Дом с золото и резервом

Председатель Национального банка Украины Степан Кубив в своем первом после назначения на новую должность интервью рассказал «Репортеру», какие банки ликвидирует в ближайшее время и почему курс гривны отпустили в свободное плавание.

В кабинете у нового председателя Национального банка, а в прошлом коменданта Майдана, Степана Кубива прохладно и просторно. Стены увешаны дорогими картинами (еще недавно их проверяли на подлинность — не нашли ни одной копии). Настенный шкаф полупуст, среди книг стоит икона, в углу огромные часы, отмечающие каждый час звонким гулом. Наше интервью начинается поздним пятничным вечером

На длинном столе для переговоров из полированного дерева — свеженапечатанный плакат к траурному вече в память о погибших героях Небесной сотни, несколько книг и памятных дисков с подписью авторов. Видимо, подарки недавних посетителей.

На кофейном столике, за которым проходит наш разговор, лежит телефон Кубива, ежеминутно принимающий СМС. Я начинаю диалог с вопроса о последней новости.

— Нацбанк отменил паспортизацию обмена валют — решение прежнего руководства Нацбанка, принятое в сентябре 2011 года как метод дедоларизации экономики и попытка документально идентифицировать всех, кто меняет валюту. Исходя из информации, которой вы сегодня обладаете, для чего вводился такой валютный контроль и чего добился Нацбанк?

— НБУ хотел контролировать каждого гражданина. Человек приходил менять 100 долларов, давал паспорт под ксерокс, после чего вся нужная информация о нем — кто такой и сколько менял — попадала в соответствующую базу.

— Что это за база, как она выглядит?

— Коллекция обычных банковских операций. Когда ты интересуешься тем или иным банком, можешь увидеть обороты — от одной копейки до очень больших денег. Впрочем, паспортизация обмена валют была довольно бессмысленной. Транзакции на сумму от 150 тысяч гривен подпадают под финмониторинг. Какой смысл при этом контролировать обмен 100 долларов? Зачем обременять банки дополнительной работой и операционными расходами на закупку бумаги, приобретение и ремонт ксероксов? Все равно те, кто менял миллионы, находили свои пути вывода и отмывания денег. В результате создавались площадки для обналичивания средств — еще одна система влияния и «гачкування».

— Как это?

— Если ты хотя бы однажды попадал со своим бизнесом в систему конвертационных банков, то не мог воспользоваться другим банком. Ты был зафиксирован. Когда проходил определенный период и ты становился послушным, начинали с последних действий, где ты нарушил законодательство, после чего к тебе отправляли правоохранительные органы со всеми последствиями: заведением уголовных дел и изъятием собственности. На предмет денег контролировали каждого человека. При этом официальное количество банков увеличилось со 160 до 181.

— Нацбанк выявил создание 12 банками конвертационных центров с оборотом около 142 млрд грн за 2013 год. Как сейчас проходит проверка этих банков?

— Их не 12, уже больше. Это выявила проверка по другим банкам. С каждым главой правления каждого такого банка я общался по телефону. Когда мы направили в эти банки проверку, мы незаметно сняли три показателя, чтобы выяснить, чем на сегодняшний день занимается банк. Формула-ревизор: показатель отношения наличной валюты к кассе, показатель суммы снятия налички, структура пассивов и еще один, о котором не хочу говорить. Даже сегодня, когда мы рассматривали состояние ликвидности в отдельных банках, два из них не прошли по этим показателям.

— Насколько корректно называть банк «конвертационным» на основании несоответствия этой формуле?

— В отношении одного банка из первоначального списка после того, как мы провели дополнительную проверку, обнаружилась ошибка. Я извинился перед председателем правления банка.

На столике перед нами лежит обычный, чуть помятый листок формата А4 с перечнем банков — конвертационных центров, которые сейчас проверяет НБУ. Кубив просит не называть их в интервью, поскольку по ним еще нет решения правоохранительных органов, а также чтобы не спровоцировать дестабилизацию на финансово-банковском рынке и резкий отток вкладчиков из этих финучреждений. Один банк из списка, четвертый по счету, вычеркнут. Тот самый, перед руководителем которого Кубиву пришлось извиняться.

Оборот конвертцентров — 142 млрд грн, при том что вся денежная масса составляет около 300 млрд грн. То есть половина суммы была конвертирована, что впоследствии повлияло на курс доллара и обесценивание гривны. Если мы не выведем теневую экономику «на свет», поднять общий экономический уровень будет достаточно сложно.

— Насколько реально вернуть эти деньги в Украину?

— Нужно создать условия, чтобы это произошло. Мы не можем говорить о полной амнистии, но можем говорить об амнистии моральной. Мы же заявили не обо всех деньгах. По некоторым позициям нити тянутся за пределы Украины. Например, в арабские страны. Теневая наличка в больших объемах «гуляет» по всем городам Украины.

— Что будет с банками — конвертационными центрами, когда НБУ закончит проверки и утвердится в своих подозрениях?

