День 26 апреля 1986 года стал переломным для ста тысяч жителей Полесья.
Чернобыль/Киев – День 26 апреля 1986 года стал переломным для ста тысяч жителей Полесья. После взрыва четвертого энергоблока на Чернобыльской атомной станции более восьмидесяти сел были закрыты, а их жители – эвакуированы в другие районы Украины.
Спустя 27 лет после техногенной катастрофы на Чернобыльской атомной электростанции в тридцатикилометровой зоне вокруг разрушенного реактора и возводимого нового объекта защиты над ним – «Арки» – здесь официально проживают несколько тысяч человек. Все они – ликвидаторы последствий радиационного загрязнения территорий, сотрудники остановленной Чернобыльской АЭС.
Есть, однако, и другие – те, кто по разным причинам вернулся в Зону без разрешения властей. Их называют самоселами. По различным оценкам, не меньше ста пятидесяти самоселов Зоны отчуждения и обязательного отселения вокруг Чернобыльской атомной живут в брошенных домах города Чернобыль.
Сколько таких людей вообще нашли приют на загрязненных радиацией территориях, сказать достоверно никто не может.
По данным министра социальной политики Украины Натальи Королевской, только на части территории Киевской области, которая входит Чернобыльскую зону отчуждения, проживает от двухсот до двух тысяч самоселов.
«Министерство социальной политики не ведет их учет, поэтому мы имеем цифры – от двухсот до двух тысяч человек», – сказала Наталья Королевская на пресс-конференции, состоявшейся в Киеве 24 апреля.
По словам министра, люди, о которых идет речь, по своей инициативе поселились в Зоне, где нет условий для нормальной жизни – и потому «исключена легализация статуса» проживания самоселов на загрязненной радиацией территории. Еще в прошлом году большинство украинских СМИ писали о том, что во всей тридцатикилометровой Зоне вокруг Чернобыльской атомной нелегально проживало около трехсот самоселов.
Родная улица моя
Некоторые из них, такие как Николай, в гостях у которого побывал корреспондент Русской службы «Голоса Америки», вернулись домой несколько лет назад.
«Девятого мая будет три года, как я тут живу, – рассказывает Николай. – Я тут родился, могилы моих родных тут. До этого я, как и многие эвакуированные из здешних мест, жил недалеко от Киева в поселке Бородянка. Мы обживались там, обживались, но так и не прижились. Три года назад я решил вернуться на малую родину».
Мы идем с Николаем по его родной улице, по которой он бегал ребенком сорок лет назад. Почти все дома вокруг разрушены. Кое-где жилые комнаты проросли травой и деревьями. Но несколько домов из ста двадцати выглядит обжитыми. В окнах таблички с надписью: «Здесь живет хозяин». Это тоже самоселы.
О своих отношениях с властями Николай рассказывает неохотно. И это несмотря на то, что он – самосел, вернувшийся в родной дом, а не в чужой. «Да, – продолжает Николай, – тут есть такие, которые занимают чужие хаты. Несколько лет назад был случай: хозяин вернулся домой, просто посмотреть, что с его домом, ностальгия заела, а в его доме живет другая семья».
Когда сады расцветут
Еще более он скуп в разговоре, когда речь заходит о его семье. Еще недавно у Николая было двое малолетних детей. Оба мальчика умерли, когда семья жила в Бородянке: один – от сердечной недостаточности, второй – от воспаления легких. Правда, по словам Николая, радиация тут ни при чем.
«Я также чуть не умер от переживаний, – продолжает он свой рассказ. – Вот вернулся сюда, домой, и сразу как-то легче стало. По утрам меня будят птицы, есть работа, все больше по хозяйству».
Мы подходим к калитке. Семейное хозяйство невелико – корова, свинья, куры и кот Кузьма. Он тоже вышел встретить хозяина. Еще одна деталь: Николай, как и большинство здешних жителей, заготавливает березовый сок. Берез тут много – и почти возле каждой стоит банка с самодельным желобком.
