Парадоксы истории: От Ататюрка и Ленина до Эрдогана и Путина

Неожиданное решение Путина о выводе войск из Сирии, которое было объявлено 14 марта на встрече с Шойгу и Лавровым, несомненно повлияет на уменьшение напряжённости отношений с Турцией, которое возникло именно после непосредственного вмешательства России в сентябре прошлого года в сирийский конфликт и гибели российского летчика, нарушившего турецко-сирийскую границу.

Это решение, названное уже некоторыми наблюдателями как пораженческое, несомненно будет иметь множество последствий как для самого процесса сирийского урегулирования, так и для эволюции взаимоотношений путинского режима с другими участниками, вовлеченными в конфликт в Сирии.

Путинский очередной "приемчик" с выводом войск, можно рассматривать и как некий намёк на примирение с Анкарой, так как в Кремле, видимо решили, что слишком далеко зашли по пути наказания "турецкой клики". Одним из таких проявлений начавшейся в декабре прошлого года антитурецкой истерии была инициированная Госдумой РФ кампания по денонсации Договора о дружбе и братстве между Россией и Турцией, которому 16 марта исполняется 95 лет.

Причём, антитурецкий выпад Путина, связанный с гибелью российского летчика, явился лишь поводом для этой кампании, так как причины этого, по нашему мнению, лежат намного глубже и являются закономерным результатом нынешнего этапа российско-турецких отношений, носящих во многом персонифицированный характер, олицетворяемый Путиным и Эрдоганом.

Именно из-за неоимперских притязаний и авантюризма как Путина, так и Эрдогана основополагающий Московский договор от 1921 года, сохранившийся и действовавший на протяжении столь длительного времени, несмотря на сложные периоды в истории взаимоотношений двух стран, сейчас оказался в опасности, стал уязвимым и превратился в орудие давления одной из сторон.

Напомним, Договор о дружбе и братстве возник на обломках двух империй – Российской и Османской – как стремление новых лидеров молодых государств Советской России и Турции – Владимира Ленина и Кемаля Ататюрка – покончить с многовековым противостоянием и заложить основы нового типа отношений.

Естественно, союз Ленина и Ататюрка носил тактический характер и диктовался общностью задач, стоящих перед ними: выживанием в условиях враждебного окружения и реализацией совершенно новых проектов политического и общественного устройства, главными из которых были однопартийность, формирование мощного государственного сектора и отделение религии от государства.

Между тем, при общности задач, идеологические платформы двух лидеров значительно различались: освободительная борьба Ататюрка за сохранение территориальной целостности страны строилась на национализме – тюркизме, в то время как коммунистические идеи Ленина предполагали мировую революцию, стирание национальных различий и претворение в жизнь принципов интернационализма.

Причём, идя навстречу просьбе Ататюрка об оказании военной и финансовой помощи для борьбы с французскими и греческими оккупационными войсками, Ленин не выдвигал условие по развертыванию социалистической революции в Турции. Лидер молодой Советской республики и его наркоминдел Г. Чичерин были осведомлены об идейных установках турецкого "серого волка" и подходили намного шире к налаживанию с ним сотрудничества.

Прозорливому и прагматичному Ленину нужен был нефтяной Баку, где стояли турецкие войска по просьбе правительства возникшей в мае 1918 года независимой Азербайджанской демократической республики (АДР). Советско-турецкая сделка строилась именно на наиважнейшем ключевом принципе: поставки вооружений и золота из России в обмен на вывод турецких войск из Баку.

Турецкий историк Осман Окйяр (Osman Okyar) в книге "Кемаль Ататюрк и советско-турецкие отношения в 1918 – 1920 годы" писал о том, что приезжавший тогда неоднократно в Москву представитель Ататюрка Фуат-паша на встречах и переговорах обсуждал именно детали этого принципа и перспективы установления дипломатических отношений между Турцией и РСФСР.

В книге говорится о том, что находившаяся под влиянием возглавляемого Ататюрком Представительного комитета Восточная армия под командованием Карабекира получила указание Кемаль-паши не мешать продвижению 11-ой Красной Армии (РККА) в Азербайджан и его советизации. 28 апреля 1920 года 11-ая армия вошла в Баку, правительство АДР пало и таким образом в Азербайджане была установлена советская власть.

