Час «Быка»

Всякое время требует своих героев. И своих «героев».

«Битва при БРДМ» и соло Вадика-»Румына», увенчавшие оппозиционную акцию 18 мая, дали повод поразмышлять о причинах возвращения на столичные улицы персонажей специфической внешности. И о возможных последствиях этого явления.

Возобновление повышенного спроса на юношей, отягощенных избыточной мышечной массой и не отягощенных излишними принципами, имеет логическое объяснение. Мускулистые, стриженые, развязные пацаны снова востребованы, почти как в памятные 90-е.

Хотя, безусловно, есть ощутимые различия. Тогда навыки рукопашного боя и отсутствие внутренних ограничений сулили скорый внушительный заработок, но, одновременно, грозили преждевременной отправкой на кладбище. Естественная для подобной разновидности бизнеса «текучка кадров» даровала наиболее удачливым шанс сделать головокружительную «профессиональную карьеру». Счастливо избежавший пули и решетки мог за считанное время вырасти от рядового «бычка» до уважаемого «авторитета». Особенно, если он был счастливым обладателем и мышц, и мозгов. Привычное для криминального мира слово «фартовый» приобретало новый смысл в те времена. Времена неопределенности, невостребованности, неустроенности. Основу стихийно возникавших и стремительно разраставшихся «бригад» составляли простые и конкретные парни с окраин, но контингент разнокалиберных ОПГ был достаточно неоднородным. В ряды бандитского «движения» рекрутировался самый разный народ. Квалифицированные спортсмены, утратившие стимул заниматься любимым делом. Профессиональные военные, дезертировавшие из разваливающейся армии. Выпускники вузов, чьи знания оказались не нужны государству. «Афганцы», многие из которых чувствовали себя изгоями в стране безудержной гласности и шальной демократии. На обломках империи в стахановские сроки возводился фундамент масштабной теневой экономики, а потому не брезгующие «работой с риском» с легкостью ее находили.

Времена изменились. Страна поделена и распилена. «Передел» и «перепил» — удел «больших», облаченных в «серьезные прикиды» и облеченных серьезным влиянием. Ныне власть монопольно грабит и «крышует». Серьезная потребность в «стаях», казалось бы, отпала. Но с недавних пор на них появился новый, уже политический спрос. И этот спрос, насколько можно судить, носит системный характер.

Использование «братков» в политических целях, в частности, на выборах, имеет достаточно давнюю историю. Но в последние годы власть предержащие активно использовали в качестве инструмента давления и подавления официальные структуры, в первую очередь, государственные силовые органы. Часть ветеранов «бандитских войн» заняла почетные должности в системе безопасности крупных холдингов. Осколки бригад трансформировались в частные охранные предприятия, кадровым резервом которых оказались неприкаянная молодежь с окраин, из глубинки, выходцы из «спальных районов» и «депрессивных регионов». Ибо те, кто исповедует культ силы и страдает от переизбытка адреналина, были, есть и будут всегда.

Желание потаскать железо и попинать боксерскую грушу естественно возникает у внушительной части подрастающего поколения мужчин. Но реализовать себя в большом спорте столь же естественно удается единицам. Удел большинства — мучить себя вопросом: «Если я такой сильный, то почему я такой бедный?». Разумным ответом могла бы стать ответственная политика государства, направленная на их занятость и социализацию. Но подобная политика в государстве де-факто отсутствует. Присутствует масштабный запрос на специалистов самого разного профиля. Но практически ничего не делается для того, чтобы эти специалисты появились. Старая система профтехобразования разрушена, новая толком не создана. Престиж рабочих профессий упал ниже плинтуса. Агрессивная реклама и культ потребительства порождают стремление иметь все и сразу, одновременно убивая желание уродоваться за несколько тысяч гривен в месяц без шансов занять достойное место в обществе. Имеющие возможность — учатся на экономистов и юристов, по окончании вуза пополняя ряды безработных. Не имеющие — не учатся на слесарей и токарей. Многие имеют ярко выраженные таланты, но не имеют возможности их развить. Из-за отсутствия кружков и клубов либо из-за высокой платы.

