Вороненков - перший, але не останній перебіжчик з Держдуми

Мовою оригіналу

Денис Вороненков даже формально - не первый российский депутат, уехавший из страны, опасаясь уголовного преследования. До него примерно тот же путь проделал Илья Пономарев, лишенный депутатского мандата в прошлом году, когда он уже жил в Киеве. Но Пономарев, по крайней мере, старается быть классическим политэмигрантом, для которого отъезд из России - не более чем перемещение в пространстве, не мешающее ему быть таким же российским оппозиционером, как и до отъезда. С Вороненковым все иначе. Он не столько политэмигрант, сколько перебежчик в самом точном словарном смысле этого термина из времен холодной войны.

Перейдя российско-украинскую границу, Вороненков, в отличие от Пономарева, оставил позади все свое политическое прошлое, лояльность Кремлю, все законопроекты и голосования «за» и даже присягу офицера российских спецслужб. Теперь он - гражданин Украины и человек, публично заявляющий о намерениях действовать против интересов официальной Москвы.

Формально его можно было бы сравнить с Борисом Березовским, уехавшим в Великобританию в начале нулевых. Однако Березовский был фигурой, чья биография, по крайней мере, выходила за пределы путинской эпохи. Это был представитель прежней политической элиты, вступивший в личный конфликт с Путиным и проигравший ему. А Вороненков полностью состоялся в путинские годы, в полностью лояльной Путину среде. И это первый такой случай в истории политической элиты путинской России. Вороненков - первопроходец.

Бесценные показания

Его программное интервью сайту «Цензор.нет» производит очень сильное впечатление. Видно, как человек учится говорить на непривычном ему языке - нет, не на украинском, участники интервью говорят по-русски, но это действительно совсем не тот язык, которым Вороненков привык пользоваться в Госдуме. Он проводит параллели между путинской Россией и нацистской Германией, рассказывает о воодушевлении, которое принесли ему протесты на Болотной площади, сравнивает путинское правосудие со сталинским и рассказывает о пытках в тюрьме «Лефортово». Очевидно, так в его представлении должна выглядеть речь настоящего российского оппозиционера.

Вороненков старается и переигрывает - слишком неестественно звучат все эти слова из уст человека, буквально накануне своего отъезда предлагавшего запретить в России игру Pokemon Go как американскую идеологическую диверсию. Человека, на свадьбе которого пел тогдашний председатель Госдумы (ныне шеф российской разведки) Сергей Нарышкин. Человека, объяснявшего публикацию Panama papers (разумеется, там были данные и о его компаниях) происками западных спецслужб. Это был именно типичный системный политик путинской России, и его слова о «сошедшем с ума государстве» звучат не очень искренне.

Трудно сказать, отдает ли себе в этом отчет украинская сторона, но это не имеет значения, Вороненков по состоянию на 2014 год - официальное лицо, депутат Госдумы, и его показания о российской политике на востоке Украины для Киева в любом случае бесценны, и украинский паспорт - самая малая награда за такой подарок от беглого депутата.

Если некуда бежать внутри системы

«Новая газета» намекает, что Вороненков уехал в Киев не с пустыми руками - якобы он мог записывать разговоры руководителей Госдумы, и теперь в руках украинских властей не просто компромат, но и, возможно, сведения, которые в России считаются государственной тайной.

Даже если это и не так, сама возможность такой утечки очень болезненна для Кремля. Российская власть годами выстраивала политическую систему, в которой неприятные неожиданности были исключены – будь то со стороны парламента, партии, регионов или СМИ. А тут вдруг такой провал на самом, казалось бы, проверенному участке: удар нанес не условный Навальный, а в самом прямом смысле свой человек, дважды свой - офицер бывшего Госнаркоконтроля и депутат Госдумы. Вероятно, для Кремля это станет поводом срочно придумывать какие-то новые ограничительные меры - усилить контроль за депутатами, начать новую проверку офицеров спецслужб или что-нибудь в этом роде.

Но ирония ситуации как раз и заключается в том, что бегство Вороненкова потому и стало возможно, что он, как и все другие его коллеги по российской элите, оказался лишен любых степеней свободы внутри системы. Став фигурантом уголовного дела, о котором говорят как об очередном проявлении внутрикорпоративного конфликта между силовиками, он мог бы рассчитывать на справедливый суд - но он все знает о российских судах и об их «независимости».

Вороненков мог бы призвать на свою сторону прессу, но влиятельной независимой прессы в России нет, а излишняя медийность по меркам системы - это отягчающее обстоятельство, как показал опыт его бывшего шефа Виктора Черкесова, который пытался воевать с ФСБ с помощью публичной полемики в газетах и поплатился за это карьерой.

Таким образом внутри системы Вороненкову было некуда бежать, и путь остался один - туда, где ждут рассказов об аннексии Крыма и о российской агрессии в Донбассе. Он, конечно, расскажет, и если его украинская судьба сложится благополучно, это станет отличным примером еще для многих самых высокопоставленных людей из системы, которым тоже некуда бежать, но которые пока не на виду. Первый перебежчик никогда не оказывается последним.