У страха права велики

Власть придумала, как надо укротить протест. По крайне мере, она, власть, так считает. Пакет скандальных законов, гамузом принятых провластным большинством в минувший четверг, должен стать инструментом принуждения к покорности. Более эффективным чем «Беркут».

Такую точку зрения неофициально высказал ряд провластных политиков. Логика проста: «Испугаетесь и отползете — вот и славно. Не угомонитесь — будем наказывать». Люди, близкие к Банковой, убеждены: испугается подавляющее большинство. Не дойдет с первого раза — покажут, что не шутят. Предполагается: после первых показательных экзекуций у значительного числа противников режима включится инстинкт самосохранения. И в рядах активно протестующих останутся маргиналы, экстремалы и экстремисты, реальной угрозы для власти не представляющие. У просыпающегося народа-исполина начал прорезаться зычный голос. Уху власти милее ворчание ягнят, ожидающих Курбан-Байрама.

Вопрос сторонникам режима, — почему пресловутый инстинкт не включался у нонконформистов до сих пор,— остался без исчерпывающего ответа. Один из вопрошаемых ограничился намеком: так мы ведь еще толком и не начинали пугать. Другой высказал туманное предположение, что пакет реакционных законов — лишь дебют законодательного мракобесия. Ей-Богу, фантазии не хватает, дабы сообразить, что еще они собираются запретить?

Случившееся в четверг предельно упростило ситуацию: «ястребов» из провластной команды узаконенное беззаконие избавило от условностей, идеалистов из числа противников режима — избавило от иллюзий. Виктора Федоровича «кодекс правовой державы» (так это нормативное уродство окрестил торжествующий Колесниченко), очевидно, призван был избавить от страха. «Гарант» игнорировал Евромайдан с таким поразительным упорством, что возникал неизбежный вопрос — он такой толстокожий или такой бесстрашный? В четверг был дан четкий ответ: он такой трусливый. До какой степени нужно бояться собственных граждан, чтобы благословить подобную «правовую» ересь? Интересно, этот риторический вопрос будет квалифицирован как клевета или как экстремизм?

Не суть важно, кто именно выковал оружие для потенциальных репрессий — Андрей Портнов, Виктор Медведчук или кто-то еще. Важно, что заказчик нуждался именно в таком инструменте, и он его получил. Неважно, что подавляющее большинство провластных парламентариев (как нам доподлинно известно) не имели ни малейшего представления о том, что именно они поддержали дружным поднятием рук. Важно другое: они готовы были голосовать за что угодно, не читая. И только один из них — Табалов — в Сети написал, что отзывает свой голос, после того, как узнал, что именно он «освятил». Неважно, что при утверждении этих, с позволения сказать, законов была грубо нарушена установленная процедура. Важно, что это нисколько не волнует ни тех, кто должен следить за соблюдением правовой чистоты в государстве, ни, тем более, тех, в чьи руки будут переданы эти отмычки, кнуты и удавки, отчего-то величаемые законами.

Внося реакционные правки во внушительное количество законодательных актов, власть сигнализировала обществу о серьезности своих намерений. Часть узаконенных инициатив, вроде предписания «больше пяти машин не собираться» — в самом деле, диковинные новинки. Но значительное число корректив — механическое ужесточение существовавших норм. Где-то повысили планку штрафа, где-то штраф заменили арестом, где-то ограничение свободы «покращили» до лишения свободы, где-то — существенно увеличили полагающийся срок заключения. Режим напомнил гражданам: за многое из того, что они делали последние полтора месяца, можно было наказывать. Но она, власть, давала время одуматься. Время истекло. Теперь наказывать будут строже. И не только за то, что совершалось. Но и за многое другое. Практически за все. А, значит, практически всех. Всех, кто не хочет в загон для жалких ягнят и тупых баранов…

События последних недель окончательно убедили Януковича в том, что главный и, пожалуй, единственный оплот режима — карательные органы — МВД, СБУ, прокуратура и суды. Представители именно этих ведомств и стали главными героями законотворческого «комикса-триллера». С одной стороны, Банковая дала понять, что она не просто не сдает «своих», а расширяет круг находящихся под опекой режима. Положения закона №3879 распространяют систему особого государственного патроната и специальной защиты уже не только на судей, но и на сотрудников аппаратов судов. Не только на сотрудников правоохранительных органов и их близких родственников, но и на всех членов их семей — отчимов, падчериц, прадедов, правнучек, усыновителей, опекунов и т.д. и т.п. Вплоть до сожителей. Отныне любой из них вправе получить оружие и спецсредства индивидуальной защиты. Их жилье и имущество на бюджетные средства будет браться под защиту и оборудоваться средствами охранной и противопожарной сигнализации, в их интересах (и опять-таки на деньги налогоплательщиков) могут использоваться оперативно-технические средства. А поползновение на любого из длинного перечня граждан, приравненных в правах к сотрудникам милиции и судьям, будет караться «по полной программе».

