Общечеловеческие ценники

Первая жертва войны – это правда. Запах разложения ее астрального трупа – это непрекращающаяся ежедневная вонь однодневной сенсации. Траур по ней жидок и прозрачен, это крокодильи слезы политиков. Они же продукт слюноотделения от ожидания прибыли. Правда войны в том, что ее нет, поскольку убитые сраму не имут, а живые этим срамом успешно торгуют.

В глубине всего этого кровавого бытия находятся остатки религиозно-языческого сознания десятков миллионов людей, а в сердцевине – некая нравственная невыразимая основа. Массы всегда тем более глупы, чем они массовее. Но ум заменяется массам их сверхъестественной интуицией, которая, подобно гироскопу, удерживает народ на пути превращения в нацию. Эта интуиция говорит народу, даже самому тупому и пьяному, что воевать и погибать можно только за нечто хорошее, понятное для всех без слов и без исключения.

Проблема в том, что облекать чувства в слова в современном мире поручено отдельным политикам, а ложь гораздо более свойственна отдельной личности, чем массам. Поэтому президенты всех стран всем всегда врут. Эта специальная ложь называется дипломатией. Некоторые завираются окончательно, их называют диктаторами и тиранами, и меньшие вруны свергают больших. Это называется торжеством демократических ценностей. Единственным честным политиком ХХ века был Шарль де Голль, который прямо заявил, что выбор всегда невелик – предавать своих избирателей или свою страну. Вынудил генерала к такому ответу Алжир, и если кто не помнит историю, это для Франции было типа #крымих.

Украинские политики подошли сейчас к тому пределу, за которым начинается исчерпывание лимита доверия к ним. Принципиально их ситуация отличается от «папередников» тем, что пролитая кровь украинских солдат стучит в наши сердца отнюдь не тише, чем пепел Клааса у Тиля Уленшпигеля.

Сейчас, ближе в выборам, начнется критика власти, изо всех сил подогреваемая теми, кто в эту власть не попал. И мне меньше всего хотелось бы оказаться в этом помоечном хоре. Украина, как гибрид Ноева ковчега и «Титаника», возможно, была бы достойна лучших кормчих. Но их не оказалось в природе. А те, которые есть – обычные, даже заурядные, а то и просто глупые люди. Но я бы не хотел оказаться на их месте и узнать то, что знают они о реальном положении дел, хотя вроде и сам знаю немало непечатного. Бог им судья – пока у нас нет нормального правосудия. Все чаще вспоминается роман Роберта Хайнлайна «Пасынки Вселенной», где мутировавшие полудебилы внутри огромного космического корабля не имеют ни малейшего представления о том, где они на самом деле находятся и как им управлять, хотя они сами – весьма милые в рамках того, чем являются.

Народ при этом уповает на власть, думая, что она не верхушке пирамиды, откуда все видно. Но если бы власть находилась на верхушке пирамиды, ей было бы неудобно тырить деньги из народных карманов. Поэтому власть напоминает, что она близка к людям, а украинская пирамида в результате вместо конспирологического долларового изображения имеет вид коровьей лепешки.

В окружении других пирамид, серьезных, огромных и более чем настоящих. Например, европейских, конечно же, американской. Да нам и до турецкой еще, в общем-то, расти и расти.

Все эти конструкции, как слоны мироздания на спине мировой черепахи, зиждутся на так называемых мировых общечеловеческих ценностях. Это такая выдуманная красивая фигня, содержание которой не связано непосредственно с конкретным историческим периодом развития общества или конкретной этнической традицией. В смысле того, что эти ценнности существуют сами по себе, а жизнь – сама по себе. Но для того, чтобы убедительно поговорить с массами и безболезненно дотянуться до их карманов, эти условности воспроизводятся политиками (ранее – попами) в любом типе культуры в качестве ценности.

Последним апологетом такой вещи, как «общечеловеческие ценности», был Френсис Фукуяма, который утверждал, что в условиях современного мира, где никакое сообщество людей не существует изолированно от других, для мирного сосуществования культур некоторая общая система ценностей просто необходима.

А вот сегодня, когда я пишу эти строки, в батальоне «Донбасс» погиб боец с позывным «Улыбка». И для меня эта смерть важнее тезиса Фукуямы, к украинскому изданию которого я когда-то писал предисловие. Потому что убийство улыбки – это гибель тех ценностей, которые составляют нравственную основу бытия.

