Кому война?

Чем ближе зима, тем больше спорных вопросов возникает между Россией и соседями в части поставок углеводородов. Некоторые крупные игроки на постсоветском пространстве уже научились этим пользоваться. Очередная газовая война, к примеру, не нужна ни Украине, ни России, ни «Газпрому». И если она все-таки будет развязана, то победителем в ней может стать украинский бизнесмен Дмитрий Фирташ.

Формальным поводом для раскручивания очередного газового конфликта может стать кризис неплатежей. В конце октября выяснилось, что украинский госхолдинг «Нафтогаз» не погасил долг за август, равный, по оценкам председателя правления «Газпрома» Алексея Миллера, $882 млн. Жесткое заявление по этому поводу сделал и российский премьер-министр Дмитрий Медведев: «Проблемы с оплатой есть, и они вполне критичные».

Кассовый разрыв

Позицию украинской стороны при этом можно описать буквально в двух словах: «Нет денег». «Нафтогаз» в данном случае не играет в некие сомнительные игры, он действительно находится в сложном финансовом положении. Это классическая ситуация кассового разрыва: «Нафтогаз» не может собрать достаточное количество денег со своих потребителей, в то время как «Газпром» справедливо требует своевременной оплаты. Ситуацию усугубляет проигрыш «Нафтогаза» в судах, по решению которых украинский госхолдинг оказался должен структурам Дмитрия Фирташа еще больше, чем «Газпрому», — около $2 млрд. В совокупности эти проблемы могут привести даже к банкротству «Нафтогаза», что поставит в очень сложное положение всех игроков, кроме, конечно, претендентов на его активы.

В цифрах это выглядит так. Украинские энергетики — а это якорные потребители «Нафтогаза» — должны компании $2,2 млрд. Если они так и не выполнят свои обязательства, то «Газпром», помимо требования по оплате уже поставленного газа, может активировать пункт в контракте «бери или плати», в соответствии с которым украинская сторона штрафуется за недобор газа. Чек может составить $10 млрд, и такую нагрузку «Нафтогаз» едва ли потянет.

Для Дмитрия Фирташа банкротство «Нафтогаза» было бы идеальным вариантом. Во-первых, он в этой ситуации становится главным игроком на украинской трубе. Во-вторых, его структуры войдут в число главных претендентов на активы госхолдинга хотя бы потому, что украинские суды уже признали крупный долг «Нафтогаза» перед фирташевским «Укргазэнерго», что позволит ему как минимум играть важную роль в собрании кредиторов. Секретарь комитета Верховной рады по вопросам национальной безопасности и обороны Сергей Каплин направил депутатский запрос на имя Виктора Януковича, в котором просит президента Украины разобраться в этой ситуации.

Впрочем, и разбираться было бы не в чем, если бы отдельные менеджеры «Нафтогаза» не подыгрывали Фирташу. Суть его претензий, признанных судом, состоит в том, что госхолдинг якобы не исполнил обязательства по поставке 4,8 млрд кубометров газа стоимостью около $2 млрд «Укргазэнерго» еще в 2007 году. Отбить претензии было бы легко, если бы «Нафтогаз» предоставил документы, подтверждающие поставку газа, в первую очередь акты сдачи-приемки. И ведь такие акты существовали. Журналисты издания «Украинская правда», к примеру, даже выложили видеозапись с пресс-конференции спикера «Укргазэнерго» Виталия Киселя, датированной январем 2008 года. Тогда господин Кисель, отбиваясь от претензий в непрозрачной манере ведения дел с «Нафтогазом», демонстрировал на камеру те самые акты сдачи-приемки. Они как минимум существовали.

Понятно, почему их утрата могла быть выгодной для «Укргазэнерго». Но неясно, почему их не принес в суд «Нафтогаз», хотя он предоставил, например, накладные, которые не могли появиться на свет без наличия пресловутых актов. Складывается впечатление, что госхолдинг играл в суде в поддавки. И в это можно поверить, если внимательно проанализировать внутриполитическую ситуацию в Украине в контексте «газовой» истории наших стран.