В ноябре 1920 года и феврале 1921 года с помощью 11-ой Красной Армии была установлена Советская власть соответственно в Армении и Грузии, где также прекратили краткое существование независимые республики и тем самым была завершена большевистская зачистка всего Закавказья.

16 марта 1921 года в Москве без участия представителей Азербайджанской ССР, Армянской ССР и Грузинской ССР был подписан российско-турецкий Договор о "дружбе и братстве".

Со стороны РСФСР договор подписали Г.Чичерин и член ВЦИК Дж. Коркмасов, со стороны Турции – народный комиссар иностранных дел Великого Национального Собрания (ВСНТ) Турции Юсуф Кемаль-бей, Риза Нури-бей и Али Фуад-паша.

Договор отменял все предыдущие договоры и соглашения, существовавшие между двумя странами и устанавливал новую северо-восточную границу между Россией и Турцией, исходя из военно-политических изменений, происшедших в закавказских республиках, где большевиками была осуществлена насильственная советизация при противоречивом участии турецкой армии.

Так, бывшая Карская область и южная часть бывшей Батумской области (были в составе Российской империи с 1878 г.), и бывший Сурмалинский уезд Эриванской губернии (входил в состав Российской империи с 1828 г.) с горой Арарат отходили к Турции, северная часть бывшей Батумской области (к северу от деревни Сарп на Чёрном море) с городом Батумом – к Грузинской ССР, с предоставлением населению "широкой местной автономии в административном отношении", а Турции – торговых привилегий в Батумском порту.

Таким образом, за спиной трёх закавказских республик российские большевики и турецкие националисты оформили то, чего хотели: первые вновь вернули в состав России критически важный нефтяной Баку, вторые с помощью российского оружия и денег смогли покончить с оккупационным режимом и восстановить территориальную целостность страны, в том числе за счёт уступок Ленина.

Либерально-демократический горлопан и недотюрколог Жириновский и его коллеги по Госдуме считают, что Московский договор от 1921 года был ущербным и невыгодным для России, так как привел к территориальным потерям в пользу Турции. И когда Жириновский истерично кричит перед не очень сведущими в этих вопросах "народными избранниками" о том, что Ататюрк обманул Ленина, пообещав социалистическую революцию взамен помощи, он лишь демонстрирует свои исторические "познания" и никчемность претензий на звание "специалиста-востоковеда".

Если сравнивать территориальные потери и приобретения России по этому Договору, думается, что тогда молодой, неокрепшей Советской республике, уступившей Турции бесперспективные в экономическом отношении гористые территории, было намного важнее иметь нефтяные богатства Баку и всего Азербайджана. Как показали дальнейшие события и особенно Вторая мировая война, когда бакинская нефть сыграла важнейшую роль в победе СССР, для большевиков это имело решающее значение.

Сейчас, когда после распада СССР Россия и Турция не имеют общей сухопутной границы, рассчитывать на какие-либо территориальные претензии к Анкаре путём денонсации Договора от 1921 года выглядят не только бессмысленными в практическом плане, но и просто смешными, в рамках тех глупостей, которыми постоянно занимается Госдума. Скорее территориальные требования к Турции могут иметь Грузия и Армения, но подписи их представителей не стоят под этим документом, и поэтому в юридическом отношении это также выглядит бесперспективно, не говоря уже о вредности такого шага для стабильности и безопасности кавказского региона.

Но нас в данном случае в меньшей мере интересует политико-правовые и реальные возможности по денонсации Московского договора 1921 года, а в большей степени парадоксальная историческая ситуация, сложившаяся вокруг этого договора.

Основоположники Советской России и республиканской Турции этим Договором подвели черту под имперским развитием своих стран и открыли новую страницу в отношениях. В дальнейшем при всей противоречивости и сложности в их эволюции, особенно в послевоенный период, все же этот акт рассматривался на различных исторических этапах в качестве стержневого документа двусторонней договорно-правовой базы.