После войны в Корее ООН и вся система мировой безопасности превратилась в чудовищный фарс, когда любого политического людоеда пытаются прежде всего укротить тем, что сперва заботливо накормят досыта и спросят, не желает ли чего еще на десерт. ЕС, созданное из «Союза угля и стали» как исключительно желудочно-кишечное образование, точно так же в первую очередь заботится о полноте холодильников своих избирателей, как и любой ватный дебил. Только сопровождает это музыкой Бетховена, а не балалайкой и пьяным рыганием.

«Песнь о моем Сиде», «Песнь о Роланде», другие героические тексты, все то, на чем ценой неимоверных страданий воздвиглась современная иудео-христианская цивилизация, нравственные нормы старой Европы и отцов-основателей США подверглись сегодня чудовищной инфляции.

Проблема в том, что в украинской народной культуре эти нормы сохраняют свою первобытную ценность. Наша технологическая и политическая отсталость не позволила нашим собственным работорговцам начала 90-х продать вместе с ядерным оружием понятия боевого товарищества, любви к своей стране, патриотизма, гордости за нацию, в конце концов. Не успели. Они и сейчас бы выставили это на «eBay», следите за лотами.

История человеколюбия крайне коротка. То, что сейчас принято называть «гуманизмом», к историческому названию не имеет никакого отношения. В 1330 году поэт Петрарка подсобрал в одно целое куски сочинений Тита Ливия, тусовка увлеклась, и пошла мода на отыскивание и популяризацию античных текстов. Они назывались «гуманистами», поскольку попросту интересовались человеческим духовным наследием, не более. Когда изменились производственные отношения и пришла эпоха угля, пара и мануфактур, у власть имущих появилось свободное время, и, соответственно – на размышления о том, как бы сделать людей получше. Людям получше никак делаться не хотелось, особенно по чьему-то велению. Современный гуманизм представляет собой многообразные идейные движения, процесс организационного оформления которых начался в период между двумя мировыми войнами и интенсивно продолжается в наши дни, принося немалую прибыль его участникам.

Основная его ложь – в идее самодостаточности человека. Интересующиеся философией могут обратиться к творчеству Николая Бердяева, но вкратце идея такова, что пропаганда общечеловеческих ценностей в их современном, европейском виде отрицает положительное значение гуманистического опыта и в итоге ведет к отрицанию человечности человека.

То есть со страшной силой цивилизованный человек в итоге в критической ситуации ведет себя попросту, как скотина. И пофиг тогда сотни лет предшествовавшей ему национальной культуры и опытов рыцарского благородства и достоинства.

Наверное, классическим примером здесь выступает история с «Мистралями». И так жалко выглядящая в путинском защеме Франция, бывшая когда-то действительно великой и культурной страной. Агония бывает уродливой.

И не менее классической является ситуация с трудолюбивой родиной героического Арминиуса, которая подустала кормить весь прожорливый ЕС и норовит навязать Европе неонемецкую «доктрину Монро» против Украины. У меня такое впечатление, что если бы Украина каким-то чудом ранее вступила в НАТО, то это самое НАТО сделало бы все юридически возможное и невозможное, чтобы оправдать свое невмешательство в дела суверенной Украины. Вот если бы у нас стоял их холодильник с напитками, тогда конечно.

«Они пришли смирные, как ягнята, с ласковыми словами. Оно и понятно: ведь нас было много, мы были сильны, и все острова принадлежали нам. Да, они пришли с ласковыми словами. Они разговаривали с нами по-разному. Одни просили разрешить им, милостиво разрешить им проповедовать нам слово божие. Другие просили разрешить им, милостиво разрешить им торговать с нами. Но это было только начало. А теперь они все забрали себе – все острова, всю землю, весь скот». Это строчки из рассказа Джека Лондона «Кулау прокаженный», где герой не чувствует боли из-за болезни, но потом понимает что запах горелого мяса – это запах его пальцев на раскалившейся винтовке.

Нам противостоит империя новых варваров. На смену интеллекту и иронии там пришла наивность примитива, и она крайне эффективна в своей людоедскости. Они давно сдали франко-германское философствование в кунсткамеру масс, где, согласно Подеревянському, лишь «пытки, кал и уроды». В Кремле и России больше нет бытия, оно расщепилось на быт и событие. Мы для них просто корм.

