О сексуальной контрреволюции в России

По тому, как Россия ведет себя в сфере регулирования отношений полов, можно безошибочно замерять градус дикости в стране в данный конкретный момент времени. Сейчас у нас явно горячо: в России идет полномасштабная сексуальная контрреволюция.

…28 июня 1986 года два знаменитых телеведущих — Владимир Познер и Фил Донахью — на волне порожденного горбачевской перестройкой потепления в отношениях между СССР и США записывали телемост Ленинград – Бостон на политически невинную тему «Женщины говорят с женщинами». Американка в бостонской студии задала нескромный вопрос: «У нас в телерекламе всё крутится вокруг секса. Есть ли у вас такая телереклама?»

Администратор гостиницы «Ленинград», член общественной организации «Комитет советских женщин» Людмила Иванова ответила мгновенно, как на партсобраниях учили: «Ну, секса… у нас нет. Мы категорически против этого!» Поскольку все советские участницы телемоста хотя и были рождены, чтоб сказку сделать былью, но все-таки мамами от пап, а не найдены в капусте и не принесены в клюве аистом, одна из наших женщин пояснила ответ товарища Ивановой: «Секс у нас есть. У нас нет рекламы».

С этого момента стала крылатой фраза: «В СССР секса нет». И начался краткий период новой российской истории, когда государство на самом деле перестало интересоваться сексом.

Отчасти потому, что вскоре распался Советский Союз и новой российской власти стало как-то не до этого. Сейчас все не так.

Наше государство активно озабочено темой личной жизни граждан по крайней мере два последних года — с 1 июля 2013-го, когда президент подписал «закон Милонова» о запрете пропаганды гомосексуализма среди несовершеннолетних. С тех пор стремление государства залезть в постель каждого российского гражданина, заодно протащив в законодательство светской страны средневековые и религиозные нормы, неуклонно нарастает. Патриотический подъем только распалил желание: власть почувствовала, что новое большинство дает карт-бланш на реализацию самых потаенных фантазий начальства по части контроля за личной жизнью россиян.

Не успела отгреметь в Чечне «свадьба тысячелетия», как уже глава администрации Магомед Даудов в интервью «Газете.Ru» выступает за легализацию многоженства: «Я депутатом теперь не сижу, но хорошо бы, если бы многоженство легализовали. Но только чтобы по шариату все было: если мужчина может содержать еще одну жену, то почему нет? Это ведь распространено, а значит, неплохо бы это как-то урегулировать».

По шариату. В демократической светской республике (таков статус России по Конституции, если кто не помнит).

По такой же логике можно легализовать кровную месть. И заодно браки между близкими родственниками. Тоже ведь распространено и тоже имеет некоторое отношение к семейным ценностям. А Семейный кодекс официально (чего уж прикидываться цивилизованной страной) заменим «Книгой, называемой «Домостроем». Той самой, середины ХVI века, под редакцией протопопа Сильвестра.

С другого фланга в Государственную думу внесен свежий законопроект под редакцией депутата Елены Мизулиной (по сравнению с ее стремлением взять основной инстинкт под жесткий государственный контроль даже протопоп Сильвестр порой кажется завзятым либералом, этакой пятой колонной в окружении Ивана Грозного). Депутаты предлагают производить аборты только в государственных медучреждениях и вывести эту процедуру из системы обязательного медицинского страхования. Сама Мизулина говорит, что запрет на проведение абортов вне госучреждений существенно ударит по теневому абортивному бизнесу. Ага, сейчас.

В СССР аборты долгое время были запрещены вовсе. При этом теневой бизнес расцвел до таких пределов, что, по оценкам пытавшихся подсчитать аборты в СССР международных организаций, по этому показателю мы были одними из мировых лидеров. Хотя «секса не было». Так и жили: спали врозь, а дети были.

И еще была уголовная статья за гомосексуализм, до возвращения которой при нашей динамике развития темы рукой подать.

Мы даже оглянуться не успеем, как ставка на традиционные ценности и древние обычаи приведет нас к таким извращениям, по сравнению с которыми проклинаемая нами «Гейропа» будет реальным царством благочестия.

Прецеденты есть. Вскоре после победы Октябрьской революции Саратовский совет народных комиссаров принял декрет об отмене постоянного владения женщинами. Мол, раз строим коммунизм, то и жены должны быть общими. А Владимирский совет народных комиссаров издал декрет об объявлении женщин с 18 до 32 лет государственной собственностью. А еще по разным округам выписывались мандаты, дающие право «социализировать до 10 душ девиц в возрасте от 16 до 20 лет, на кого укажет товарищ».

Зато позднее советская власть не только разбирала на партсобраниях моральный облик партийных руководителей, ушедших из семьи или посмевших завести любовницу, но и сажала за гомосексуализм. Что не мешало всевластному народному комиссару внутренних дел Лаврентию Берии пачками насиловать женщин. Причем если бы тогда существовал «Лайфньюс» и оперативно взял бы интервью у этих женщин, они, как сейчас 17-летняя чеченская девушка, тоже сказали бы в интервью, что все случилось исключительно по любви и обоюдному желанию.

Наша ползучая сексуальная контрреволюция запросто может превратить Россию в страну, где одновременно будут легализованы и многоженство, и принципы «Домостроя». И гаремы чиновников, и уголовная ответственность за однополую любовь.

Начальники РОВД в ряде российских регионов начнут открыто мериться гаремами. Может быть, даже без гарема вы в какой-то момент просто не сможете стать начальником.

Вот только крайне интересно, как домострой в головах чиновников будет сочетаться с настоящими желаниями россиян. Еще бы понять, при чем здесь любовь, главное чувство, делающее человека человеком, независимо от его сексуальной и политической ориентации. Впрочем, к любви все эти желания государства приватизировать нашу частную жизнь имеют не большее отношение, чем запрет усыновлять наших детей-сирот иностранцами — к заботе о детях.