Губернатор Александр Кихтенко: «Гуманитарный конвой» Ахметова часть продуктов везет в свои магазины

В октябре прошлого года кресло губернатора Донецкой области занял бывший командующий внутренними войсками, генерал армии Александр Кихтенко. Назначение на этот пост человека, не знающего специфики региона, в кругах донецкой элиты, оценивали скептически. Главным преимуществом нового главы области называли «удобность» лично Петру Порошенко. Однако уже первые тезисы, озвученные Кихтенко в новом амплуа, пошли в разрез с общей позицией руководства страны и, как ни странно, оказались во многом близки риторике его предшественника Таруты, «неудобного» для Киева.

Во второй части интервью с генерал-губернатором читайте о «бюрократической машине» Яценюка, «гуманитарных конвоях» Ахметова и о том, что Киев снова… не слышит Донбасс.

Первую часть интервью с Александром Кихтенко читайте здесь - «Сегодня русские убивают русских...».

-- «Президент дал мне свой автомобиль»

Давайте вернемся к попыткам вести переговоры с «ДНР» и «ЛНР». Вы еще осенью прошлого года говорили, что террористы заинтересованы в прекращении огня и охотно идут на переговоры. Тем не менее, последняя встреча в Минске закончилась ничем. Сами вы с кем-то из представителей самопровозглашенной республики переговоры вели?

Нет. Я не уполномочен на эти переговоры. Если бы они были готовы к переговорам, они выполняли бы Минские соглашения. Они же, наоборот, сейчас активизировали боевые действия. Ведь не украинская армия ведет операцию. Они наступают. Мы обороняемся. Мы вынуждены обороняться. И потери очень большие и со стороны боевиков, и с нашей стороны увеличились потери.

По информации местных органов власти, жителей, очень много трупов просто валяется сегодня в районе Углегорска, Дебальцево. Похоронить нет возможности. Это очень большая и серьезная проблема. Сегодня просто необходимо перемирие даже, чтобы дать возможность восстановить энергоснабжение, дать воду, разобраться с убитыми, как с этой, так и с той стороны. А в зону, где ведутся боевые действия, мы не можем заставить выехать службы, которые должны были бы это делать.

То есть контактов с так называемым руководством «ДНР» вы не имеете?

Нет.

И на вас с предложениями «поговорить» тоже никто не выходил? Александр Захарченко, например?

Нет. Я для Донецкой области новый человек.

Вообще, вы можете оценить, губернатор сегодня влияет на ситуацию хоть как-то?

Наша сторона, подконтрольная Украине, полностью контролируется государственной властью и областной администрацией. Работают сельские советы, городские советы, администрация. Хоть она и размещена в нескольких городах, она все равно работает, выполняет свои функции. Конечно, хотелось бы, чтобы все было лучше. Но администрация тут сегодня тоже выступает в роли беженца. ОГА убежала из Донецка, оставила там все – архивы, документы, компьютеры, серверы. И в роли беженца она еще и пытается руководить с использованием возможностей, которые предоставили нам Краматорск и Мариуполь.

Сегодня вот не работает областной совет. У них нет даже голосов, чтобы принять бюджет.

Нет голосов – значит, нет людей, местных депутатов?

Да, они выехали. Их нет. Мы их не можем собрать. Я буквально несколько дней назад общался с исполняющим обязанности главы областного совета, и он подтвердил, что голосов они собрать не могут. Это плохо. Надо эти полномочия передавать Донецкой областной администрации. Говорить о децентрализации, в условиях ведения войны, нет смысла никакого. Сегодня, наоборот, должна быть централизация. Должна быть вертикаль власти. Должны быть полномочия у главы областной администрации расширенные в плане управления, в том числе, и коммунальными службами.

Вы озвучивали свои предложения президенту, премьеру?

Я с этим обращаюсь уже давно. Буквально через неделю после назначения на должность я понял, что мне не хватает рычагов власти. Я эту тему поднимал. Перед всеми.

Что поменялось с момента введения в регионе режима чрезвычайной ситуации?