— Мы уже вышли на финишную прямую. В ближайшем будущем, когда проанализируем последнюю порцию документов, вы увидите постановление Нацбанка о принятии категорических решений.

— Речь идет о приостановке лицензий этих учреждений?

— Да. Осознаю, что это непопулярное решение, и ожидаю большого сопротивления, вплоть до угроз.

— По данным СМИ, и вам есть что вменить в вину. Речь идет о «Кредобанке», который вы возглавляли с 2000 по 2008 годы. Польские СМИ писали, что вы раздали огромное количество плохих кредитов, и материнскому банку пришлось спасать украинскую «дочку». Прокомментируйте, пожалуйста, эту информацию.

— Я работал в «Кредобанке» с 1994 года и в 2004-м, когда возглавил банк, получил его в состоянии намного худшем, нежели то, в котором он находится сегодня на этапе ликвидации. При мне банк был прибыльным. Когда я туда пришел, частные вкладчики хранили в нем 23 млн грн и менее $8 млн. Когда же уходил из него, на счетах физлиц сохранялось почти $1,8 млрд. За восемь лет банк расширил региональное представительство с 13 до 22 областей.

— Почему же тогда вы ушли из «Кредобанка»?

— Сменился собственник, у нас возникли расхождения с представителями стратегического акционера в видении перспектив банка на украинском рынке. Это произошло как раз в условиях начала мирового экономического кризиса.

— С момента вашего назначения председателем Нацбанк влил в банковский сектор крупную сумму рефинансирования — более 20 млрд грн. По какому принципу раздавались эти средства и отбирались банки для вливаний?

— Принцип простой. Во-первых, банк не должен нарушать экономических нормативов НБУ, а таких у нас совсем немного. Во-вторых, средства предоставлялись лишь тем финучреждениям, из которых активно изымались депозиты. То есть мы выделяли банкам ровно столько, сколько из них унесли вкладчики. Третий важный вопрос: для получения кредита банки обязаны были предоставить залоги, и это должно было быть ликвидное имущество — такое, которое можно быстро продать в случае необходимости, превратив в живые деньги. Чтобы финансирование НБУ не использовалось для дальнейших спекуляций — перепродажи ресурсов на внутрибанковском кредитном рынке, — мы выставляли высокую ставку. Не 6,5% годовых, а 19,5%. При стоимости кратко-срочных кредитов на межбанке в 19–20% перепродавать наши ресурсы нет особого смысла. Можно заработать не более 0,5%. Так мне и правлению легче: все играют на одном поле, одна процентная ставка. Кроме того, появился открытый аукцион. А дойдем до того, что вообще будем проводить все операции в мгновенном электронном режиме.

— Это как?

— На протяжении часа проходят торги, за компьютером работают дилеры, которые принимают ставки. За час определяется победитель, процесс проходит публично. Система в целом похожа на сдачу экзамена, где одни проходят, а другие нет. Документо-оборот будем минимизировать. Вот видите, сколько у меня всяких бумаг. В ближайшем будущем документооборот будет другим. Во-первых, электронным. Во-вторых, криптографически защищенным. В-третьих, заседания правления НБУ можно будет проводить с помощью видеоконференций, не собираясь вместе в одном помещении.

— Возвращаясь к вопросу о рефинансировании: многие участники рынка обратили внимание, что сразу после назначения вы выдали банкам крупную сумму, которую они тут же спустили на валютном рынке, и есть подозрение, что именно они обвалили курс гривны. Впоследствии такое происходило регулярно. Почему вы допускаете подобные явления и как намерены бороться с таким поведением банков в дальнейшем?

— Мы не только контролируем такое поведение. Там, где нарушается хотя бы один принцип, мы организуем безвыездной надзор. На межбанке не должно быть спекуляций. Наблюдается тенденция свопирования, овернайты, но в небольшом количестве, поскольку рынок очень чувствительный и рисковый с точки зрения доверия или недоверия. Курсовые колебания — производная не от денег рефинансирования, а от теневых средств. 58 млрд грн депозитных средств ушло из портфелей банков. Минимум половину из этих средств люди обменяли на доллары. То есть спекуляции происхо-дят не из-за ресурса НБУ, а из-за действий теневой экономики и спекулянтов. Кроме того, не стоит забывать, что мы говорим о плавающем курсе, на который Нацбанк не влияет. Ведь курс 8 грн за доллар для государства стоил больше, чем мы сейчас привлекаем от международных кредитных организаций. Человек должен привыкать к тому, что цена на валютном рынке формируется так же, как и на продуктовом: сегодня колбаса продается по одной цене, завтра по другой.

— И все же Нацбанк определяет для себя курсовой порог, после которого регулятор намерен вмешаться: 12 грн, 15 грн за доллар?

— Мы ни разу не вмешивались в регулирование курса гривны. Ведь каждый банк, выставляя четкий курс, думает: если он будет очень высоким, выдержит ли его банк по капиталу, по валютным кредитам? Можно выиграть на спекуляции, но получить большие убытки по короткой позиции. Банкиров-спекулянтов несложно определить за 20 минут и при необходимости лишить лицензии.