Остатки доступных спортивных секций и «самопальные качалки» стали одной из немногих отдушин для тоскующей провинциальной молодежи мужского рода. Искусственной средой их социализации. И, как выяснилось, эффективным источником формирования новой бандитской пехоты.

Не от одного мэра доводилось в свое время слышать, что в его городе есть только две категории работающих — те, кто торгует на рынках и те, кто эти рынки охраняет. Местные базары оказались точками возникновения новых неофициальных силовых сообществ, пополняемых подрастающей крепкой молодежью. Где-то эти структуры формировались на базе недобитых «бригад», где-то — практически с нуля. Относительно приличные деньги за минимальные усилия — чем не стимул?

Когда наступила эпоха рейдерства, вопрос о том, где брать «специалистов», часто отпадал сам по себе — за сравнительно небольшие деньги «штатные» бойцы охранных структур брали на себя «сверхурочную работу». К услугам таких «спецов» охотно прибегала местная власть, ибо использование, например милиции, напрямую привязывало «захватчиков» к отцам города.

В период активного капитального строительства возник дополнительный спрос на так называемых «неформальных» бойцов. Один знакомый, связанный с этим бизнесом, пояснял это так: «Есть «купленное» решение на застройку сквера или, например, спортивной площадки в Киеве. Но население близлежащих домов — против. Заключаем договор с частным охранным предприятием. Ночью загоняем технику, роем котлован, возводим заборы и выставляем нанятую охрану. Но бывали случаи, когда жители окрестных домов валили заборы и ввязывались в драку с бойцами ЧОПов. Часто руководство охранных структур включало задний ход — зачем им лишние проблемы, а сотрудникам — лишние синяки? И тогда запускался другой механизм: неофициально обращались в какой-нибудь спортклуб, за наличные нанимали тамошних юных боксеров или борцов. Дешевле — раз. В случае чего — концов не найдешь, два. Три — эффективнее. Чоповцы — ленивые и пугливые, а молодняк — горячий, азартный. Помахаться, форму поддержать да еще денег заработать — то, что любишь. Выгоднее было брать ребят из пригородов, дешевле обходилось, даже с учетом подвоза. И найти их потом, если что, сложнее. Вдобавок они более рьяные, для них поездка в столицу — приключение…».

Насколько можно судить, в последние несколько лет замена «организованных» бойцов стихийными превратилась в тенденцию. В частности, в ходе рейдерских захватов. По неофициальным данным, в год осуществляется до 400 рейдерских атак, 20—30 из них — носят масштабный характер. Прибыль «захватчиков» измеряется сотнями тысяч долларов. «Пехотинцам» из числа вольнонаемных спортсменов-любителей платят в среднем по 50 долл. в день. Если ситуация сопряжена с проблемами, гонорар могут удвоить. В любом случае — экономический эффект налицо.

По словам экспертов, в системе частной охраны на сегодня задействовано порядка 700 тыс. сотрудников, в спортивных секциях числится около 100 тыс. человек. Но это — данные из открытых источников, не раскрывающие полной картины. Лично знаю человека, который подрабатывает в неофициальной охране, в том числе, во время массовых акций. При этом ни в одном ЧОПе он не числится, деньги получает на руки, а спортом занимается дома, индивидуально, минимум по четыре часа в день. И (опять-таки, по его словам) в его стихийной бригаде он такой, «неучтенный», не один.

Возвращение «мажоритарки» в систему парламентских выборов повысило спрос на «стаи». Из молодых, спортивных, горячих, ищущих острых ощущений, жаждущих легкого заработка ребят сколачивали коллективы, члены которых брались за любую задачу. Билл-борд испортить, «чужих» агитаторов попрессовать, избирком заблокировать, по домам многозначительно пройтись, базарщиков запугать. Где их вербовали? Правильно, в спортклубах. Один провинциальный тренер рассказывал, что как раз во время выборов к нему заглянул тамошний чиновник и стал живо интересоваться, чем власть может помочь развитию местного спорта. А заодно полюбопытствовал, есть ли тренированные ребята для интересной оплачиваемой работы на предвыборных митингах.

В последние годы в целом ряде регионов юные любители из спортивных секций с успехом заменили более возрастных профессионалов из организованных охранных, а также криминальных (полукриминальных) структур. Для исполнения всевозможных деликатных поручений они удобнее. Стоят дешевле, на подъем легче, азартнее. Случись форс-мажор, ничего не докажешь. Вы чье, бычье? Ничье. Пушечное мясо. Залетит — не жалко.

