Майдани по-українськи: що змінилося за 7 років?

Суспільство більше не довіряє своїм політикам так, як це було у 2004-му. Сьогодні різні соціальні верстви самотужки атакують парламент, уряд та Адміністрацію Президента у боротьбі за свої права. Але головне досягнення Майдану в тому, що люди більше не бояться виступати проти влади.

Про це в прес-центрі «Главкому» в День Свободи та річниці Помаранчевої революції говорили народний депутат, заступник голови фракції «НУ-НС», один з польових командирів Майдану Тарас Стецьків, керівник соціологічної служби «Український барометр» Віктор Небоженко та політтехнолог Сергій Гайдай.

Виктор Небоженко: «Видимо, Майдан будет одноразовой площадкой народной люстрации, своеобразный Нюрнбергский процесс»

Это никакой ни праздник демократии, ни праздник свободы, потому что свобода – это специфика очень развитых политических культур. Но то, что Майдан навсегда останется в памяти как праздник демократии, публичности, радости, консолидации, это - вне всякого сомнения.

Майдан породил расколы, которые начались у московских политтехнологов, и мы все обсуждали, правы оранжевые или сине-белые. А сейчас Майдан 2004 года предан своими лидерами, скорее всего Ющенко, а бело-голубые, которые пришли к власти в 2010 году на волне сопротивления, тоже чувствуют себя обманутыми. В этом смысле, с одной стороны, у власти есть такой хороший козырь и стиль поведения как предательство, который сейчас дополняется предательством оппозиции. А с другой стороны, и прошлые, и настоящие политики боятся Майдана. Видимо, Майдан будет одноразовой площадкой народной люстрации, своеобразный Нюрнбергский процесс: кто его проходит, тот получает какие-то права на будущее. Вот ходит с утра Ющенко вокруг Майдана, и по законам психоанализа, почему-то боится пройти, хотя красивые речи пишет.

Будут ли новые Майданы? Думаю, будут. И самый первый, пусть своеобразный с учетом новых обстоятельств, будет во время чемпионата по футболу. Если сюда приедет пусть 300 тысяч болельщиков, то будет очень трудно лупить их на Крещатике так, как и тех, кто делает Майдан.

С политологической точки зрения, основной способ активной политической деятельности - это выборы. Но выборы деградируют, они деградировали на президентских и во время выборов в местные органы власти, потому что не представляли интересов населения различных групп. И сейчас после подписания договора между властью и оппозицией во многом ограничены возможности населения будут и на выборах 2012 года. Поэтому выборы теряют свою главную функцию - возможности социального выброса, политической конкуренции.

Следующий вариант – это революции. Майдан - не революция, до нее у нас не дошло, и я надеюсь, не дойдет, потому что революция - это очень непредсказуемый для всех политических групп вид политической деятельности.

Майданы, может быть, будут имитироваться регулярно, но наибольшим успехом будет пользоваться тот, который будет проходить во время футбольного чемпионата. Хотя настоящий Майдан совершит новое поколение, которое скажет: ну, что ж, тех, кто пришли в 2004 году, обманули, а нас уже точно не обманут, у нас новые лидеры и все будет иначе. Но это будет не скоро. Следующие какие-то социальные конфликты и бунты будут регулярно, но они не будут выливаться в Майдан.

Единственное, что еще не прошла Украина, - это попытки всякого рода государственных переворотов. Это будет вполне возможно. Понятно, что они не будут инициированы внешней стороной и это не будет выходом социальной активности населения. Это, скорее, будет конфликт внутри правящей группы, когда они будут выяснять отношения с апелляцией к населению, демократическим ценностям и т.д.

То, что Майдан предан, и то, что он когда-то делил население, – это все позади. Сам Майдан все равно остается политической ценностью. И в принципе он как уникальная для европейской политической истории форма политической активности вообще может быть только в Киеве. Если столичные жители не присоединятся к выступлениям, то никакого Майдана не будет.

Другой вопрос, что политическая активность, которая может давить на власть, может быть только у двух крупных городов – либо в Киеве, либо во второй столице власти - Донецке. Киев потому, что это столица, а Донецк – это источник и родина власти, где любая критика власти будет восприниматься остальной Украиной гораздо сильнее. Все остальные города, которые будут давить на власть проведением каких-то политических акций протеста, будут подавляться, и к ним не будет присоединяться вся Украина.

Сергей Гайдай: «Общество готово к Майдану, но, скорее всего, такого веселого, мирного с песнями уже не будет»

Семь лет в Украине не утихает спор вокруг двух ключевых вопросов, как для власти, так и для социума. Первый: был ли Майдан спланирован, задуман и управляем какими-то сторонними силами, цель которых была в тот момент изменить власть? И второй вопрос: явился ли Майдан прививкой обществу от будущих социальных волнений, революций по типу «арабской весны» или же Майдан – это лишь первый клапан, когда по настоящему дракон был выпущен на свободу, и теперь его уже не удержать.

