Когда русские теряют абсолютно всё, они вдруг устраивают революцию

Неприемлемые потери

У военных есть такой термин - «неприемлемые потери». Они не обязательно должны быть окончательными, фатальными, «под ноль». Потери должны быть такими, при которых вы скажете: ну нет, это слишком, больше не надо. Россияне с азартом включились в обмен санкциями. В противниках у России почти целиком и НАТО, и ЕС, и Большая Семерка. Кто воюет на нашей стороне? Кроме нас – никого. До каких пор мы сможем отвечать ударом на удар? Как сильно и как долго сумеем бить? Такие битвы – это всегда вопрос двух вещей. Вопрос ресурсов и вопрос психологии. Когда-то Советский Союза противостоял Западу и тоже вел гонку. Гонку вооружений, космическую гонку, борьбу за сферы влияния по всему миру. Но Советский Союз был не только больше по территории.

Население СССР было вдвое больше населения России. Мы потеряли не просто половину людей, но и экономические ресурсы наиболее развитой части страны. Значительная часть бывших советских республик не только не является нашими союзниками, а наоборот – враждебна нам. У нас больше нет Варшавского блока, его бывшие члены – тоже наши враги. Вся эта Азия и Африка, которых мы прикармливали и где насаждали свои порядки, послала нас на три буквы, а мы еще и долги им прощаем десятками миллиардов. У нашей страны просто нет материальных и экономических ресурсов, чтобы отвечать ударом на удар длительное время. Это не тот бокс, где поединок может продлиться все 12 раундов. Этот ожесточенный бой должен закончиться гораздо быстрее. Но есть и второй аспект – психологический. И именно здесь идет речь о «неприемлемых потерях». И я в который раз обращаю внимание на то, что запас терпения у нашего народа колоссальный, не сравнимый, боюсь, ни с каким другим.

Мы можем отказаться не только от импортных продуктов, мы вообще можем не жрать. Поколения россиян росли безо всякого детского питания, памперсов, оливок, сыра с плесенью, без автомобилей, без телефонов, с сортиром во дворе, водой из колодца, ходили в одних штанах десять лет, десять лет копили на холодильник или телевизор, никогда не бывали не то, что за границей, но даже в соседней области. Мы можем обойтись без чего угодно. Мы можем обойтись безо всего сразу. Мы можем обходиться без чего угодно и безо всего сразу не просто долго, а всю жизнь. Евросоюз сетует на потерю 12 миллиардов от наших санкций, а норвежские лососеводы в панике от того, что их рыба нам больше не нужна. Для них такие потери могут оказаться неприемлемыми. А нам, простите за грубость, насрать на этот лосось, на этот тухлый сыр, подтереться этими йогуртами и хамоном. Для нас неприемлемых потерь нет. Мы готовы потерять всё. Но есть нюанс. Когда мы теряем абсолютно всё, мы вдруг озираемся по сторонам и устраиваем революцию.