Кто как обзывается, тот так и называется. Почему Путин обвиняет всех в фашизме

Никогда бы не подумал, что дурацкая присказка из моего советского детства «Кто как обзывается, тот так и называется» окажется вполне научным описанием смысла всей внутренней и внешней политики великой ядерной державы с населением в полтораста миллионов душ. Но выходит именно так.

Все, что наша власть говорит про Украину, «бендеровцев», Обаму, «Гейропу», она говорит про нас.

Вот премьер-министр Дмитрий Медведев в интервью американской телекомпании NВС «выражает тревогу» в связи с речью президента США Барака Обамы на сессии Генеральной Ассамблеи ООН (у наших политиков и дипломатов в последние месяцы, вы, конечно, заметили, вообще повышенная тревожность — причем почему-то по отношению к миру, а не к своей стране).

Тогда американский лидер назвал Россию третьей по значимости мировой угрозой после «Исламского государства» и распространения смертельного вируса Эбола. «Это грустно, это похоже на своего рода ментальную аберрацию», — говорит Медведев. Как точно формулирует! Правда, не про Обаму.

Вот президент Владимир Путин дает интервью сербской газете «Политика» накануне визита в Белград. «К сожалению, «вакцина» от нацистского вируса, выработанная на Нюрнбергском трибунале, в некоторых государствах Европы теряет силу. Наглядное свидетельство — открытые проявления неонацизма, которые стали уже обыденной вещью в Латвии и других странах Прибалтики. Особое беспокойство в этом плане вызывает ситуация на Украине, где в феврале произошел антиконституционный государственный переворот, движущей силой которого стали националисты и другие радикальные группировки», — говорит наш президент.

При этом в Латвии парламентские выборы только что вообще-то выиграла пророссийская партия с русским мэром Риги Нилом Ушаковым во главе. А единственным реальным проявлением опасности фашизма в европейской политике стал рост популярности французских латентных фашистов из «Национального фронта» во главе с Марин Ле Пен.

Правда, это единственная французская, если вообще не единственная во всей Западной Европе партия, которая горячо поддерживает позицию России по Крыму и войне на Украине.

А папаша Ле Пен даже гостил в России по приглашению своего политического единомышленника Владимира Вольфовича Жириновского.

Почему-то тех, кто делал «антиконституционный переворот в Киеве», то есть с позором выгнал вконец проворовавшегося Виктора Януковича, к тому же внезапно на 180 градусов поменявшего свой политический курс (как если бы сейчас российская власть вдруг в одночасье свернула ДНР с ЛНР, запретила своим гражданам произносить слово «Новороссия» и, публично попросив прощения у США, пообещала Западу вступить в ЕС и НАТО), мы называем националистами и радикалами.

При этом тех, кто захватывал области юго-востока Украины, воинские части, города, а до этого отличился откровенно ксенофобскими текстами в некоторых российских СМИ, мы националистами и радикалами не считаем.

Почему бы нам не направить свой праведный антифашистский гнев не на такие могучие мировые державы, как Латвия с Украиной, а, например, на собственных националистов, регулярно убивающих гастарбайтеров, запрещающих любимому футбольному клубу нашей власти, питерскому «Зениту», покупать футболистов африканского происхождения или бросающих бананы с трибун в чернокожих игроков других команд?

Почему бы нашему МИДу, Следственному комитету, пламенным депутатам и сенаторам, по-моему, уже забывшим, как выглядит реальная российская жизнь, не перестать требовать (непонятно от кого) по десять раз на дню расследования преступлений украинских военных. А хотя бы разок — ну если уж мы последние гуманисты и антифашисты на этой бесчеловечной планете — потребовать расследования преступлений всех сторон украинского конфликта.

Не говоря уже о деликатной теме федерализации: от властей унитарной по конституции Украины мы ее почему-то требуем, а в федеративной по Конституции России ужесточаем наказания за призывы к сепаратизму.

Когда редкая встреча президента РФ со своим Советом по правам человека выливается в обсуждение украинских проблем, это типичная ментальная аберрация. В России, видимо, проблем с правами человека не осталось.

«Самая главная трагедия, которая разворачивается на наших глазах, — это отчуждение украинского и русского народов. Это самая большая трагедия. И конечно, при всех имеющихся сегодня проблемах нужно искать путь, чтобы преодолеть это состояние», — говорит наш президент на заседании СПЧ. Можно подписаться под каждым словом. Только как они соотносятся с реальностью?

Мы бы еще дустом или ядерной бомбой попробовали преодолеть это отчуждение с украинцами. Большинству жителей Украины почему-то не нравятся ни потеря Крыма, ни «заблудившиеся» с оружием российские десантники на ее территории.

Зачем вообще говорить об Украине на заседании российского Совета по правам человека? Зачем глава СПЧ Михаил Федотов — автор закона о СМИ, одного из лучших законодательных актов в мрачной истории советского и российского законотворчества, — призывает созвать всемирный (!) правозащитный форум по ситуации вокруг Украины.

«Мы предлагаем следовать избранным курсом, ориентируясь на общечеловеческие ценности, чтобы прийти к взаимопониманию по всем спорным вопросам с нашими партнерами. В этой связи целесообразно инициировать всемирный правозащитный форум, чтобы поставить вопросы о совершенствовании международной системы защиты прав человека, включении в нее таких ценностей, как право на мир, право на доступ в интернет, право на гражданский контроль», — говорит Федотов.

А обсудить с президентом своей страны причины, по которым в России тайно хоронят десантников и зверски избивают псковского депутата Льва Шлосберга, который об этом пишет, он не хочет?

Почему глава СПЧ не говорит президенту ни слова о попытках Министерства юстиции закрыть общество «Мемориал»?

Хотя сам же недавно говорил: «Программа по увековечению памяти жертв политических репрессий, которой занимается СПЧ, начиная с февраля 2011 года, когда она была представлена главе государства и получила высочайшее одобрение, была в основном разработана силами именно общества «Мемориал». Мы сейчас бьемся, чтобы реализовывать эту программу. Этим занимаются президент, правительство, министерства и ведомства… И все это благодаря работе «Мемориала». Если сейчас будет принято решение закрыть «Мемориал», то это будет означать закрытие программы и нанесет колоссальный удар по имиджу нашей страны и ее руководства».

Россия занимается тем, что раньше наши журналисты-международники, правда, применительно к США называли экспортом демократии.

Заодно мы экспортируем (Украине на деле, другим странам — пока на словах) фейковый «антифашизм». Причем делаем это на фоне все более очевидного сползания в пещерный национализм самой России. Мы боремся со своими нерешенными проблемами в других странах, производим «географическое» вытеснение собственных национальных комплексов.

Это, увы, и есть один из двух ключевых признаков неадекватного состояния страны. Наряду с явным несоответствием наших политических амбиций экономическим возможностям.