Династия посредников

Положение Украины как крупного потребителя российского газа и одновременно ключевой транзитной страны объективно создает спрос на посреднические услуги. В девяностых и в первой половине нулевых, к примеру, действовали выгодные для украинской стороны схемы, по которым наш сосед получал плату за транзит газа газом же — и тут было где разгуляться. Газ ведь можно продать хоть украинским потребителям, хоть европейским — даже и самому «Газпрому».

До конца девяностых на этом рынке процветали бартерные схемы, активнейшим участником которых была компания «Итера» Игоря Макарова. Фирташ был одним из многих его партнеров. В частности, они торговали товарами венгерского производства через кипрскую Highrock Holdings и израильскую Highrock Properties. В одну из этих фирм, кстати, была трудоустроена супруга авторитетного бизнесмена Семена Могилевича, который провел некоторое время в российском СИЗО по обвинению в уклонении от уплаты налогов. Как уже рассказывала «Новая газета» (см. № 38 за 2013 год), в материалах WikiLeaks, представляющих собой утечки из Госдепартамента США, говорилось, что Фирташ признался одному высокопоставленному американскому дипломату, что ему «приходилось и он получал разрешение от Могилевича, когда регистрировал различные бизнесы, но отрицал близкие отношения с ним».

В публичном пространстве Фирташ объяснял свой успех проще: «Я оказался в нужном месте в нужное время». Время — начало нулевых, место — венгерский поселок Чабды, где был зарегистрирован посредник Eural Trans Gas (ETG), получивший право на экспорт туркменского газа с участием «Газпрома» и «Нафтогаза». После «оранжевой революции» посредник сменился на швейцарскую компанию Rosukrenergo, половина в которой принадлежала опять же Фирташу. RUE не только закупала газ для украинских нужд, но и экспортировала его в ЕС. Стоило ли затевать масштабные газовые войны, чтобы обеспечить сверхприбыль Фирташу? Тем более что некоторые схемы с участием RUE позволяли ей «экономить» на налогах, а российский бюджет в то же время, по оценкам экспертов, недосчитался примерно миллиарда долларов.

Однако в 2009 году после очередной войны «Газпром» и «Нафтогаз» заключили прямой договор. Фирташ был выброшен из их взаимоотношений как посредник, но, очевидно, решил вернуться в качестве партнера.

Спорный партнер

Деньги, вырученные из воздуха, а точнее, из российского газа, бизнесмен вложил в скупку региональных газовых компаний и активов в химической промышленности Украины. Помогли здесь и отлаженные связи в России. Например, для развития своего бизнеса Фирташу удалось получить кредит на $2 млрд в Газпромбанке. Правда, эта история может ему выйти боком. Украинские парламентарии утверждают, что предпринимателю пришлось заложить в том числе предприятия, считающиеся в Украине стратегическими. Некоторые из них, впрочем, и без этого чувствуют себя не слишком хорошо. По сообщениям украинских СМИ, у налоговиков есть серьезные претензии к северодонецкому «Азоту», этот комбинат, как и еще три предприятия Фирташа, возможно, готовится к сокращению производства и массовым увольнениям. Есть данные и о проблемах подконтрольного Фирташу банка «Надра»: в 2008 году он получил от Нацбанка Украины стабилизационный кредит, в 2011 году не смог его вернуть, срок финансирования продлили, но недавно Нацбанк потребовал досрочного погашения.

Зато посреднический и торговый бизнес Фирташа набирает обороты. С учетом нового контракта с «Газпромом» на 5 млрд кубометров его компания уже обошла «Нафтогаз» в общем объеме поставок газа на украинский рынок. Кроме того, Фирташ продает топливо преимущественно платежеспособным крупным компаниям, в то время как «Нафтогаз» работает с предприятиями в сфере ЖКХ, неплатежи которых только наращивают его долг.

Для России же такой поворот событий не на руку. С одной стороны, «Газпрому» выгодно иметь несколько покупателей в Украине: намного проще вести переговоры, когда клиентов несколько, а не один. Но усиление роли такого партнера, как Дмитрий Фирташ, рискованно для Москвы — слишком спорная репутация у этого бизнесмена и в России, в Украине.