На вопрос о том, на каком уровне Нацбанк планирует удержать курс, Кубив, как и любой другой председатель Нацбанка, отвечает уклончиво, несмотря на то, что этот вопрос был задан уже раза четыре.

— Могу сказать одно: курсовая стабилизация произойдет тогда, когда заработает экономика. Когда будет подписана кредитная программа с МВФ и в ближайшие две недели мы получим первые $3 млрд, начнут подтягиваться частные фонды. Мы надеемся на формирование инвестиционного климата, чтобы инвестор не убегал в соседние государства.

— А что будет с такими госбанками, как «Земельный банк», национализированные в прошлом «Родовид Банк», «Укргазбанк» и «Киев»?

— В «Земельном банке» кроме того, что устроили на работу около 70 сотрудников, так ничего и не сделали. Банк «Киев» будет присоединен к одному из государственных банков.

— К «Укргазбанку»?

— Скорее всего. Он перекапитализирован. Да и вообще на три рекапитализированных банка государство выделило чуть более 25 млрд грн государственных средств. Такую роскошь не может себе позволить ни Великобритания, ни Франция, ни Германия. Мы же позволили.

— А что будет с «Родовид Банком», который так и не стал санационным?

На этот вопрос Кубив ничего не ответил, но сделал красноречивый жест, символизирующий крест.

— В вашей приемной я видела Вадима Новинского, президента «Смарт-холдинга», владеющего 98,6% банка «Форум». Вероятно, он пытается спасти банк. У него есть шансы?

— В сегодняшней ситуации я могу посочувствовать собственнику банка «Форум» и пожелать ему выполнить все, о чем мы условились. Средства, которые люди доверили этому банку, должны быть им возвращены.

— Кстати, правда ли, что на счетах банка «Форум» зависли деньги Лавры и ее прихожан?

— Судя по письмам, которые мне приходят, на счетах «Форума» деньги не только Лавры, но и других духовных учреждений. Сейчас дела банка переданы в Фонд гарантирования вкладов. 13 апреля заканчивается процесс инвентаризации активов и пассивов банка. Дальше будет понятнее.

— По некоторой информации, Вадим Новинский рассчитывает получить стабилизационный кредит от НБУ, чтобы удержать банк. Вы пойдете на такой шаг?

— Лишь после того, как инвестор на протяжении определенного времени сделает взнос живыми деньгами в двух траншах по 500–600 млн грн.

— С вашей точки зрения, стоит ли пересмотреть механизм наполнения Фонда гарантирования вкладов, на счетах которого аккумулированы средства, которых едва ли хватит на компенсацию вкладчикам «Брокбизнесбанка»?

Кубив отрывается от разговора, подходит к рабочему столу и берет листок, на котором жирным шрифтом выведено: «Конфиденциально». Ниже — предложенные мероприятия по Фонду гарантирования вкладов и сроки исполнения — до конца 2014 года. Первый пункт — администрирование совета ФГВ. Как раз в день нашего интервью административный совет фонда назначил на должность директора-распорядителя Василия Пасечника. По документу в руках Кубива становится ясно, что Пасечнику позволят привлечь дополнительных специалистов, знающих толк в том, как тратить деньги фонда.

— Смотрите, как много задач. Мы хотим внести изменения в закон о Фонде гарантирования вкладов. Речь идет о капитале переходного банка.

— Что это означает?

— Есть банк. Мы сбалансировали активы и пассивы, но нет капитала. Мы присоединяем этот банк к более сильному как филиал. Если говорить по-простому, должна заработать экономика. Принцип работы тот же, что и у молодой семьи, когда двое людей поженились и просят квартиру. Когда у них родился ребенок, им понадобилось жилье больше. Так и тут.

— Как вы относитесь к налогообложению депозитов?

— Оно возможно, но не сейчас. Сегодня налогообложение депозитов при девальвации в 25–30% принимать нельзя, потому что люди уже заплатили своими гривневыми вкладами, профинансировав государство.

— Глава Совета министров АРК Сергей Аксенов заявил о переходе Крыма в рублевую зону и национализации украинских банков. Как НБУ реагирует на такие заявления и действия и что сейчас происходит с финансовой системой полуострова?

— Национализация — это глупость. Нельзя создавать прецедент для конфликта, потому что деньги любят тишину. В Крыму есть два банка юридических лиц — «Черноморский банк развития» и «Морской банк». Остальное — 53 отделения украинских банков. Два крымских финучреждения сегодня отключены от системы электронных платежей, они начали работать в рублевой зоне. Много коммерческих банков закрыли свои отделения, расположенные на территории Крыма, сбалансировав активы и пассивы.

— Будет ли НБУ отвечать симметричными действиями на попытки российских властей национализировать украинские банки?

— Имущество делится на три категории: коммерческие банки, государственные и Национальный банк Украины — наши отделения, включая банковский университет, где учатся 632 студента, и, соответственно, научный центр. Национализация к добру не приведет. Этот политический конфликт потянет за собой социальный и финансовый, а затронет в первую очередь финансовую систему Крыма.