Введение чрезвычайной ситуации дает определенный положительный эффект. У нас созданы комиссии, оперативный штаб. Мы совместно со службой чрезвычайных ситуаций более оперативно можем влиять, спрашивать, предлагать, контролировать, рекомендовать руководителям всех предприятий различной формы собственности, мы можем использовать средства резервного фонда государства. В этом плане у нас чуть больше возможностей, чем было несколько дней назад.

Облгосадминистрация сегодня базируется в нескольких городах. Основной состав находится здесь – в Краматорске. В Мариуполе – силовики. Кто и где из ваших подчиненных работает еще?

В связи с тем, что на мариупольском направлении была очень сложная ситуация, когда я пришел в область, мной было принято решение силовые структуры оставить в Мариуполе, чтобы у горожан не создалось впечатление, что мы оставили город. Все силовые структуры сегодня находятся там. Там же находится департамент базовой промышленности – все-таки там большое количество промышленных предприятий. Казначейство находится тоже там. Это очень неудобно. Я пытаюсь сейчас перевезти казначейство в Краматорск.

А стоило ли, вообще, перевозить часть ОГА из Мариуполя в Краматорск?

Нет возможности всем находиться в Мариуполе. Фактически областная администрация все время оставалась в Святогорске. В Мариуполь сумела переехать только часть. По различным причинам. В том числе, потому что там нет достаточного количества площадей, чтобы разместить всех.

А в Краматорске такое место есть?

Нет ни в Мариуполе, ни в Краматорске, нигде. В Краматорске тоже ограниченные возможности. Мы работаем в очень жестких условиях (в кабинете на двух человек сидит по пять сотрудников, - «Главком»). Практически нет ни одного нормального кабинета, кроме этого, где сижу я. И то, мне исполняющий обязанности мэра Екатерина Воробьева уступила свое место. Сама она сидит в своем кабинете секретаря горсовета. Мы определенно создаем ряд неудобств для работы мэрии города. И другого варианта, кроме как возвращения в Донецк, я пока не вижу.

В каких условиях сегодня живут ваши сотрудники, которые переехали из Донецка в Краматорск? И где живете вы?

Сотрудники живут в сложных условиях: кто в пансионате, кто снимает жилье.

Если говорить обо мне и тех людях, которые переехали из Киева со мной, то мы попробовали сначала жить в гостинице в Краматорске. Оказалось, это нам не по карману. Номер в сутки там – 500 гривен.

Вы хотите сказать, что жили там за свой счет? Оплачивали номер из губернаторской зарплаты?

Конечно. А за чей же? Губернаторская зарплата – 5 тысяч гривен. То есть, на свою зарплату я могу прожить в гостинице аж 10 дней.

Поэтому мы – я, и два моих зама, которые приехали со мной из Киева, Михаил Нечипорук и Александр Клименко, сняли дом на троих (ранее Кихтенко озвучивал стоимость дома – 8 тысяч гривен, - «Главком»). Но он нам нужен только, чтобы переночевать.

Семья ваша в Киеве?

Конечно.

Охрана у вас есть?

Зачем мне охрана? Я сам себе охранник. Конечно, к дому приближены соответствующие наряды, есть соответствующий план, на всякий случай.

Автомобиль?

Президент дал мне свой автомобиль, со своего автопарка. Но это на время, он арендован.

Какой?

Мерседес, не последнего выпуска.

Часть автомобилей, надеюсь, мы еще получим из Киева. Вообще, конечно, администрация вышла из Донецка без автомобильного парка. У губернатора Донецкой области было все – и бронированные автомобили, и «Джипы», и «Седаны», и микроавтобусы. Все осталось там.

«Было» – это вы еще о ставленнике Ахметова Шишацком?

Это я и о Шишацком, и о Януковиче. Все это накапливалось. Но оно сегодня все полностью используется самопровозглашенными руководителями «ДНР». Они отжали у Донецкой ОГА весь транспорт.

-- «Хочу, чтобы Киев прислушивался к мнению руководителя области»

С вашим предшественником на посту губернатора Сергеем Тарутой вы общаетесь?