Такая ситуация продолжалась вплоть до конца прошлого – начало нынешнего столетия, пока у власти в России и Турции по различным причинам не оказались Путин и Эрдоган, с неоимперскими амбициями и авантюристическими планами по их претворению в жизнь.

Как бы не различались условия при которых эти два деятеля вспыли на политическую поверхность, все же Эрдоган и Путин являются объективным порождением симбиоза неоимперских и гегемонистских устремлений определенной, религиозно и консервативно настроенной части общества возглавляемых ими стран, которой не дают покоя мысли о былом имперском величии.

Именно фактическая идентичность официального курса обеих стран после укрепления режимов Путина и Эрдогана и стала внешним фоном активизации турецко-российского сближения на различных уровнях, включая личный. Ведь по своей сущности и направленности "неоосманизм" Эрдогана сродни с путинской политикой "вставания с колен" и "собирания русских земель" с целью восстановления страны в границах бывшей Российской Империи.

Развивая взаимовыгодное экономическое, прежде всего, энергетическое сотрудничество оба имперца, до поры до времени, закрывали глаза на геополитические и великодержавные амбиции друг друга. Но объективно эти амбиции рано или поздно должны были схлестнуться и схлестнулись в Сирии, где Россия и Турция фактически вели скрытую гибридную войну с начала 2011 года, переросшую затем в открытое противостояние и начало антитурецкой кампании со стороны Кремля.

Столкновение Путина и Эрдогана в Сирии, с одной стороны, обнажило подлинное "сотрудничество" этих двух ретроградных диктаторских режимов, неоднократно имевшее аналоги в истории, с другой – положило начало открытому соперничеству двух неоимперских проектов с соответствующими последствиями.

Одним из таких закономерных последствий являются попытки пересмотра Договора от 1921 года, положивший столетие назад конец именно имперской модели развития двух стран и народов. Поэтому, нападки на этот Договор со стороны российских консервативных кругов, рядящихся в патриотические одежды, есть не что иное, как демонстрация возврата России на скользкие имперско-колониальные рельсы своего дальнейшего развития.

Эрдогану уже аукнулась иллюзия о возможности восстановления былого имперского могущества. Последние события в Турции и за ее пределами, прежде всего в регионах проживания курдов, продемонстрировали, что проповедуемая Эрдоганом идеология "нового османизма" оказалась химерой и потерпела фиаско. Не будет преувеличением сказать о том, что Турция фактически оказалась у разбитого корыта – у "нео-османизма" оказался такой же конец, как и у османизма начала ХХ века.

Подобное фиаско ожидает и его бывшего московского друга. Правда в отличие от турецкого визави, имперские поползновения Путина в борьбе за "русский мир" пока только привели к санкциям и международной изоляции. Православно-чекистский царь-президент, к сожалению, еще не встретил серьезного внутреннего сопротивления, с каким сталкивается турецкий президент-исламист, новоиспеченный султан в своей стране. Тем не менее, решение, продиктованное внутренними и внешними трудностями, о выводе войск из Сирии – это серьёзное испытание для сторонников Путина, которые так и не могут понять: что это – победа или поражение их кумира?

Дело в том что, при схожести авторитарных президентов, турецкое и российское общество сильно различаются друг от друга. Россия исторически и ментально пока не готова критически оценивать деятельность своих лидеров, будь они царями, генеральными секретарями или президентами. Наоборот, большая часть населения аплодирует "собирателю русских земель Владимиру-Таврическому", что только свидетельствует об архаичности, тупиковости и агрессивности крымнашистского российского общества.

Проблема состоит не столько в разной степени зараженности общества имперским микробом, сколько в способности его преодоления. Как показывает развитие событий, турецкое общество, из-за наличия традиционно сильной оппозиции и относительно развитых демократических институтов, несмотря на изворотливость Эрдогана, имеет больше шансов на скорейшее выздоровление, чем российское.

Найдется ли в России такая сила, способная оградить ее от деятелей, тянущих страну назад в прошлое, страдающих имперско-клептократическими наклонностями, поощряющих в меркантильных целях великодержавные настроения, и построить нормальную, современную, демократическую страну? Вот в чем вопрос.

Источник: Каспаров.ру