Путинскую власть на выборах не сменить

Сейчас, когда схлынула первая волна эмоций после выборов московского мэра, настало время для трезвого анализа. К сожалению, результаты выборов дали почву для возникновения у значительной части оппозиционеров необоснованных иллюзий. С трибуны состоявшегося на следующий день после выборов митинга прозвучало ряд сомнительных, на мой взгляд, утверждений, сводящихся к тому, что оппозиция в лице Навального оказалась всего лишь в одном шаге от победы. При этом под победой, как правило, понимался второй тур, до которого не хватило каких-то двух процентов. Пеняли на низкую явку, пассивность населения. Полагаю, что рассуждающие подобным образом оценивают политическую ситуацию не вполне реально.

Начнем с того, что нет никаких оснований полагать, будто более высокая явка помогла бы оппозиционному кандидату. Отправившиеся 8 сентября не на избирательный участок, а на дачу — люди в своем большинстве аполитичные, а аполитичные избиратели более склонны поддерживать сохранение status quo. Наивно думать, что эти люди, приди они вдруг на выборы, изменили бы соотношение сил в пользу Навального.

Это, впрочем, детали, главное в другом.

И ответ этот — нет.

Степень честности выборов (а значит — и их результат) по-прежнему определяется действующей властью. Московские выборы были сравнительно "вегетарианскими", начиная с допуска к участию в них реального оппозиционного кандидата, а не только спарринг-партнеров (напомню, для того, чтобы такая регистрация стала возможной, муниципальные депутаты от "Единой России" по прямому указанию Собянина поставили в поддержку Навального свои подписи), и заканчивая совершенно невинными по меркам путинской вертикали фальсификациями. Подобная картина разительном образом отличалась от "выборов" в большинстве российских регионов, где власти действовали старыми проверенными методами, включая отказы в регистрации оппозиционных кандидатов и партий, административное противодействие по ходу избирательной кампании и фальсификации при подсчете голосов.

В Москве власть решила поиграть в честные выборы только потому, что изначально была уверена в победе Собянина. Однако нет никаких сомнений, что в случае возникновения серьезной угрозы запланированному результату в ход был бы немедленно пущен весь "чуровский арсенал". Не будем также забывать, что в руках у власти находится абсолютно управляемая судебная машина, поэтому, даже в том, почти невероятном случае, если бы, вопреки административному ресурсу и фальсификациям, оппозиционному кандидату все же удалось победить, его победа тут же была бы аннулирована "легким движением руки" человека в мантии.

Мы по-прежнему не можем рассчитывать на то, что существующую власть можно сменить на выборах. В этом плане 8-го сентября ничего не изменилось.

Наверняка кто-то захочет возразить: "А как же Ройзман?" Вынужден их разочаровать, слишком многое указывает на то, что на выборах в Екатеринбурге властью было принято осознанное политическое решение: отдать пост мэра оппозиции — своего рода отвлекающий маневр, также работающий на создание иллюзии честных выборов. Опасность возникновения дополнительного очага напряженности, на фоне "натягивания" победы Собянина в первом туре, заставила власть пожертвовать "второстепенными" региональными выборами, причем, очевидно, решение это принималось не в Екатеринбурге, а в Москве (косвенным свидетельством этого, в частности, является недавнее заявление Володина). При этом важно понимать, что жертва, на которую пошла власть на Урале, сугубо символическая. В Екатеринбурге мэр не возглавляет городскую администрацию, у него отсутствуют исполнительно-распорядительные полномочия, он — всего лишь председатель городской думы. Что же касается городской администрации, то ее возглавляет "сити-менеджер", утверждаемый городской думой. О победе Ройзмана слышали все, гораздо менее известен тот факт, что на состоявшихся в тот же день выборах в городскую думу подавляющее большинство мандатов (и возможность назначить "сити-менеджера") досталось "Единой России".

Кроме того, сторонники участия в выборах ссылаются на то, что при определенном, достаточно большом, числе голосов за оппозиционного кандидата даже масштабные фальсификации не помогут власти украсть победу. Отчасти это верно (хотя в том случае, если оппозиционный кандидат просто не будет зарегистрирован, либо же его победа будет аннулирована судебной машиной, даже математика окажется бессильна). В то же время, это число в разы больше, чем количество людей, чей выход на улицу для участия в массовых мирных протестных акциях станет неотразимым аргументом, который вынудит власть согласиться на проведение действительно честных и свободных выборов. Без массового протеста на проведение таких выборов надеяться не приходится. В Сербии, Украине и Грузии именно давление "улицы" оказалось решающим аргументом, не позволившим власти разыграть электоральный спектакль по заранее заготовленному сценарию.

Безусловно, мы можем рассматривать электоральные мероприятия в качестве средства для мобилизации активистов и фактора, способного привести к повышению протестной активности, как это было в декабре 2011 года. Однако иллюзии, будто такие мероприятия могут послужить механизмом смены власти в стране, наносят серьезный урон потенциалу протестного движения.

Этот тезис я и мои товарищи по Объединенному гражданскому фронту выдвинули еще в 2005 году — сегодня он также актуален, как и тогда.