В начале у нас было больше контактов, в телефонном режиме общались. В последнее время общения не было. Он не обращается ко мне. А у меня нет такой необходимости сегодня о чем-то консультироваться, я нахожу другие возможности. Я готов с ним работать и дальше. Я ничего не вижу в этом зазорного. Я его точно не подсиживал.

Кстати, по поводу вашего назначения. Раньше вы рассказывали, что президент предложил вам занять пост губернатора. Когда именно? По словам Таруты, преемника ему начали искать еще в июне.

Мне поступило предложение в сложное для страны время. Я как генерал армии просто не мог отказаться. На первой же беседе с президентом я дал свое добро, понимая всю сложность момента.

Когда была эта первая беседа или, если так можно выразиться, собеседование?

Ой, назначен я был 10 октября. Значит, беседа эта была в начале октября.

И тогда вы, без опыта работы в этом непростом регионе, сразу посчитали, что готовы?

Вы понимаете, идут боевые действия. Нужно организовать взаимодействие между армией и гражданским населением. У меня большой опыт военного управленца. В то же время, по долгу службы, будучи командующим внутренними войсками, я общался с директорами станций, крупнейших заводов, которые мы охраняли, с местными органами власти. Я же не пришел совсем не понятно куда и откуда. Да, я плохо знал регион – отмечаю «знал». У меня есть какие-то определенные пробелы в знании экономики, бизнеса и так далее. Но за три месяца я объехал практически весь регион, побывал во всех горячих точках, пообщался практически со всеми руководителями крупных предприятий, знаю их беды, их проблемы, я пытаюсь по максимуму помочь им. Моя задача – дать им возможность нормально работать, обеспечить порядок, защиту, права, свободы. А это я знаю. Поэтому не вижу в моем назначении никаких проблем. Если бы это была охваченная войной область, если бы это было кресло в какой-то любой другой области, где нет боевых действий, где все налажено и отлажено, мне бы было работать намного проще.

Как думаете, почему Порошенко выбрал именно вас? Вот Тарута свой уход объяснял тем, что был неудобен новому президенту. То есть можно было бы подумать, что вы оказались «удобным». Однако ваши заявления – о той же пропускной системе, о необходимости выплачивать пенсии людям, проживающим и на не подконтрольной Украине территории – идут вразрез с позицией руководства страны.

Оценивать меня будет президент. Но от себя скажу вот что. Не надо, чтобы я президенту был удобен. Ему надо, чтобы я давал ему объективную, правдивую информацию, чтобы он мог принимать правильные решения. Это касается и премьер-министра. Я обязан защищать интересы области, руководителем которой являюсь. Было бы странно, если бы я был руководителем Донецкой области, но отстаивал другие какие-то интересы. Я стараюсь сегодня по максимуму связать Киев с Донецком. Я хочу, чтобы Киев сегодня действительно прислушивался к мнению руководителя области, потому что я даю ту информацию, за которую несу ответственность. Полную. По большому счету, я понимаю, что я нажил очень много врагов себе уже на этой должности.

Врагов в Киеве?

Не буду говорить откуда. Но кому-то я перекрыл финансовые потоки, помешал чьему-то неправильному бизнесу, кому-то говорю информацию, которую они не хотели бы слышать.

Насколько отлажена коммуникация у вас с руководством страны? Вы можете при первой необходимости позвонить президенту или хотя бы главе Администрации?

Могу. Я могу и делаю эту регулярно. Но стараюсь не злоупотреблять этим. Но если мне надо срочно что-то довести до президента, он всегда меня слушает.

То есть у вас проблем нет? Хотя ваш предшественник жаловался по этому поводу…

С коммуникацией с Администрацией президента, с президентом, вообще, никаких проблем у меня нет. Я в любой момент могу позвонить и все сказать. Остальные вопросы, связанные со взаимодействием с Кабинетом министров, тоже решаемы. Хотя тут, конечно, уже хотелось бы, чтобы решалось все быстрее, эффективнее.

А что конкретно не так в коммуникации с Кабмином?

