Причина погрома в Бирюлево — отсутствие русской нации

Суть московской проблемы в том, что строительство гражданской нации в России еще и не начиналось.

Amis restons toujours unis

Друзья, остаемся едиными всегда.

О сути современной нации из теста «Карманьолы», 1792 г.

Да ведь и классической нации как таковой в России нет — уточню, что «нация» это тождественное, но не синонимичное с «народом» понятие.

Слово «нация» стали использовать вместо «корона». Гражданин – это поданный республики, а не короны. Поэтому у народа может и не быть суверенитета, а вот нация — суверенна. Во Франции нация тоже начиналась с горсти членов Генеральных Штатов, но в том-то и дело, что начиналась она снизу. Выстроить нацию сверху — нельзя. В Италии нацию строили одновременно и сверху (конституционный монарх из Милана), и снизу (Гарибальди) — нация есть, но швы остались.

А что же в России?

За последний век суверенитет от бюрократии Романовых, получивший факел власти из рук помещичьего класса, правившего Россией веками, перешел к большевикам и созданному ими классу госслужащих.

Кстати говоря, большевики как раз ударили снизу, что и позволило им в итоге почти преуспеть в создании новой нации — «советских людей». Но большевикам оказался не по зубам азиатский способ производства (в России они столкнулись отнюдь не с капитализмом), они стали играть по его правилам, и в результате он пожрал большую часть их прогрессивных завоеваний.

В 1980-е-2000-е а этот перерождающийся столетиями класс управителей храмового добра (российское чиновничество) несколько сменил стиль (на роскошь европейских брендов), риторику (она стала квазиправовой) и диверсифицировал источники ренты (все же, в России, в разных нишах и на маленьких полянках, развивается и нормальный капитализм…примерно как и на рубеже XIX-XX вв.).

Но азиатский способ производства (яркий пример — Сочи) лишь немного отступил от периферии к ядру российской системы.

Это отступление пока слишком несмело, чтобы повлиять на реальность. Политэкономия России (включая общественное устройство, национальный вопрос, и все прочее), несмотря на серию попыток реформ за последние 450 лет – продолжает оставаться лишь внешне европеизированной. И то — на глубину уровня upper-middle class в полутора мегаполисах.

Именно поэтому этот «верхний-средний» класс и интересует политическая жизнь, он начал чувствовать себя нацией европейского типа (впрочем, других типов наций и нет!). Но до его — неизбежного, как последний вздох Марии-Антуанетты — триумфа еще очень далеко. Даже между первой и второй русскими революциями прошло целых 12 лет – а ведь второй, скорее всего и не было бы, не случись империалистическая война.

Но что же тогда представляет собой население России, если оно не является суверенной нацией?

Научно говоря, современная Россия — даже не ранне-, а протофеодальный межплеменной союз с исторической русской этнокультурной доминантой, находящийся в условиях внутреннего вызова смены этой доминанты: на доминанту горских народов.

Горцы ориентированы на семейные и клановые ценности, а русские разобщены, на первое место ставят высокий уровень потребления, и — не имея подлинного, а таковым является лишь демократический, суверенитет — привычно тянутся к сильной руке. Вокруг такой новой доминанты могут (но не обязательно) консолидироваться другие этносы Кавказа (граждане России) и диаспоры.

По сути, единственное, что сдерживает такой сценарий — это полная удовлетворенность горских элит политикой Кремля, максимально учитывающей их материальные интересы, и сама по себе мелкотравчатость их интересов, узость кругозора.

Однако, это может измениться с усилением позиций ислама, который доказал, что умеет выводить самые малочисленные и бедные племена в глобальный формат и прививать им сверхценные идеи.

Кроме того, низы горских племен все менее довольны своим постепенным отчуждением от богатств, накопленных верхами — а это самая питательная среда для веселых старичков-дервишей. После философских бесед с которыми пылает далекий Бостон.

О внешних вызовах исторической русской этнокультурной доминанте и говорить не приходится — чего стоит лишь формирование рядом с Россией гигантской общеевропейской политической нации, в которую с легкостью вливаются, с хохотом и свистом, сотни тысяч этнических русских.

Кстати, нечто похожее на внезапную смену доминанты произошло в 16 веке в условиях вторжения испанцев в Мексику — по ряду причин эстетического характера, абсолютно все вассалы и соседи ацтеков поддержали интервентов.

Простых выходов из российской нынешней ситуации нет вообще.

Дело ведь не в нелегальной или легальной миграции, а в самом характере политэкономии России, где носителем суверенитета выступает едва заметная прослойка крупных собственников, спаянная навечно с более широкой прослойкой «черных рантье» обладающих удостоверениями госслужащих.

При этом отсутствует нация современного типа, для которой подобное вышеописанному положение вещей может быть лишь кратким периодом застоя. К примеру, как в США при Буше-младшем или в Польше при Лехе Качыньском.

Увы, для не сложившихся наций аналогичный период может растянуться на века и привести к их дезинтеграции, исчезновению. Не прозвучал ли первый звонок этой драмы в 1991-м году?

Стратегический выход, как это не печально было бы узнать любителям крепкой руки, жилистой ноги и каменной головы лишь один — долгий и мучительный путь развития демократических институтов, судебной системы, стимулирования конкуренции и строительства подлинной, а не фасадной федерации.