Что касается первого вопроса, то большинство людей первой волны, четырех-пяти дней, были киевляне, понятно, что к тому времени еще не успели приехать представители остальных регионов. Тогда на Майдане стоял весь дом, в котором я живу, и вряд ли кто-то им платил деньги. Более того, даже политтехнологам деньги на этот момент уже не платили, потому что избирательная кампания Ющенко, в которой мы работали, уже закончилась, делали мы это по собственной гражданской позиции и по собственному желанию.

Четыре дня заседал штаб Ющенко на Подоле, где присутствовали все лидеры от Мороза до Тимошенко, Порошенко, Третьякова. И четыре дня стоял один и тот же вопрос: что делать? Петр Порошенко стучал кулаком по столу и говорил: если вы не выйдете на Майдан к людям, не предложите план действий, они разойдутся. Это означает, что «оранжевые» были не готовы к Майдану, и такой сценарий не предполагался в принципе.

Даже в тех вариантах, когда пресловутые США финансируют, запускают информационные вирусы, готовят революционеров, – все это неэффективно в том случае, если нет реального социального запроса в обществе. Во время Майдана был колоссальный социальный запрос, вспомните 2004 год: нижайший рейтинг Кучмы, нежелание среднего зарождавшегося класса дальше терпеть такую ситуацию в Украине. Причем всеобщее заблуждение есть в том, что тут виновата экономика. В большинстве случаев все успешные революции происходят на подъеме экономики. В момент, когда экономика падает, стоит вопрос выживания, вас не волнует революция. 2004 год – это рост экономики. Появляется класс, который расправляет плечи, у него появляется свободное время и он хочет большего.

Поэтому у меня ответ однозначный – это огромный социальный запрос, который, к сожалению, не получил своего политического оформления. Население все вместе, будучи еще незрелым, делегировало все мелким политикам, которые по своей сути ничем не отличались от тех, против кого мы воевали. Это политики собственных интересов, они тоже пришли на волне Майдана, потом взяв в управление сам процесс. Известные полевые командиры Томенко, Зинченко сумели вклиниться. К сожалению, часть политиков восприняли, что это они являются причиной Майдана, что это им нация по гроб жизни обязана этой революцией.

Как должна воспринимать нынешняя власть Майдан? Прививкой, которая охраняет власть от подобных выступлений, или же реальным предупреждением, что в случае, если вы опять повторите ошибки 2004 года, Майдан будет, и вряд ли он будет таким мирным и карнавальным? Потому как одна прививка точно сделана: не сломав старую систему, не наказав конкретных коррупционеров, не выполнив сообщение «бандитам-тюрьмы», народ не успокоится.

Майдан для власти сделал огромную работу - он ее воспитал. Вспомните, как изменилась Партия регионов после Майдана, у них появилось в принципе понятие социального диалога. Майдан проделал огромную воспитательную работу, но у власти сегодня очень мало шансов. Чтобы Майдан как серьезный мощный рецидив не случился уже не в мирном варианте, власти срочно надо ломать систему самостоятельно, потому что ни оппозиция, ни контрэлиты в стране на данный момент нет. Сама власть должна сделать государственный переворот, очистившись от своего прошлого, бандитского элемента, от методов «приказать, надавить, конфисковать».

Существует запрос поломать эту систему, хотя бы по грузинскому варианту, и построить другую, где закон один для всех и где есть справедливость. Пока он не будет удовлетворен, всегда будет призрак Майдана. Для власти это все время красная точка: если общество не станет справедливым, если не начнут судить тех, кто таранит машины и убивает людей на иномарках, запрос этот будет сохраняться постоянно.

Майдан – это, скорее всего, первых звоночек. Микромайданы происходят сейчас повсеместно, к ним уже привыкли, забор возле Верховной Рады ломают два раза на день. Общество готово к Майдану, другое дело, что, скорее всего, такого веселого, мирного с песнями Майдана уже не будет. И власть должна сделать все, чтобы Майдана с серьезными последствиями не было.

Какие ошибки помаранчевой команды повторяет нынешняя власть?

Виктор Небоженко: Есть две фундаментальные проблемы, которые породила прошлая власть, и эта власть теперь переняла как фундаментальную политическую ошибку. Во-первых, это уничтожение социальных лифтов, когда без донецкой прописки или родственных связей никто не имеет шанса подняться в политике. Во-вторых, власть уничтожает механизм выхода социальной негативной энергии через выборы. Это может плохо закончиться.

Сергей Гайдай: Во-первых, это ставка на силу, что порождает желание создать силу, которая будет ей противодействовать. Тем она и страшна, что неконтролируема, и когда поднимется, то власть с ее силой может быть сметена за пару дней. На Майдане была только демонстрация этой силы, но и она смела власть.