Ну, самый распространенный пример. Есть приграничные населенные пункты, их 29. Это все, начиная с Авдеевки, и дальше. Они оказались в зоне боевых действий. Люди оттуда вынуждены бежать. Эти населенные пункты сегодня подконтрольны украинской власти. И они не попали в перечень постановления Кабмина о том, что люди оттуда могут быть переселенцами. То есть люди бегут от войны, прибегают в район, говорят мы оттуда-то, но они не рассматриваются как переселенцы. Хотя практически ими являются. Надо срочно вносить изменения в постановление Кабмина.

Вы по этому поводу говорили с Яценюком?

Я не только говорю. Я и письма пишу туда, жду результата. Но это просто один пример. Таких примеров достаточно.

Так озвучьте их сейчас. Может, вас услышат с нашей помощью.

Ну, вот сегодня нужны дополнительные горюче-смазочные материалы, бензин, солярка, потому что запасов у нас уже нет. Жду. Понимаете, им надо более оперативно реагировать на информацию отсюда. Но Кабинет министров – это сложная бюрократическая машина, которая очень тяжело раскручивается, раскручивается и так далее. Это надо менять. Надеюсь, что с введением режима чрезвычайной ситуации что-то поменяется.

Вы также направляли на имя президента докладную записку, в которой анализировали деятельность добровольческих батальонов. По вашим данным, 20% «патриотов» пытаются за счет войны «поправить» свое материальное положение…

О том, что эти злоупотребления есть, все знают. И из добровольческих батальонов патриоты дают мне такую информацию. Эта информация идет и от местного населения.

Это в общем и ни о чем. Есть конкретные случаи злоупотреблений? Вы же президенту писали не в общем, что вот «есть, и все знают»?

Я президенту конкретные факты привел. Он поставил задачу соответствующим службам все это дело проверить. С точки зрения и законности, и морали я сейчас просто не могу называть конкретные фамилии, конкретные злоупотребления, хотя вся информация у меня есть.

По добровольческим батальонам я могу сказать одно. Большинство людей там патриотически настроены, они готовы защищать Украину. Но, как всегда бывает, к этим людям пристроилось небольшое количество тех, кто пытаются извлечь какую-то выгоду, разграбить дома и так далее. Это есть со всех сторон. Не надо бояться говорить правду. «ДНР» заходила грабила, потом зашли другие и начали грабить. Здесь просто надо наводить порядок. Люди, которые злоупотребляют, несмотря на все их заслуги, какими бы они ни были, должны понести ответственность. Я не понимаю, когда воруются люди с целью выкупа, не понимаю, когда могут ворваться в квартиру и забрать все, что там есть, или из магазина все вынести, не понимаю, как можно на нужды АТО выкапывать трубы оросительной системы. Мы же прекрасно знаем – это просто злоупотребление.

Но в то же время эти батальоны нуждаются в защите. Потому что есть недооформленные личные дела, не все идут по приказам как участники АТО. Нарушены их права.

В своей работе на кого вы опираетесь? Все же чиновники в регионе год назад дружно представляли партию Януковича…

Я сегодня работаю с теми людьми, которые есть в регионе. Есть люди, которые принадлежали всегда Партии регионов, их выбрали, но они хорошие хозяйственники и патриоты своего края. Я работаю с ними. Есть те, которые патриотически настроены, они приходят к власти.

Ваш «костяк» - это кто?

Я пригласил с собой несколько человек. Из Киева приехал мой заместитель – руководитель аппарата Михаил Нечипорук. У него большой управленческий опыт. Но он бросил все в Киеве и приехал сюда. Я на него опираюсь. Опираюсь на своего заместителя Александра Клименко. Он знает регион, был народным депутатом, в свое время был здесь уже заместителем главы администрации, он разбирается в угольной промышленности, в местном транспорте. Есть новый заместитель, который сейчас отвечает за АПК - Владислав Лаврик. Он воевал добровольно, кстати, и в Дебальцево.

А, если говорить о представителях местной власти. Кого бы вы называли, скажем так, слабым звеном?

