Психологія російського бунту

Мовою оригіналу

Да, большинство из нас прекрасно понимают, что в РФ никакие серьезные протестные волны сейчас невозможны.

И при этом, враг понимает, что колоссальная уязвимость его системы – проникновение в массовое сознание россиян правды о политическом поражении России и Путина в развязанной войне.

Путин абсолютно реально интерпретирует ситуацию: основная угроза кремлевской политики исходит не из-за границы, а изнутри России. Как там писал Пушкин: «не дай Бог увидеть русский бунт, бессмысленный и беспощадный».

Механика очень простая: протест должен эмоционально сдетонировать не только в сердцах активистов и креативного класса, но и самых обычных россиян, которые становятся свидетелями чего-то экстраординарного, касающегося их лично, что заставляет их размещать месседжи в сети, группироваться, выходить на улицу.

Примерно так, как это произошло после пожара в торговом центре «Зимняя вишня» 2018 г. в Кемерово. Безразличие и пассивность государственных служб и местных властей привело к стихийному волнению. Тогда, напомню, весь день трагедии федеральные каналы молчали и ни слова о пожаре не говорили. Вместо информации о пожаре показывали очередной фильм о Путине.

Берем пример Казахстана, где в январе этого года вспыхнули волнения. Триггером ситуации послужило резкое повышение в два раза цен на сжиженный газ в стране. Но там фактором также были внутриэлитные интриги и рост гражданского самосознания общественных масс.

Особенность путинской системы в том, что там предельно отточен ключевой скилл государственной бюрократии – умение прочувствовать и сбить накал растущего общественного недовольства

Гэбешная машина научилась чувствовать и работать с такими проявлениями. К примеру, Лукашенко в 2020 так и не учуял зарождающееся глухое недовольство, которое отлично разыграли российские спецслужбы, и вынужден был тушить пожар постфактум.

Среди экспертов царит скепсис в отношении перспективы большого протестного пожара. И, несмотря на это, история Россия знает много примеров внезапных и незапланированных эксцессов.

Такими триггерами обычно является две фактора. И сразу скажу, это не экономические проблемы или социальная неудовлетворенность.

Экономико-социальный протест никогда не бывает «чистым» сам по себе – лозунги повышения оплаты труда, решения социальных проблем всегда имеют сухой и временный оттенок, не способный к масштабированию.

Первый фактор – проигранная война. Пример из истории: медный бунт 1662 года во время российско-польской войны. Тогда в Москве городское население восстало против повышения налогов. Затяжная война тогда требовала огромных расходов и власти решили переложить бремя войны на плечи народа.

Или пример из более близкого нам ХХ века – проигранная русско-японская война вообще катализатором целой революции, запустив маховик политической стачки, выступлений в армии и на флоте.

Второй фактор – политические обстоятельства, ограничивающие естественные права гражданина и личности.

Путинская Россия как раз с такими процессами столкнулась непосредственно. Самый известный пример – так называемая болотная революция 2011-2013 гг., начавшаяся после фальсификации думских выборов 2011 г. По большому счету, это выступление впервые приобрело антипутинскую направленность. Символов акций протеста стала белая лента.

Еще один пример гражданской активности – протест в Хабаровском крае, начавшийся в 2020 г. Причина – уголовное дело против любимца местных жителей – губернатора Фургала, которого обвинили в убийстве. Волнения охватили до 100 тысячи человек. Кто бы мог подумать, что он станет неприятным сюрпризом для Кремля.

Поэтому, говорить о 100% невозможности политической революции в России слишком предосудительно. При определенных обстоятельствах обрушающий систему протест абсолютно реален.