Встреча на Аляске: шанс или ловушка для Украины?

И Вашингтон, и Москва анонсировали встречу Трампа и Путина 15 августа на Аляске. Помимо того, что на территорию США не распространяется юрисдикция Международного уголовного суда, выдавшего ордер на арест московского лидера, Аляска символична тем, что является территорией, которая с начала 19 века принадлежала Российской империи, а в 1867 году была продана США.

Я уверен, что такой символизм выбран не зря. Границы изменчивы, и они не могут стать препятствием для договоренностей «великих лидеров» великих держав.

Трамп уже упомянул, что в ходе переговоров с хозяином Кремля будет обсуждать какой-то «обмен территориями». Почти наверняка украинскими. И готовность отказаться от каких-то территорий (де-факто или де-юре) будет платой, которую предложат Украине, чтобы получить «мир», который на самом деле будет лишь (временной) остановкой активных боевых действий.

Президент Украины уже отверг возможность территориальных компромиссов. Некоторые европейские лидеры также выступили категорически против: «Если границы можно менять силой, то ни одна из них не является безопасной... Суверенитет и территориальная целостность – краеугольные камни глобальной стабильности. Мы не будем поощрять агрессию – ни в Украине, ни где-либо еще».

Но если мы не будем считать единственно правильной формальную логику «неприкосновенности государственных границ», закрепленную в уставе ООН, а вместо этого задумаемся о «парадоксальной логике войны», описанной Эдвардом Люттваком, перспектива территориальных уступок будет выглядеть не такой уж однозначной.

Что пишет Люттвак? Чтобы превратиться в длительный мир, война должна «выгореть изнутри». Другими словами, должны исчезнуть основополагающие причины, приведшие к войне. К примеру, мир между Арменией и Азербайджаном стал возможен, когда Ереван отказался от своих претензий на Нагорный Карабах, а стороны нашли взаимоприемлемый компромисс по Зангезурскому коридору. Также предпосылкой прочного мира на Южном Кавказе должен стать отказ армян от «растрепывания ран» геноцида начала ХХ века как одного из ключевых элементов своей идентичности.

Длительный мир между СССР (а позже Россией) и Финляндией стал возможен, когда стороны смогли превратить антагонизм времен Зимних войн во взаимовыгодное сотрудничество второй половины ХХ века. То есть вопрос прочного мира – это вопрос существенного изменения идентичности одной или обеих сторон вооруженного конфликта. Это настоящий феномен μετάνοια – переосмысление себя, своей идентичности и своих целей.

В контексте российско-украинской войны прочный мир возможен только в трех вариантах:

1. Если случится чудо и ресентиментная, постимперская Россия, страдающая фантомными болями своего величия, превратится в цивилизованное, демократическое национальное государство;
2. Россия износится, истощится от войны и распадется на десятки национальных государств, которым будет не до Украины;
3. Украина переосмыслит себя и начнет лелеять новую идентичность, которая не является антагонистичной по отношению к российской (условный грузинский или финский вариант).

Любой другой вариант будет лишь более или менее длительным перемирием. Которое будет поддерживать только осознание того, что ни одна из сторон не имеет достаточно сил и средств, чтобы победить в войне (условный корейский сценарий). Любой дисбаланс сил будет означать новую горячую фазу войны. Как было в случае с Нагорным Карабахом, например.

К сожалению, критическая зависимость Украины от США в вопросах продолжения войны оставляет Зеленскому немного шансов на эффективное сопротивление, если Трамп и Путин все-таки достигнут соглашения на Аляске через неделю. Украинцы, как показывают последние социологические исследования, все больше склонны покупать мир ценой тяжелых компромиссов.

Вопрос в том, сможет ли Зеленский продать этот тяжелый компромисс своему народу? Сможет ли он выторговать наилучшие условия из возможных? Или будет статистом на банкете хищников, которые решают будущее Украины без нее?

Не зря же перспектива личной встречи Трампа и Путина странным образом совпала по времени с настойчивыми слухами о сливе «пленок Миндича» то ли ЦРУ, то ли ФБР...