«Слабое звено» - это была, помните, такая интересная российская передача. Там иногда самого сильного человека слабые конкуренты убирали, объединившись.

О чем говорит, например, тот факт, что мариупольский мэр Юрий Хотлубей не особо хотел называть Россию агрессором?

Ну, мэр Мариуполя очень опытный. И как мэр, и как аппаратчик, и как политик. Ну, иногда не удается высота с первой попытки, удается со второй. Всякое бывает в жизни. Даже если с первой попытки высоту не взял, а со второй взял, это, считается, положительный результат.

-- «Я знаю, как подрывать рельсы, как пускать под откос поезда»

Вы консультируетесь с бизнесменами? Например, с Ринатом Ахметовым встречались, говорили?

Нет, с Ахметовым я не говорил, потому что его в регионе сейчас нет. Я говорил с его представителями, с его директорами, менеджерами, которые сегодня управляют заводами. Их проблемы я знаю, пытаюсь решить. Мне тоже важно, чтобы были рабочие места, чтобы платились налоги. И налоги платятся, в том числе, и с тех предприятий, которые находятся на той стороне, но перерегистрировались на украинской.

Можете объяснить, почему магазины сети Ахметова «Брусничка» на подконтрольной «ДНР» территории сегодня не страдают от отсутствия товаров, в то время как другие – напротив?

Я же не открою никому большую тайну, что гуманитарный конвой Ахметова везет часть продукции в свои магазины, а часть продукции они развозят пенсионерам, особо нуждающимся. Но я считаю, что в магазинах тоже должны быть продукты питания. Там же наши украинские граждане. Мы же не можем их обречь на голодную смерть. Россия, к сожалению, возит совсем другое.

С другими бизнесменами, известными в регионе, вы общались?

Я общался с народным депутатом Звягильским, общался с Тарутой тем же. Общаюсь с мэром Донецка Лукьянченко. У меня есть план пригласить всех и провести форум бизнесменов Донецкой области, Донбасса и обговорить с ними вопросы, их видение восстановления Донбасса. Но для этого надо, конечно, прекратить боевые действия. Но я обязательно буду приглашать их к сотрудничеству.

Вы знаете, кто из тех бизнесменов, которых вы собираетесь или не собираетесь приглашать на этот форум, сегодня сотрудничает с сепаратистами? Или работает, скажем так, на два фронта?

Этим должна заниматься СБУ. Я не имею права озвучивать такого рода информацию.

С губернатором соседней Днепропетровской области, олигархом Игорем Коломойским вы общаетесь?

Ну, вот на последнем совещании у президента общались.

О чем говорили?

Говорили о проблемах Донецкой области. Я пригласил его посетить Краматорск. Он сказал, что он принимает приглашение, приедет в гости. Жду.

А по большому счету, Днепропетровская область много помогает Донецкой области. Сегодня они многих людей от нас принимают у себя, размещают, принимают детей. Соседи должны помогать друг другу.

Несколько дней назад заместитель Коломойского Геннадий Корбан рассказал, что «полгода назад, когда все только начиналось» они перекрыли железнодорожное сообщение с Донецкой областью, «хотя «Укрзализныця» и упиралась». Как можете оценить такое самоуправство? И как сейчас работает железная дорога в регионе?

Я не знаю, как он там перекрывал. Сегодня Донецкая железная дорога поставляет вагоны, платформы, перевозит уголь, отвозит ту же соль с «Артемсоли». Идет нормальный хозяйственный процесс. Хотелось бы лучше. Но я не управляю Донецкой железной дорогой, для этого есть «Укрзалиныця».

Но офис руководства Донецкой железной дороги в регионе находится на оккупированной стороне. Какие это проблемы создает? И почему их не перевозят в подконтрольный Украине город?

Проблемы, конечно, есть из-за этого. Руководство железной дороги там сегодня фактически подконтрольно россиянам. Я предлагал переместить Донецкую железную дорогу в другой город – в Красный Лиман. Говорил об этом на совещании у президента, предлагал премьер-министру. Было также заседание транспортного комитета Верховной Рады по этому вопросу. Решение принималось такое. Но как это будет в действии – пока не ясно.

