но вернёмся к Эрдогану.

Он понял, что турецкий истеблишмент должен быть переформатирован, что статус-кво непрерывно поощряет всё новые и новые попытки переворота. А в условиях нарастающей идеологической поляризации общества каждая из таких попыток может привести к гражданской войне, отягощенной войной с курдами и угрозой интервенции из иракского и сирийского Курдистанов и Халифата.

С армией должно быть сделано нечто, чтобы она больше никогда не могла решиться на переворот или его угрозу. Тем более, что, как и в Латинской Америке сорок лет назад, словеса о верности конституции и присяге не значат ничего. Всё традиционно: армия приходит, суды дружно подтверждают легитимность новой власти, депутаты «голосуют правильно», а публицисты и профессора рассказывают о «жизненной необходимости, назрелости и благотворности начатых преобразований». Единственной гарантией от мятежей оказалась лишь готовность людей закрыть власть своими телами. Это — много больше, чем во всю предыдущую историю Турции, но очень ненадёжно…

Тут необходимо напомнить, что погубило Сальвадора Альенде. Перед удавшимся переворотом был неудачный — «танкассо»: несколько «реакционных» командиров вывели легкие танки к Ла-Монеде. Но обитатели окруженного президентского дворца нарушили полуторавековую традицию латиноамериканских правителей для таких казусов — тут же собирать манатки и чемоданы с «капустой» (О. Генри имел ввиду именно долларовый кэш) и бежать… Армия, которую инициатива бронеходчиков застала врасплох, её не поддержала. Альенде собрал гигантский митинг сторонников… и стал ждать куда более проработанной операции Аугусто Пиночета. А ведь имел полный карт-бланш перетрясти комсостав и бюрократию, позакрывать редакции (из числа откровенных подстрекателей), начать расследование против политиков… Всё это тоже входило в положенный победителю бунтовщиков ассортимент. И мог быть жить и править… реформы проводить…

Эрдоган видел, как по стране создаётся разветвлённая сеть сторонников его свержения, причём, именно свержения, т.к. легальные партии и профсоюзы в это не были втянуты, только истеблишмент. Разумеется, свержение не объявлялось целью этого движения, даже «мирный демонтаж» — только аккуратное «подпиливание» сука. Эрдоган же понимал, что новый, старательно выращенный им продуманной экономической политикой средний класс, отвергает поверхностную европеизацию и ищет идентичности в вере отцов, что «кемализм» — такая же социальная архаика, как ленинизм в 80-е годы в СССР.

На его счастье путчисты не выдвинули никакой привлекательной программы вроде «социальной справедливости» и «расширения демократии». Даже возрождения Великотурции в границах 1917 года, даже «мы за турок, мы за бедных». В этом и проявилось, если вспомнить мем забытых ныне марксистов, «классовая ограниченность» его противников. Просто авторитарная модернизация, принудительная секулярность (такая же «убедительная» как «научный атеизм» тридцать лет назад) и тупое требование от курдов считать себя турецкой нацией, требование, так напоминающее требование к украинцам и белорусам считать себя русскими, а русских — великороссами.

И все увидели лицо этих долгожданных прогрессистов, стреляющих и бомбящих простых безоружных людей на улицах, и парламент во время заседания в нём всех фракций… А чуть позже — сдержанное или не очень сожаление в других странах о проигрыше мятежников, о том, что не удалось танками и пулемётами, бомбами с вертолётов разогнать «фанатичное быдло».

Что должен был сделать Эрдоган? Застрелиться, зная, что этим предаёт своих сторонников и открывает врата гражданской войне? С плачем уйти в отставку, чтобы остаться бессильным и презираемым свидетелем распада страны, отторгающей «штыковой кемализм», в т.ч. путём исламской радикализации (был же пример плодов правления иранского шаха и президента Мубарака)? Стать декором при новой власти, как Горбачёв осенью 1991 года, и ждать вежливого пинка, а потом и неизбежных катастрофических пертурбаций — когда перессорятся генералы, а потом — генералы и полковники? «Эллинский путь»…

Дикие турецкие нацисты («серые волки»); воинственные курды, у которых вдруг перспектива своего большого независимого государства; фундаменталисты, нашедшие боковой отскок для блокированного Халифата; ощутившие исторический шанс леваки; либералы-западники, преданные старательно плюющей Турции в лицо Европе… И над этим складом тикающих мин — кучка вояк, бессмысленных и беспощадных…

Поэтому, если мы признаем, что у Эрдогана и его сторонников были резоны не сдаваться, то мы должны признать, что он оказался обречён именно на институциональные репрессии, на кардинальную замену послесултанской турецкой политической модели и на лишение армейской верхушки статуса политического гаранта конституционной демократии — с заменой её в этом качестве судом и многопартийным парламентом.

