Опасность постсоветских людей

Просоветский человек опаснее советского. Потому что не притворяется порядочным.

Советский человек мог быть искренне убежден в том, что массовых репрессий в 30-е годы не было. Что Катынь – дело рук вермахта, а не советских расстрельных команд. Что карательная психиатрия – это клевета Запада. Что компартия искренне строит государство всеобщего процветания.

В конце концов, что мы хотим от советского обывателя? Зажатого между работой и домом, между очередью за гарнитуром и попыткой получить продуктовый дефицит? Информационный железный занавес был плотным и заслонил любую альтернативную картину мира. Окружающая реальность была выстроена до его рождения, система пропаганды отлажена задолго до того, как он стал задаваться какими-либо вопросами. У него просто не было другой реальности, кроме той, в которой он существовал. Но как только герметичный купол покрылся трещинами – Советский Союз начал расползаться по швам.

Постсоветский человек, ностальгирующий по СССР – это явление совершенно иного рода.

Ибо в багаже ​​нового обывателя – девяностые годы. Время, когда открывались архивы. Когда появлялись интервью диссидентов. Когда была обнародована информация о масштабах репрессий. Когда никаких иллюзий по поводу советской системы и подавления инакомыслящих уже не осталось.

Постсоветскому человеку даже не приходилось искать информацию о той системе, которая была выстроена в СССР. В девяностые эти данные стали мейнстримом – они звучали со всех экранов и со всех газетных столбцов. Они были главным содержанием избирательных кампаний и новой повестки дня.

Советский человек мог оправдывать советский строй по незнанию. Но постсоветский сторонник СССР делает это осознанно. Советский человек отрицал обвинения в адрес режима, потому что мог в них не верить. Постсоветская – выступает в качестве адвоката дьявола.

Постсоветский обыватель уже не может сослаться на то, что чего-то не знает. Что ему недоступны данные о реальных масштабах. Напротив, он об этом знает, но скрывается за лукавый «зато». «Зато космические корабли». «Зато все боялись». «Зато стабильность».

Все его зато – это только попытка оправдать персональным комфортом репрессии против других. Он убедил себя, что ему было уютно в старой реальности – и он без тени сомнений готов выменять ее на судьбы других. Цинизм вместо наивности. Подлость вместо незнания.

Постсоветский – это тот, кто сознательно отказался от правды. Тот, кто добровольно надел на себя шоры. Тот, кто готов выносить в одну часть уравнения персональный комфорт, а в другую – судьбы всех остальных.

И если это не подлость, то что такое подлость?