«Весной тут всегда так, – рассказывает Николай. – Сок у нас вместо воды. А когда в садах появятся шелковица и ягоды, будем ждать в гости диких кабанов».
В соседском дворе по соседству с домом Николая кусочек земли зарастает дикими ландышами. Скоро они зацветут. Вот только собирать их будет некому.
О переселении самоселов и спокойствии душ
Двадцать семь лет назад никто не мог себе представить, что дорога к городам Припять или Чернобыль окажется опасной и проляжет через контрольно-пропускной пункт.
В городе Чернобыль два года назад к 25-тилетию аварии на ЧАЭС создали мемориальный комплекс «Звезда Полынь».
В народе ее еще называют «Аллея мертвых сел» – на табличках названия восьмидесяти сел, которые были отселены после взрыва на четвертом энергоблоке Чернобыльской атомной 26 апреля 1986 года.
Если идти навстречу к трубящему Ангелу из металлических прутьев на «Аллее мертвых сел» таблички будут на черном фоне.
Если повернуться спиной и уходить от трубящего Ангела, призывающего человечество остановить трагедию Чернобыля, таблички сел будут на белом фоне, словно они существуют.
Почта СССР – этот ящик, отреставрированный и выкрашенный, как говорят, единственный в своем экземпляре на всю зону отчуждения. Все остальные, которые пощадили мародеры, в таком состоянии, как на следующем фото.
Письма на улице Киевской в Чернобыле получать больше некому.
«Прости и прощай мой дом!»
В доме 13 по чернобыльской улице «25-летия Октября» больше никогда не будет звучать человеческая речь, детский смех.
Здесь живет Хозяин
Чего не скажешь про улицу Киевская, 9А. Здесь живут самоселы.
Одна из примет, что дом обжит самоселами, выглаженные занавески на окнах, или выстиранное вещи на веревке для сушки.
Однако самосел Николай говорит, что это не всегда «работает».
Дома, которые хоть как-то хотят сохранить выставляют таблички, похожие на эту: «Здесь живет хозяин дома»
На пороге вместо хозяина иногда может появиться местный уж со своим семейством.
Мы идем с Николаем по его родной улице. Путь пролегает по грунтовой дороге и занимает около десяти минут от действующей церкви до порога его жилища.
Проходим мимо чудом уцелевшей чей-то калитки: забор и дом за ней давно упали.
Первым возле дома Николая встречает его кот Кузя.
Улица Киевская, на которой живет Николай с женой.
Рядом «магазин». Точнее – то, что от него осталось. Продуктов на здешних торговых полках не было больше четверти века, зато лет десять назад действовала электролаборатория.
Хотя на руке Николая суровая татуировка «Зона ЧАЭС» с элементами колючей проволоки, свою малую родину он очень любит.
Сегодня главный промысел для десятка местных самоселов – добыча березового сока.
Это все, что осталось после тех, кто покинул один из домов в Шестом киевском переулке: на подоконнике старая и пустая бутылка водки, во дворе проросли дикие цветы. Скоро они расцветут, но собирать их будет некому.
Припять, как и 27-мь лет назад
На главной площади Припяти, как и 27-мь лет назад блестят на солнце атрибуты советского прошлого.
С террасы гостиницы «Полесье» открывается вид на четвертый энергоблок Чернобыльской атомной и новый саркофаг – Арку.
На флагштоке у припятского дворца культуры «Энергетик» кто-то поднял флаг несуществующей страны.
Знаменитая береза. Она проросла на открытой террасе кафе, расположенном на верхнем этаже гостиницы «Полесье». Ее первые фотографии появились десять лет назад, когда молодое дерево было маленьким побегом.
В подсобных помещениях разграбленных магазинов Припяти можно найти вещи из советского прошлого.
Например, крепления для лыж или груду старые газовые плиты.
Зона отчуждения вокруг Чернобыльской атомной живет своей жизнью. Как рассказал Русской службе «Голоса Америки» этот инок из Почаевской Лавры (Украина), он решил перебраться в Зону навсегда. Здесь, мол, спокойнее для души.
Коментарі — 0