Письма из Луганска. Что такое быть «министром» в «ЛНР»?

Спецпроект «Главкома» «Письма из Луганска». Наша читательница все годы войны живет в оккупированном Луганске. Она рассказывает о жизни по ту сторону линией фронта: о том, как все начиналось, чем закончилось и можно ли еще что-то изменить...

Если пытаться составить какой-то условный рейтинг престижных профессий в «республике», достаточно будет одного вполне емкого пункта – это все, что приносит доход. Хоть это будет спекуляция с емким словом «свое дело», хоть копирайтинг или маленький модуль на рынке, роли не играет. Последние шесть лет напрочь стерли границы престижности в этом условном рейтинге дел. Легче сказать, кем хотели бы быть меньше всего и что считается явно незавидным. К этому относится работа министров, медийных личностей, чиновников, местных журналистов и военоначальников. Все понимают, что любая медиаактивность и работа в «верхах» перекрывает кислород на Украину не только самому «министру», но и всем членам его семьи. И если стаж работы «министра» как жизнь бабочки-однодневки весьма недолог, то вся его семья может забыть об украинских пенсиях и прочих денежных взаимодействиях с Украиной даже от этого очень короткого стажа работы. Но при этом есть поправка, если министром или хотя бы каким-то чиновником служит приятель, это можно горделиво запостить в социальных сетях с подписью «Мой куманек – моя гордость» или «Моя подруженька».

Сейчас золотое время для любых начинаний. Чтобы открывать свой салон, ресторан или точку на рынке. На любое такое начинание модно говорить «Бизнес». Работу на сайте знакомств назовут бизнесом в Интернете, работу по обзвону клиентов – колл-центром. Любому делу можно сейчас придать просто космические масштабы, сравнив это с компаниями-гигантами в кремниевой долине.

Особое удовольствие получать деньги из-за рубежей «республики». Это может быть работа по переводам, дизайну, интернет-услугам. Главное, что это стабильный доход. Особый пункт – работа на Украину. Хотя здесь о роде деятельности говорят скорее обтекаемо – сайт знакомств, например. А то и вовсе стараясь уйти от прямых ответов.

Есть ещё очень странные ножницы между тем, что кормит, и тем, что запрещено. Это если в местных новостях скажут о том, что с поличным поймали контрабандиста или переносчика крупной партии гривни, его преступление не вызовет никаких вопросов у его семьи – это тоже был бизнес и он кормил. Явно человек делал это не первый раз. Это кормило его семью долгое время. Резонансное задержание скорее вызовет недоумение тем, что в этот раз что-то пошло не так, не сумел договориться или не сложились звезды.

Сочувствие вызывает любая работа с привязкой к рабочему месту на полный день. Это будто некая безысходность и то, что вызывает сочувствие. Например, работа учителя или врача в поликлинике. Новый стандарт успешной карьеры – свобода. Это когда ты сам строишь свой рабочий график, имеешь наличность и можешь уехать в любой момент. Сам несун или бабушкавоз с красными руками и уделанными грязью по колено брюками, меньше всего смахивающий на бизнесмена, будет рассказывать, как подумал и решил не выйти вчера на «работу», потому что спать хотелось или не было настроения, подчеркивая этим значимость того, что и это – работа на себя.

Даже ресторан с громким открытием не вызовет зависти, потому что рестораны очень часто закрываются, проходят мудреные проверки и страдают от отсутствия клиентов. И владельцы действительно бизнеса часто готовы идти на любые новые формы работы, чтобы продержаться, и меньше всего имеют времени кичиться тем, что у них «свое дело».

Формулировка «свой бизнес» настолько емкая, что может подразумевать как швейную машинку, на которой шьют маски, так и рыбный ларёк. Успешный бизнес тот, который существует без вывесок и громких открытий. И никого сейчас не смутит, что в своём бизнесе человеке и директор, и дворник одновременно.

Незавидной считается работа в «армии». От этого веет такой безнадегой, что всем ясно, что это либо последний шанс где-то устроиться для пожилого человека, либо молодой мужчина уже прошел через все и остановился на армии, чтобы не разлучаться с семьей. «Армия», забирая все время, дает некий доход, который, в свою очередь, дает возможность прокормить семью. И снова это происходит как-то весьма условно – будто бы и работа, порой каторжная, но по выходу человек не становится богаче.

Бытует мнение, что самая успешная работая последних семи лет – это торговля. Сложно поспорить, потому что человек питается все время. И магазины работали и без света, и под обстрелами. Поэтому продержаться можно именно на торговле, замешанной частично на спекуляции и контрабанде. Чем больше последнего, тем успешнее работа. Часто владельцы будто бы успешных модулей на рынке сами закупают продукты на оптовых рынках, скупают контрабандное сливочное масло, сыр, колбасу, а одежду тюками привозят из Москвы на себе.

Есть ещё вариант работы на выезде. Уезжают чаще всего мужчины – на яблоки, стройку, охранять или таксовать на необъятных просторах России. Почти всегда это заведомо проигрышное дело. Там обманывают, «кидают», занижают заработную плату. И если жена такого гастарбайтера может в «республике» сказать подружкам, что сидит дома с детьми, потому что их обеспечивает муж, то ее муж в это время чаще всего спит в комнате, набитой такими же приезжими и дни считает, чтобы вернуться домой. Очень редко такую работу посчитают завидной – не дома, с массой рисков и положением второго сорта.

Есть еще один вариант работы на выезде, это когда уезжают за границу. Это и Польша, и круизные лайнеры, куда устраиваются кем возьмут. Тоже вариант из неоднозначных. Уезжают на полгода. За это время растут дети. Нельзя сказать, что на такой работе легко, и часто возвращаясь домой человек пытается отдохнуть, а от него ждут активного включения в решение бытовых вопросов, воспитание детей, семейные дела. Но и такую работу найти тоже весьма непросто.