Смоленская трагедия: след спецслужб России

Среди 96 погибших, кроме президента Качиньского, его супруги и штата, было 18 парламентариев, 10 генералов и адмиралов, представляющих польское военное руководство и политическую элиту.

Эта катастрофа стала ударом для Варшавы.

По иронии, польский президент погиб дорогой на мероприятия, посвященные годовщине преступления советской власти, расстрелявшей весной 1940 года 22 тысячи пленных польских офицеров. Так Москва уничтожила польскую элиту того времени.

Семьдесят лет спустя, при другом российском лидере, выходце не только в общем из советской системы, но и из худших образцов системы – бывшего КГБ – польская элита пережила почти аналогичную трагедию.

Расследование подробностей катастрофы, затянувшееся на годы, показало, что новый российский режим мог сыграть едва ли не решающую роль в планировании и реализации Смоленской трагедии...

Расследование длиной в 8 лет

Первые попытки пролить свет на причины авиакатастрофы поставили больше вопросов, чем дали ответов.

Отчет по результатам расследования в 2011 году приводил запутанный перечень причин, большинство из которых указывали на человеческий фактор. Российские и польские следователи вообще не пришли к согласию относительно главной причины трагедии. Однако в целом все сводилось к ошибке пилота, сложным погодным обстоятельствам и непрофессиональным действиям диспетчера.

Однако даже несмотря на такие, казалось бы, нейтральные результаты, поведение Москвы казалось подозрительным ‒ анонсированное «полное сотрудничество» в расследовании так и осталось обещанием...

Россия также не предоставила польской стороне доступа к обломкам самолета ‒ даже при том, что предыдущая версия расследования в общих чертах совпадала и у русских, и у поляков.

Более того ‒ в ходе расследования стало очевидным, что некоторые вещи погибших пассажиров непонятным образом исчезли. В том числе и тайные коммуникационные протоколы НАТО, точно бывшие на борту.

Кроме того, российская сторона целенаправленно распространяла слухи о якобы пьянстве в самолете и о том, что в кабине пилота находились посторонние лица из числа пассажиров...

Все это не могло не вызвать подозрений в сокрытии информации и саботаже действительно объективного расследования инцидента со стороны России.

Кардинальные изменения в расследовании начались в 2015 году, когда в Польше к власти пришли правые из партии «Право и справедливость».

Тогдашний министр обороны Польши Антоний Мацеревич официально отвергвыводы предыдущего отчета, назвав их «сфальсифицированными».

В прошлом месяце был официально обнародован другой отчет, который кардинально отличался от предыдущего ‒ как по характеру, так и по выводам.

Ключевым его тезисом стало утверждение о том, что главной причиной авиакатастрофы был не человеческий фактор или ошибка пилота, а два взрыва на борту самолета.

Это кардинальным образом меняло отношение к трагедии, выдвигая на первый план теории заговора.

След российских спецслужб

Два взрыва на борту Ту-154 президента Польши, о которых сообщает Варшава, ставят ряд важных вопросов, каждый из которых, учитывая слишком нервную реакцию России на эти новые обстоятельства (в дополнение к саботажу расследования в предыдущие годы), неизменно приводит нас к российским спецслужбам.

Во-первых, каким образом взрывчатка могла оказаться на борту президентского самолета? Очевидно, что перед вылетом он должен был пройти тщательную проверку.

Это означает, что к закладке взрывных устройств причастен кто-то из круга людей, имевших доступ к самолету президента перед подготовкой к вылету. Это мог быть как завербованный русскими непосредственно для этой задачи агент, так и агентурная группа, связи с которой могли сохраниться еще со времен социалистической Польши.

Есть еще один интересный факт: самолет Качиньского вылетал вторым, вслед за Туском, тоже участвовавшем в той же церемонии, и чей самолет так же проверяла служба безопасности. Очевидно, что в спешке, которой сопровождался вылет президентского борта, скрыть взрывчатку было значительно легче... (В действительности Дональд Туск посещал Смоленск и Катынь еще за три дня до трагедии, 7 апреля 2010 года, когда он принял участие в другой траурной церемонии, вместе с президентом России Владимиром Путиным ‒ ред.)

Во-вторых, масштаб акции требовал существования связей в политических кругах. Уничтожение политического руководства другого государства ‒ не просто акт террора, а целенаправленная операция, которая должна быть просчитана не только с технической, но и с политической стороны, ведь россияне должны быть уверены в том, что объективного и быстрого расследования трагедии не будет, а, следовательно, не будет риска раскрытия.

Поэтому очевидно, что исполнители действовали не сами, а имея серьезное политическое прикрытие, что, впрочем, вовсе не означает, что они знали друг о друге, скорее, наоборот.

Все это, говорят в Варшаве, подтверждает причастность Кремля к инциденту. Однако похоже, что даже в таких невыгодных обстоятельствах спецслужбы России нашли способ воздействия на ситуацию.

Отчет еще до официального обнародования стал приобретать неоднозначный политический контекст, который, подобно бомбе замедленного действия, может стать еще одним мощным ударом по польскому политикуму и дезавуировать выводы расследования.

Выводы отчета неожиданно стали использоваться нынешней польской оппозицией против действующей власти. Так, на прошлогодних дебатах Ярослав Качиньский, брат погибшего президента Леха Качиньского, прямо обвинил действующую власть в том, что она «уничтожила, убила» тогдашнего главу польского государства.

С точки зрения российских спецслужб, ситуация выглядит выигрышно ‒ в любой момент можно перевести выводы отчета в плоскость внутриполитической борьбы в Польше, сделав акцент на том, что новые результаты расследования являются политически мотивированными и изначально были задуманы исключительно как инструмент выяснения политических отношений между властью и оппозицией в Польше.

Последствия

Новый отчет о Смоленской трагедии ставит гибель ключевых представителей тогдашней польской элиты в совершенно другой контекст.

Поскольку погибшие военные и политики представляли целый пласт польской элиты, заинтересованной не только в тесном сотрудничестве Польши с НАТО и США, но и в ведении целенаправленной политики по ослаблению влияния России в Восточной Европе, в первую очередь в Украине, очевиден мотив российской стороны.

Все дальнейшие действия Кремля только подтверждают его роль в авиакатастрофе под Смоленском.

Так, почти сразу после обнародования отчета российские СМИ стали распространять тезис о политической мотивированности результатов расследования, политическом заказе и обострении внутриполитической борьбы в Польше.

Сам российский президент Путин даже красноречиво заявил, что раз взрывчатку заложили в польском аэропорту, то это вина самих поляков.

Добавим сюда богатый опыт влияния российских спецслужб на политику не только соседних, но и таких отдаленных стран, как США, и получим полную картину тщательно спланированной и осуществленной специальной операции, целью которой было не только физическое уничтожение антироссийски настроенной политической элиты Польши, но и постепенное погружение внутренней политики государства в сплошной хаос ‒ технология, которую россияне теперь могут испытать на любой другой стране, в том числе и в Украине.

Тарас Жовтенко