Тем, кто особое внимание уделяет судьбе увольняемых преподавателей, напомню, какой чистке подверглись в Польше и бывшей ГДР преподаватели марксизма-ленинизма, ист- и диамата и «научного атеизма».

И здесь цитата любимого Григория Померанца (про реформы): когда в драке поймешь, какой удар — лишний?

Парадоксально, что почти все, кто обвиняет Эрдогана в чистке, до этого ругательски ругал Ельцина за его отказ от люстрации, от очистки демократического госаппарата от партхозноменклатуры, чекистов, от судей и прокуроров, сажавший диссидентов, фабриковавших «экономические дела» против директоров…

Но довольно несложно представить, какой крови жаждали бы четверть века назад советские демократы, если бы августовские события пошли по румынскому сценарию. Пересчитаем число турецких жертв не к численности СССР, а только РСФСР, т.е. удвоим. И тогда в результате гипотетического штурма Белого дома и гипотетического обстрела демонстрантов на Дворцовой площади было бы 500 погибших и 5000 раненых. Приблизительно, как в Бухаресте в декабре 1989 года. И тогда сдавшихся не просто бы избивали, как в Турции — на фонарях бы вешали чекистов и ответработников, как в Будапеште в октябре 1956-го, после расстрела митинга у Дома радио. И какая началась бы всесоюзная антикоммунистическая чистка!

Но не надо так трепетать! Единственной республикой в СССР, где сторонники ГКЧП были свергнуты бескровно своими силами и номенклатура полностью удалена от власти, была Чечня, возглавленная генералом Дудаевым — как лидером общественно-революционной коалиции. Номенклатура, впрочем, как и чеченская братва, перебралась в первопрестольную. Там, отставная номенклатура и «попутчики чеченской революции», изгнанные за бандитизм Дудаевым, три года обхаживали администрацию Ельцина, в гостинице «Москва» лепили какое временное правительство, якобы сидящее в Надтеречном районе, потом вернулись в обозе армий Рохлина и Шаманова… потом бежали ещё раз… Это на тему опасности «развязывания охоты на ведьм». «Ведьмы в живых не оставляй» — предки были мудры.

Теперь о смертной казни. Я помню, как при трёх погибших собравшиеся у Белого дома ликовали, когда «Эхо Москвы» сообщило, кажется, утром 21 августа, что российская прокуратура, уже возбудившая дело по факту попытки захвата власти, переквалифицировала обвинение против членов ГКЧП не просто на измену родине, но и ещё как предумышленное массовое убийство (гарантировано подрасстрельное обвинение), и восторженно пересказываемый позднее апокриф, как один из военных — героев тех дней на вопрос Ельцина о награде попросил разрешение командовать расстрельной командой для этих гадов…

Конспирологическое послесловие.

Тем, кто уверяет, что у Эрдогана, дескать, был заранее план, как «зачистить поляну» после провала гипотетического мятежа его противников, и он только ждал его провала, полезно подумать над следующим.

Ни в Турции сейчас, ни в мире и России 25 лет назад не могли представить, что генеральский заговор против избранной власти обрушат демонстранты. Военные без проблем разогнали: в декабре 1981-го необычайно популярную «Солидарность» Леха Валенсы, сторонников Карабаха в 1988-м, в Тбилиси в 1989-м, в Баку в 1990-м, в Вильнюсе в 1991-м. Во всех этих случаях оппозиция была куда более консолидирована, чем московские демократы августа 1991-го.

В августе-91 в Киеве, Риге, Таллине и Вильнюсе многотысячные демонстранты против «коммунофашистов» не вышли, а в Москве и Питере — вышли!

Ещё раз поражусь: контролируя ТВ, турецкие путчисты не показали ни малейшего стремления получить массовую поддержку: ни одного лозунга против клерикализма, против авторитаризма, против заигрывания с халифатом и прочее… ни обещаний парламентской демократии, снижения налогов… ГКЧП хоть по 15 соток бесплатно обещали работягам раздать и Союз сохранить, а кооператоров-спекулей прижать… А здесь — пустота и нечто — невнятный пакет посулов «Мирного совета» [полагаю, более аутентичным будет перевод «Совет примирения»] для гаданий российских политологов. И ведь готовились годами!