Сбор, хранение, использование или распространение информации не только о судье, но и о, скажем, его мачехе, пасынке или гражданской жене может «потянуть» на три года лишения свободы.

Если ранее угроза (только угроза) уничтожения или повреждения имущества судьи предусматривала до трех лет лишения свободы, то теперь аналогичное правонарушение в отношение не только судьи, но и его прабабушки, сулит четыре.

До появления закона №3879 минимальным наказанием за «влияние в любой форме на сотрудника правоохранительного органа или работника государственной исполнительной службы с целью препятствования исполнению им служебных обязанностей» (согласно 343 статье Уголовного Кодекса) был штраф в сто необлагаемых минимумов. Нынче — минимальная планка поднята в два раза. Смысл 343 статьи УК уточнен: преступлением теперь становится также сбор, хранение, использование и распространение конфиденциальной информации не только о сотруднике МВД, но и о любом члене его семье. А еще — «распространение материалов и информации, носящих явно оскорбительный характер и демонстрирующих дерзкое неуважение к сотруднику правоохранительных органов». Представляете себе применение этой нормы в наших судах? Особо «дерзких» могут приговорить к исправительным работам на срок до года или присудить арест на полгода. Ранее неподчинение сотруднику милиции, сопровождающееся угрозой и насилием могло обернуться и ограничением свободы. Сейчас предусмотрено исключительно лишение свободы. До семи лет. Ранее — до пяти.

В бюджете предусмотрено повышение расходов на содержание МВД и прокуратуры. Киваловский закон об амнистии стал индульгенцией костоломам из «Беркута». Власть представляет стражам режима новые гарантии безопасности (безнаказанности?). А еще, как многие полагают, новые формы заработка. Закон о запрете движения колоннами, включающими более пяти автомобилей, без разрешения ГАИ, безусловно, направлен против «автомайдановцев». Но это только с политической точки зрения. А если посмотреть с коммерческой? Ведь свадебный кортеж отныне тоже вне закона. Представьте ситуацию — приходит счастливый жених в соответствующий орган за разрешением, а ему отказывают.

— Кто вас знает, может, вы на Межигорье в лимузинах поедете?

— А, может, как-то решим вопрос?

И решат. И не только этот вопрос. Согласно новой редакции 10 статьи Закона «О милиции», без разрешения органов внутренних дел запрещено установление любых малых архитектурных форм; любых конструкций, способных служить сценой; любой звукоаппаратуры. Политический подтекст понятен — после введения новшеств в действие, Евромайдан наверняка окажется вне закона, в отличие от Антимайдана. Но есть и другая сторона — сцены и МАФы устанавливают не только участники политических акций. А в законе упоминаются не только митинги и демонстрации, но еще и уличные походы, и собрания. Под эти формулировки можно, при желании, подогнать что угодно. Хотите сцену для мини-концерта? Палатку для раздачи, к примеру, рекламной продукции? Хотите — приходите — договоримся.

То, что в четверг власть перешла к законодательному обеспечению функционирования полноценного полицейского государства, очевидно. С одной стороны существенно расширен круг прав и привилегий силовиков. С другой — неимоверно расширен круг потенциальных объектов репрессий.

Введение уголовной ответственности за экстремистскую деятельность — попытка обуздать инакомыслие в целом. Изготовление, хранение и распространение экстремистских материалов, в том числе через медиа, предполагает штраф от 200 до 800 необлагаемых налогом минимумов. Рецидив может стоить лишения свободы до трех лет. Определение понятия «экстремистский материал» настолько широко, что под него можно подогнать что угодно. На усмотрение суда.

Возвращение уголовной ответственности за клевету — удавка для медиа. (Подробнее о репрессивных инструментах для СМИ — читайте в материале Валентины Самар). От себя добавлю — наши компетентные органы способны отыскать клевету в чем угодно. Знаю не понаслышке: в 98-м был фигурантом дела о клевете. Повод — написание сказки, в которой не было ни одного реального персонажа.

Узаконенное табу на любую информацию о милиции — тоже касается, в первую очередь, масс-медиа. Но «под раздачу» может попасть любой, публично выразивший «дерзость» или «неуважение» в адрес человека в погонах. Например, в сети. Но для начала его отключат от Интернета.

Упрощение процедуры снятия депутатской неприкосновенности и угроза ее ликвидации на планируемом референдуме — способ укрощения парламентской оппозиции. Власть уверена, что референдум состоится, и большинство населения с удовольствием поддержит идею отмены депутатского иммунитета. Боятся ли оппозиционные депутаты лишиться «зонтика»? Некоторые не боятся и даже расстаются с ней добровольно…

Внедрение заочного уголовного производства — дамоклов меч над любым инакомыслящим. Благо, подвести под юридическую ответственность теперь можно будет любого неугодного. Юридическое управление парламента усмотрело в этом ноу-хау угрозу нарушений прав граждан и «создание реальных возможностей для серьезных служебных злоупотреблений со стороны органов досудебного расследования». К мнению юристов из аппарата ВР никто не прислушался.