Для решения этого вопроса есть специалисты. Я не управляю Донецкой железной дорогой. Управляет «Укрзализныця», управляет Кабмин. Есть проблема. Я озвучиваю эту проблему. А они должны думать, как ее технически сделать. Мне специалисты говорят, что возможно. Я не специалист по железным дорогам в этом отношении. Как подрывать рельсы, как пускать под откос поезда – это я знаю. А как делать так, чтобы они правильно ходили – для этого уже есть другие специалисты.

В связи с таким «расположением» руководства Донецкой железной дороги также возникает и проблема с отгрузкой угля…

Моя позиция тут однозначна: уголь надо возить. Если мы не будем возить уголь, остановятся ТЭЦы, остановятся предприятия, остановится металлургия, затухнут домны и так далее.

Надо возить из оккупированных территорий?

Вот там, где уголь есть, оттуда его надо и возить. Каким образом, какой механизм – надо думать. Чтобы, как говорят, не было финансирования терроризма. Хотя это чисто условное понятие. Надо считать, а что нам важнее: остановка металлургического комплекса, остановка ТЭЦ, размораживание наших городов или покупка угля поставщиками на какой-то из шахт, которая находится на оккупированной территории, на которой тоже работают украинские рабочие? Надо взвешивать. И принимать единственно правильное решение. Потому что так можно самим себя «избить» до полусмерти.

У вас есть данные, сколько сегодня шахт на оккупированных территориях продолжают свою работу?

Работают, конечно, не все шахты. Часть затоплена, часть вынуждена останавливаться, есть проблемы с безопасностью рабочих, идут обстрелы. В таких ситуациях, когда рабочие ушли под землю, они могут не выйти оттуда. Есть же и неучтенные копанки. Остановить их тяжело. При этом надо обеспечить работу металлургического комплекса. Как? Надо выбирать, что важнее. Если мы остановим шахту, мы остановим здесь предприятие, мы остановим жизнь. Люди выйдут на улицу. Рабочих мест нет, средств к существованию нет. Будет социальный взрыв. Искусство управления в такой сложный период – это разрешить все вопросы, не допустить социального взрыва, остановить войну и начать восстанавливать Донбасс.

Как сейчас обеспечена Славянская и другие ТЭЦ в регионе углем?

Если говорить в среднем, наши ТЭЦы обеспечены на 40-50% от потребностей. То есть, проблема с обеспечением углем есть. Раньше ее не было. Раньше, в мирное время, всегда создавались запасы. Сегодня их нет. Но при этом надо понимать, что много из этих станций – это частная собственность, и кто-то тоже несет за это ответственность. Это не только государственная проблема.

На шахтах, расположенных на украинских территориях, есть уголь, который не вывозится?

Была такая проблема на шахте «Южнодонбасская №3». Из-за отсутствия вагонов уголь не отгружался. Сейчас эту проблему мы решили.

Как область - воюющая и разрушенная – выполняет бюджет?

Мы выполняем бюджет. Но выполняется бюджет где-то на 80%. Не более того.

А, в целом, как можете оценить последствия путинской «помощи» для экономики региона?

Снижение потенциала, в среднем, где-то на 30%. И каждый день этот процесс идет вниз. Предприятия должны работать, должны создаваться нормальные условия для предприятий, должны быть государственные заказы. То, что делает руководство заводов и менеджмент, - это одно. Но должно быть и влияние государства. Я прошу руководителей не сокращать рабочие места, не создавать вот эту нехорошую ситуацию. Но проблемы есть. Особенно по «Азовмашу». Завод доводится до нехорошего состояния. Там должны поработать, в том числе, и спецслужбы, посмотреть на него со стороны.

До какого конкретно «нехорошего» состояния он доводится и кем?

Скажу так. Допускаю, что кто-то заинтересован в том, чтобы это предприятие остановилось.

Первую часть интервью с Александром Кихтенко читайте здесь - «Сегодня русские убивают русских...».

Заглавное фото - Артем Гетман, lifedon.com.ua