Украинская интеллигенция как неудачное изобретение истории, никак не желающая превращаться в интеллектуалов, потому что там нужно работать, все еще уповает на волшебные западные песни об общечеловеческих ценностях. Но хитроумный Одиссей, благодаря предостережению Цирцеи, в подобном случае велел залепить своей команде уши воском, а себя привязать к мачте. Сиренам, распевавшим волшебные песни, было предсказано, что они погибнут, когда кто-либо из путников пройдёт мимо их острова, не поддавшись искушению. Поэтому, когда мимо них все же проплыл корабль Одиссея, они бросились в море и обратились в утёсы.

У Украины нет друзей. У нее есть только враги и союзники. Гуманистические причитания и человеколюбивые стоны будут издавать сейчас очень громко как западные «сирены», так и восточные. Это будет оглушающе и в тоже время очень красиво, ждать осталось совсем мало.

Точно так же как «в окопах не бывает атеистов», во время мирового кризиса не бывает общечеловеческих ценностей. Есть ценники для каждой из стран, есть курс, уровни платежеспособности и даже филантропы, делящиеся своими просроченными лет на сто, вышедшими из употребления ценностями забесплатно.

Крайности сходятся в том, что работающей эта категория – ценностей – все еще остается или в сообществах родопеменных, или высокоразвитых. Но Азия и США, там, где это действует, от Украины равноудалены, а мы вроде как европейцы...

Да не вроде как. Мы и есть Европа, ее центр и сердце, носители и хранители старых рыцарских смыслов, отчего у каждой меркельоланд наступает страшный когнитивный диссонанс и чувство стыда, смешанного со страхом.

Ведь не только Москва боится Майдана. Севременная Европа – эталон лишь для деловодства, она как тень отца Гамлета, намекает, но не может сказать, этот Эльсинор уже давно оккупирован и отапливаем «Газпромом», и никто никогда там больше не променяет теплый унитаз на холодные доспехи.

Да, есть Восточная Европа, наши соседи, вкупе с финнами, знающие что по чем. Но чем дальше во времени, тем лучше заживают старые москальские шрамы, и посмотрите на политику Венгрии и Чехии, и будет вам правда, но не счастье. Да, поляки после Качиньского криком кричат, и балтийские наши соседи – но как Европа уши воском залепляет, а? Секторальные санкции? Да у Путина столько теневых денег в Европе, что он каждый день может сбивать по «Боингу», и максимум, что ему будет грозить, так это раздраженный звонок из Бонна.

У нас в Украине начинаются очень некомфортные процессы переоценки ценностей, которыми мы жили раньше. И дело здесь не в «совковом» наследии. Весь западный эрзац моделей приличного политического поведения, который нам за небесплатно годами прививался, как школьникам реакция Пирке, не имеет никакого отношения к войне. Он проигрышен и ведет к поражению. Запад никогда не будет нам помогать настолько, насколько действительно нужно для победы, пока по Парижу или Берлину не ударят баллистические ракеты, превращая в пепел Трокадеро и Цо. Наши ценности – это те действия, которые приводят в панический ужас потомственную украинскую бюрократию, и она найдет себе союзников для самозащиты не только на Западе. Она предаст нас хоть черту, хоть России, даже не задумываясь, если речь пойдет о выживании их вида.

Никогда. Запомните это. У западных людей есть приоритетные симпатии, и мы среди них, но есть и собственные интересы, и нас там нет. На востоке – сошедшая с ума толпа, выбравшая варварское состояние духа как наиболее для себя приемлемое.

Они не плохи этим и не хороши, они просто другие. И, их деды и прадеды возможно бы нас поняли. Возможно. Но не факт.

Нужно подготовиться к смертельно опасным для нашей новой политической нации песням новых «сирен» – о человеколюбии, гуманизме, мире любой ценой, компромиссах, услышании и единении всех со всеми. Это будет то еще «стерео» с Запада и Востока, успеть бы заклеить уши. И вспомнить старинную европейскую песню:

«К оружию, граждане! Формируйте ваши батальоны! Идем, идем, чтоб кровь нечистая впиталась в наши нивы».

Даже странно представить, что страна, вызвавшая к жизни такие слова, теперь такая. Что ж, негативный пример – тоже пример. Мы – другие. Мы – ценность Европы.