Дикость нескончаемых девяностых и массовый гипноз России

О том, что вернулись девяностые, пишут даже провластные агитаторы вроде Ульяны Скойбеды, и не сказать, чтобы им это сильно нравилось. Сказать, чтобы мне это сильно нравилось, тоже нельзя, но и шока большого нет. Они ведь никуда не уходили.

Сын Шолохова вспоминал: в семьдесят, кажется, втором году смотрели они с отцом передачу о Гражданской войне. Сын спросил отца: как, по-твоему, когда все-таки действительно закончилась Гражданская война? Шолохов попыхтел трубкой и ответил хмуро: она, может, и не кончалась... Так что «Тихий Дон» написал именно он, не сомневайтесь.

Девяностые не кончались, потому что все в России постоянно готовы к возвращению нестабильности и не верят ни в какую стабильность; потому что халявный нефтяной рост никого не обманывал, а связь между трудом и обогащением у россиян все чувствуют на биологическом уровне, и если нет ощущения полезного и осмысленного труда – а его в путинскую эпоху нет даже у силовиков, – благосостояние воспринимается всеми как весьма хрупкое.

Когда относительное благополучие рухнуло в девяносто восьмом, это не было шоком, хотя огорчило страну весьма чувствительно; сегодня этот опыт актуализировался, только и всего. Девяностые закончились только в одном отношении – окончательно прижали свободу слова, которой, в сущности, и так не было, потому что диктат олигарха ничем не лучше диктата государства; институтов гражданского общества как не было, так и нет.

Зато, между прочим, вернулось ощущение, что все опять зависит только от тебя, от личной инициативы и оборотистости, потому что государство по-прежнему не дает никаких гарантий, и оптимистические заявления Путина в Китае никого не обманывают. Ему положено так говорить, тем более на встрече АТЭС. Ельцин тоже много чего говорил, и никто не верил.

Время массовых гипнозов кончилось, никаким Крымом его не удержать – а если бы не Крым, думаю, массовое разочарование в перспективах закрытого общества сказалось бы уже летом. Мы ведь и Советский Союз помним, и знаем, что внешняя экспансия никогда еще не решала внутренних проблем.

Девяностые – это как-то даже бодрит. Это значит, что опять надо подобраться и верить только себе, и не искать внутренних врагов среди тех, кто смотрит на вещи трезво. Как-никак при всех минусах девяностых в них наличествовал один безусловный плюс: в экстремальных обстоятельствах российское население не раскалывается, а солидаризируется.

Как ни натравливай народ на внутреннего врага, а иммунитет к этой пропаганде у него силен еще с советских времен. Вопреки паническим ожиданиям граждан России ждет вовсе не разобщение и уж никак не гражданская война, как бы ни пытались ее развязать платные пропагандисты.

На реальные, а не выдуманные опасности – выдуманных-то россиянам тут показали достаточно – Россия всегда отвечает одним: мощной горизонтальной взаимопомощью.

Без нее бы тут не выжить.