Во-вторых, это ставка на собственные вертикально-интегрированные системы как закрытый клуб. С одной стороны, нет социальных лифтов, с другой – эта система неэффективна. Я уверен, что небольшое количество людей из верхушки власти искренне хотят сделать реформы по очень многим причинам. Но аппарат и вся государственная система активно саботирует эту задачу.

В-третьих, это отсутствие социальной чувствительности, социальных запросов и понимания, что такое справедливость. Поэтому сегодня с властью связаны очень негативные новости. Хотя у власти, по сравнению с предыдущей, огромное количество позитивных фактов, которые могли бы быть выплеснуты в информационное пространство. Но их там либо нет, либо они теряются, либо это делается очень некреативно и непрофессионально.

В украинской политике есть две игры – маленькая и большая. Маленькая, когда политик играет в себя, в свои интересы, в свои партии, кулуарную политику. Большая – это игра в страну. Саакашвили сегодня очень успешно играет в большую Грузию, там не стоит вопрос его богатства и интересов, а стоит вопрос Грузии. Когда в Украине появится большая игра и политик большой игры, тогда точно забудут обо всех политиках маленькой игры. Майдан – это была большая игра с маленькими политиками.

Тарас Стецьків: «Люди не бояться виступати проти влади – і це наслідок Майдану»

З 2002 по 2004 рік у суспільстві наростала ситуація загального соціального конфлікту. Воно добре усвідомило, що хоче змін, і пов’язувало їх з конкретними президентськими виборами та конкретною політичною фігурою. Ми, готуючись до президентських виборів та Майдану, будували свою тактику діяльності, організовували акції в наростаючому темпі. Для нас важливо було, щоб люди позбавилися почуття страху, бо всі пам’ятали 9 березня 2001 року, ті сутички перелякали значну частину людей. Також важливо було переконати, що якщо людей буде багато, то від них дещо залежить. Тож у 2004 році кожна наступна акція була масовіша за попередню, знакових було три: Співоче поле, 18 вересня виступ Ющенка зі спотвореним обличчям та акція-попередження за тиждень до першого туру, коли 200 000 людей двома колонами пішли з Майдану до ЦВК. Майдан став вже наслідком цієї підготовчої роботи.

Зараз ми маємо ситуацію соціального песимізму, локальні соціальні бунти. Люди не бояться виступати проти влади – і це наслідок Майдану. Плюси в тому, що суспільство має історичний досвід, як можна боротися проти влади, і валить паркани біля парламенту, атакує Адміністрацію Президента, Кабінет Міністрів. Ці бунти агресивні, бо соціальна температура росте, і це може мати спровоковану чи неспровоковану загрозу радикального вирішення конфлікту.

Ці соціальні активності різко негативно ставляться до політики та політиків, вони відмежовуються. Але історія завжди показувала, що коли росте напруга в суспільстві, такі локальні соціальні активності рано чи пізно виходять з-під будь-чийого контролю, в тому числі влади. В які форми вони виллються, поки що невідомо. Хочемо ми того чи ні, але коли відбудеться «змичка» соціальних активностей, громадянського сектора і політики, тоді це все може дати такий фокус сили, який може цю владу змести. Якщо кожен буде діяти сам по собі, тоді буде розпад політичного простору і партія влади може досить довго контролювати ситуацію.

Пане Тарасе, але ж очевидна різниця між 2004-м та 2011-м в тому, що люди більше не довіряють політикам і прагнуть вирішити все самотужки…

Тарас Стецьків: Такий фактор має місце. Якщо люди не довіряють політикам існуючим, то мають вибрати тих, кому довіряють. Не можна вирішити питання локальних війн, якщо не заходити в політику. Якщо чорнобильці, афганці, громадські організації не хочуть довіряти діючим політикам, вони мають висунути політиків зі свого середовища. По-іншому ці соціальні бунти ні до чого не приведуть. Більше того, вони можуть бути використані владою для закручування гайок.

Майдан – це була велика стихійна українська самоорганізація. Не можна казати, що якісь там штаби «Нашої України» це зробили. Так, ми провели якусь роботу десь на 30%, але люди самі пішли на Майдан. Відродився такий собі український архетип – здатність до самоорганізації. І це має лежати в основі того, що зараз треба робити в Україні. Треба починати із самоорганізації на самому локальному рівні, починаючи із села, району і міста. Треба просто піти і почати роботу із самого низу. Ті політики, які разом з людьми почнуть там вирішувати проблеми, які можна вирішити без держави, матимуть майбутнє.

Не можна допустити тієї ситуації, яка склалася з Ющенком. Ціллю було зробити його Президентом, а далі там щось будемо робити. Ми опинилися в ситуації, коли по суті плану зміни країни не було. Тож треба зараз будувати нові відносини в суспільстві.