Что же касается различных конспирологических версий, то, читая и слушая «политологические» рассуждения о турецком путче, я вспоминаю интернациональную историю про тяжбу двух женщин из-за одолженного соседке горшка: приведённая для разбирательства к шейху (даяну, кади, судье, градоначальнику) ответчица заявила, что обвинения её в том, что она отказывается компенсировать надкол одолженного горшка (кувшина, амфоры) полностью не состоятельны по трём причинам: 1) она горшок (кувшин, амфору) не брала; 2) он уже был надбит; 3) я всё вернула в целости и сохранности…

Поскольку почти все рассуждающие о путче тайно жалеют о поражении мятежников [идеальное сочетание сознательного презрения к «простецам» с подсознательным упованием на благотворные преобразования сверху — вследствие раскола элит и появления долгочаемого Аугусто-Ли Николонозовича Лукашенко], то подсознательно стараются их обелить. Ровно так же, как «русские левые» оправдывают ГКЧП (пытались спасти Союз), а правые — корниловское выступление (пытались спасти страну и порядок).

Поэтому про путчистов говорят одновременно, что они:

1. совершили отчаянное («декабристское») выступление — последнюю попытку сохранить светский курс развития страны, а значит, имели разработанную программу «кемалистских» реформ;
2. стали жертвой провокации Эрдогана, то ли обманом выведшего их на улицу, то ли хитро подтолкнувшего их на бездарную импровизацию…

Если бы при осуждении каждый спорщик отстаивал бы свою версию событий, было бы интересно, но каждый старательно защищает обе одновременно… [точно так же происходит при обсуждениях сталинистами 22 июня 1941 года — доблестная советская разведка знала все планы Гитлера; Пакт СССР дал возможность своевременно подготовиться к нападению; скрытно отмобилизованные армии уже выдвигались к западным рубежам для полного развёртывания к середине июля; но Гитлер коварно обрушился когда {на неделю раньше или позже} и как {разделивши армию на три расходящихся направления} от него никто не ждал, чем проявил своё вероломство].

Причём главным доводом за то, что путч был инсценировкой, служит только чудесное спасение Эрдогана из отеля в Мармарисе и при перелёте в Стамбул. Версии, что лояльная конституционному главе государства госбезопасность отметила шевеление в частях и забила тревогу (и без российского предупреждения — ведь Эрдоган выступал в аэропорту, когда войска уже были на улицах) или что лётчик просто струхнул стрелять по президентскому борту или пожалел коллег — отметаются как слишком банальные…

Тут надо напомнить, что хвалёное КГБ со всей его «Альфой» утром 19 августа 1991 года не смогло:

а) перехватить Ельцина при прилёте его из Алма-Аты в столицу рейсовым бортом;

б) перехватить его «волгу» при поездке с дачи на Краснопресненскую набережную, которая должна была ехать мимо колонн бронетехники (каждую теоретически сопровождает особый отдел и военная разведка), которым тоже можно было дать ориентировку;

в) взять полупустой Белый дом, у которого с утра толпилась лишь пара тысяч безоружных «ботанов»;

г) интернировать полсотни общественников и депутатов-демократов…

Но ведь никто не обвиняет Ельцина в том, что он подговорил Янаева, Павлова, Язова и Крючкова так по-дурацки выступить, чтобы сразу похоронить и СССР, и КПСС, и КГБ, и Горбачёва!

Собственно, турецкий путч начал проводиться по давно апробированной на Востоке методике — арестовать правителя и врагов по списку, символическими контингентами занять редакции, резиденции ветвей власти, при необходимости — генштаб и ключевые министерства. При неудаче с арестом смещаемого «тирана» — его гибель «при попытке избежать заслуженного наказания и с награбленным у народа достоянием». Кстати, спроецируйте это на Россию: десант на «Бочаров ручей»… усиленное патрулирование… на телеэкране какие-то новые хмыри в форме и заявление… гарантируем возвращение к конституции, верховенство законности и правопорядка, гражданский мир и социальную поддержку… и поскольку нет ключевых раздражителей — «сионо-масоны», «чрезвычайная опасность исламизма» или «иго спекулянтов-кровососов», то каждый кластер принимает перемены как благотворные именно для него, и со словами «ну, наконец-то» в домах открывается всё спиртное…

Джерело: Каспаров.ру