Навальный и украинская оппозиция

Я много раз писал о том, что Украина веселее России. Беднее, запутаннее, противоречивее, но – веселее. Будто какой-то дух махновщины не выветрился из ее степей, заставляя депутатов драться, политиков – спорить, а народу – дружно их всех не замечать. И политическая конкуренция здесь худо-бедно была, и президенты вроде как надолго не засиживались, и олигархи клали яйца по разным корзинам, создавая независимые от власти СМИ. Но вопреки всему именно прошедшие в Москве выборы доказали, что настоящая политика может и должна звучать совершенно иначе.

В Украине все привыкли к тому, что политика – это, в первую и последнюю очередь, деньги. Но никто не додумался до того, что средства можно собирать не только у тех, кто сверху, но и у тех, кто снизу. Фандрайзинг Навального – это лучшая демонстрация того, как можно заниматься политикой, не принимая правила игры системы. В противном случае, лень, помноженная на косность, рождает систему, в которой любой новый игрок входит в политику так, будто берет ипотеку. В результате всё, что ждет украинского политика, напоминает кредитное рабство.

Украинской политике не хватает искренности. Все баталии заканчиваются ровно в тот момент, когда гаснет лампочка на включенной студийной камере. А именно искренности хочет в первую очередь молодежь. Когда ты молод, то с одинаковой страстностью способен и лезть на баррикады, и обходить избирательные участки за тридевять земель. И именно поэтому у всех украинских политических партий туго с молодежными филиалами. Трудно солидаризироваться с теми, кто прячет за безморщинным лицом цинизм и неверие.

Украинским политикам не достает «народности». В соцсетях за них отдуваются пресс-секретари, на выборах – политтехнологи, а на митингах – проплаченная массовка. Я охотнее буду говорить с иеговистами, чем с уличными политагитаторами. Потому что первые хотя бы верят в то, что говорят. А вот представить себе Арсения Яценюка, раздающего свою агитационную продукцию в вагонах киевского метро, не может даже сам Арсений Яценюк.

В «закадровых» разговорах киевские политики любят винить обстоятельства. Пенять на лень электората, советское самосознание, эгоизм, хатаскрайность, недальновидность. Но вряд ли спальные районы Москвы так уж сильно отличаются от спальных районов Донбасса. В обоих случаях речь идет о бюджетниках, инерционно голосующих за власть (как в Москве) или «за своих» (как на Украине). В обоих случаях надо просто попробовать поговорить. Потому что люди любят, когда с ними говорят — просто и искренне. Навальный это пока еще умеет. Украинская оппозиция – уже нет.

Украинская оппозиция неостроумна. Она водит хороводы вокруг бесконечно далеких от повседневности памятников (Юлия Тимошенко – тоже памятник, если кто не знал). Повестку в стране диктует исключительно власть, а ее оппоненты радостно в этот навязанный дискурс вписываются, не желая понимать, на чью мельницу льют воду. Все контрвластные мемы (от «Спасибо жителям Донбасса за президента-»ананаса», до «Узнала, что внук голосует за власть – переписала квартиру на кота») придумывают уличные фрондеры. Сами оппозиционеры ни до чего изящнее «злочинной влады» попросту не доросли. Слушать и читать Навального интересно, даже если он тебе совершенно чужд. А украинские лидеры похожи на Надежду Бабкину. Поют профессионально, заученно, но крайне тоскливо.

Украинский оппозиционер понимает доступ к телеэфиру как главный критерий избираемости. Его повестка вторична, слова заштампованы, действия предсказуемы. Он не умеет говорить с людьми без внутренней бумажки. Включенные камеры убивают в них живое, оставляя лишь пиджаки. Его главный залог политического выживания – ошибки власти и экономический кризис.

Впрочем, все это ничего не меняет. Потому что Алексей Навальный как явление мог появиться только в российской политической реальности. А это значит, что украинская оппозиция и дальше будет ходить на телеэфиры, летать чартерами и беззубо протестовать. В конце концов, должен же кто-то на Украине выполнять роль российской «системной оппозиции». Не так ли?