«Заочка» может коснуться любого новоявленного диссидента. Но «клиент» номер один, безусловно, Юлия Тимошенко. Режим не ждет ничего обнадеживающего от будущего решения Европейского суда по правам человека. А тут еще из Москвы на Банковую пришла нежданная новость, что лучшие специалисты в сфере исцеления грыж и протрузий обитают в РФ…

Если Виктору Федоровичу под давлением и Запада, и Путина, придется отпускать Юлию Владимировну на лечение за рубеж, то он, вероятно, предпочтет, чтобы местом врачевания оказалась Россия. Если сама узница даст согласие на подобную ссылку. Но при этом Янукович кровно заинтересован, чтобы на родине Тимошенко была «обложена» максимальным количеством приговоров. От греха. «Заочка» в этом деле — ему в помощь.

Введение статуса «иностранного агента» — удар по общественным организациям. Структуры, полностью либо частично финансируемые из-за рубежа подлежат особой регистрации и специальному налогообложению. За участие в политической деятельности «агенты» могут быть объявлены вне закона.

По иронии судьбы, формальным главным «иностранным агентом» является… государство, структуры которого поглощают огромное количество всевозможных грантов. Но об этом авторы новшеств как-то не вспоминают. Получит ли статус «иностранного агента» Кабмин? Налоговая? Минобороны? Минюст? Минздрав? Список можно продолжить.

И будут ли налоговые органы бдительно отслеживать организации, финансируемые российскими донорами? Например, в рамках масштабного проекта «Русский мир»? Или «русский» уже перестал быть «иностранным»? Тогда это тоже следует узаконить.

Ужесточение правил проведения массовых акций — капкан для любого неравнодушного. Правонарушением отныне является не только участие в несанкционированных акциях (а выдавать эти санкции никто, судя по всему, не будет), но и любая помощь в их организации. Например, подвоз дров или обеспечение протестующих едой. Вполне возможно — и оказание медицинской помощи.

Запрет на движение в колоннах — удар по Автомайдану. Маршрут движения необходимо согласовывать с ГАИ. За участие в самовольном автопробеге можно лишиться и прав, и машины.

Запрет на использование касок и масок — в первую очередь, удар по отрядам самообороны. Шуточное обещание активистов Майдана использовать вместо касок кастрюли не сработает. Законодательство запрещает использовать все, что можно трактовать как попытку замаскировать внешность. Под это определение вполне подпадают и каска на голове, и низко надвинутая шляпка, и темные очки. Костюм Святого Мыколая. Фиговый листок.

Блокирование доступа к жилью — теперь тоже серьезное правонарушение. Оно не только лишает протестующих шанса съездить «в гости» к сильным мира сего (скажем не в колонне, а по одному). Оно еще и позволяет удалять протестующих из любой точки любого населенного пункта на основании «жалоб недовольных горожан».

Введение серьезной ответственности за несанкционированное вмешательство в работу государственных информресурсов — попытка отбить желание выражать свой протест посредством DDOS-атак на сайты госорганов. При этом искать виновных в многочисленных DDOS-атаках на СМИ, СБУ не спешит. А что их искать? Кому, как СБУ этого не знать…

Предоставление личных данных при покупке SIM-карты — нормальное желание любого тоталитарного режима установить тотальный контроль над населением. Но ведь подобная норма существует и в США, и в некоторых странах ЕС? Да, только на Западе ограничения появились в рамках борьбы с терроризмом, а не в рамках борьбы с народом…

Ужесточение ответственности за призыв к свержению строя — попытка заткнуть рот любому недовольному. Понять, что именно авторы законодательства разумеют под призывами к свержению, трудно. Подозреваю, что даже «Панду геть!» или «Овощ созрел! Пора убирать!» можно подвести под это определение.

Перечислять новшества можно долго. Просчитать масштабы возможных «зачисток» — невозможно, учитывая практику применения законов нашими судами. Можно предположить: не то что на любое проявление несогласия, а даже на высказывание собственного мнения теперь легко будет отыскать соответствующую статью. Превращающую гражданина в преступника.

Возможно, и даже нужно говорить о фактическом нарушении Конституции, запрещающей сужать права и свободы граждан. О продолжающейся узурпации власти. О ФСБшных «кальках», о добровольной сдаче Януковича в русский плен. О страхе «гаранта» перед 2015-м, толкающем его на кастрацию гражданской воли.

Что делать? Не бояться. Ни их, ни их законов. Как говорил Кант, закон, живущий в нас, называется совестью.

Вот и узнаем, у кого она осталась.