Спрос на «быков» вернулся. Но масштабы и цели — иные. В отличие от 90-х, нынче, облаченные в «адиковские доспехи» бойцы особо ничем не рискуют и ни на что особенное не претендуют. И сверхзадач перед ними никто не ставит.

Именно поэтому представители новой генерации «быков» оказались востребованными политиками. И не только провластными. Оппозиция, насколько можно судить, на недавних выборах тоже достаточно активно вербовала (в частности, массовых акций) молодых спортсменов-любителей. И не только в силу их дешевизны. «А из кого формировать охрану? — делился со мной один политик. — Бывшие афганцы — возрастные, самому молодому — уже за сорок. Бывшие спецслужбовцы — ленивые, бывшие военные — рыхлые, чоповцы — дорогие, крепких энтузиастов мало. И потом, что от них требуется: Банковую штурмовать, под пули ложиться? Так, периметр подержать. А для этого пару десятков двадцатилетних боксеров, самбистов или штангистов вполне сгодится».

Рассказали забавный случай: во время выборов мэра Обухова один из кандидатов от оппозиции рекомендовал своим наблюдателям (по странному совпадению, преимущественно молодым спортсменам) явиться в день голосования на избирательные участки в костюмах. Рекомендацию они исполнили. Все как один пришли в спортивных…

Однако, спрос на спортивную молодежь со стороны противников режима носит, судя по всему, эпизодический характер. А власть, похоже, возводит эти отношения в систему. По информации «животноводов», в провинциальные спортклубы вливаются средства, спортсменов периодически вывозят в лагеря на сборы. На которых готовят отнюдь не к соревнованиям. То, что ранее для многих местечковых «тайсонов» и «ван даммов» было периодическим приработком, постепенно становится основной работой. Очевидно, бюджет на их содержание увеличивается. Но, вероятно, оно того стоит.

Отчего власти выгоднее использовать для «работы» с оппонентами именно этот контингент, а не, к примеру, сотрудников подконтрольных правоохранительных органов? Ответы — на поверхности.

Во-первых, с точки зрения режима, милиция труслива, ненадежна и ленива. Она самой властью развращена и развалена. И если мы небезосновательно сомневаемся в ее способности защитить нас (поведение людей в погонах 18 мая это только подтвердило), то и Банковая столь же небезосновательно сомневается в ее способности защитить режим. Во всяком случае — в способности исполнить любой приказ. Поэтому есть запрос на другую силу, если не альтернативную, то, по крайней мере, параллельную.

Во-вторых, племя молодое, незнакомое напрямую с властью не связано, что развязывает власти руки. В случае чего, очередной «румын» послушно расскажет, что его наняла оппозиция.

В-третьих, с новоявленным «бычьем», старательно копирующим стиль и традиции «героических предшественников» (отдельное спасибо ТВ, где образ «фартового» все так же востребован), заслуженным «быкам» от власти, кажется, проще находить общий язык.

Надо ли говорить, насколько власть заинтересована в достойных спарринг-партнерах для «свободовцев», насколько ей нужна эффектная «силовая» картинка для мобилизации «своего» электората. Уличные драки между «антифашистами» и «фашистами» — то, что требуется. А то, что в процессе реализации плана породили «бритоголовых антифашистов» (чисто украинское ноу-хау), — издержки. Бойцы выглядят неубедительно? Ничего, натренируем.

Кстати, как ни парадоксально, за небольшую заваруху на Большой Житомирской оппозиция должна быть власти признательна. О чем бы говорили и писали целую неделю? Об очередной демонстрации беспомощности? О продолжающемся кризисе идей?

Спасибо, что журналисты оказались инициативнее и решительнее тех, чью безынициативность и нерешительность они вынуждены описывать. Наши коллеги предоставили обществу шанс увидеть за частным случаем — явление, за событием — проблему. Рассмотреть в гримасе молодого щенка оскал стоящих за ним волков. И от реакции общества зависит, удастся ли пастухам молодых «бычков» превратить страну в «политическую Быковню».