«Беззубый Мюнхен-2024» или Готовятся ли США к войне?

Основной показатель подготовки страны к войне или характер ведения самой войны – это размер военного бюджета.

Проблема этого анализа состоит в том, что номинальные затраты постоянно возрастают за счет инфляции.

Например, в Украине даже до 2014-го оборонный бюджет в гривне постоянно увеличивался, но это не означало готовность к войне.

Поэтому используют такой показатель как оборонный бюджет в ВВП в процентах.

Это более или менее адекватный показатель, демонстрирующий реальное наращивание оборонных возможностей государства.

Например, военные расходы Украины в 2023 году составят до 25% ВВП (без учета внебюджетных поставок со стороны западных партнеров). А с ними и все 50%.

Расходы РФ на войну в 2024-м увеличатся до 6% ВВП. У нас до полномасштабной войны было 5%.

Вообще, 5% ВВП на сектор обороны считается неким оптимумом для готовности к отражению внешней агрессии и способности вести ограниченные операции за рубежом.

Все ниже 5% – это сигнал о нежелании страны втягиваться в войну. Все, что выше 5%, – это сигнал о подготовке к войне.

Проанализируем характеристики оборонного бюджета США.

Экстремумы Второй мировой брать не будем.

В 1953 году на фоне войны на Корейском полуострове, в которой США принимали непосредственное участие, военный бюджет взлетел до 11,3% ВВП, то есть был выше, чем сейчас в РФ в относительном сравнении.

Второй пик наращивания военных расходов произошел в 1968 году – война во Вьетнаме и 8,6% ВВП. Это уже близко к нынешнему уровню расходов РФ.

В 1979 году на фоне ввода советских войск в Афганистан бюджет МО в США составил 4,5% («прогрев военного механизма»).

На пике Холодной войны этот показатель достиг 5,7%, и это соревнование надорвало внутренний экономический потенциал СССР.

В 1999-м, когда Фукуяма провозгласил «конец истории», военные расходы в США упали до 2,7%. Это была эра так называемых профицитных бюджетов Клинтона, когда доходы государства превышали расходы.

В 2010-м на фоне двух компаний в Афганистане и Ираке «военка» увеличилась до 4,5%, но в 2020-м, когда стало очевидным «начало истории» и когда снова проклюнулся двухполярный мир (противостояние с Китаем), военный бюджет в Штаты продолжали оставаться на минимальном уровне – 3,1%.

В 2024 году по прогнозам он и вовсе снизится до 2,7%. Такое впечатление, что США вернулись в мир Билла Клинтона с ельцинской Россией и миссией МВФ в Москве.

И хотя это далеко не так, но Америка не готовится к войне.

Что и подтвердил Байден в своем спиче по отношению к Путину: мол, Путин опасен, но у нас есть более важные проблемы – глобальное потепление.

Похожая риторика была и на Международном форуме в Давосе.

Для Запада основные угрозы сейчас – это изменение климата и риск внутреннего социального взрыва.

Среди важных вызовов – угроза глобальной рецессии и обрушения на финансовых рынках; информационные угрозы; падение экономики в Японии, ЕС и Британии; глобальная инфляция и жесткая монетарная политика

Вопрос войны – где-то в конце десятки основных вызовов и рисков.

Отсюда и беззубый Мюнхен.

Ведь будь угроза войны с РФ для Запада первоочередной, Мюнхен-2024 повторил бы Тегеран-43: война до победы, отказ от сепаратных переговоров, уничтожение военной машины РФ, полное поражение России в войне.

Но ничего этого не было и в помине.

Ключевой маркер – это опять-таки военные расходы.

Мюнхен-2024 должен принять «Формулу 5+1». Что это значит?

Пять процентов ВВП – на военные расходы и инвестиции в сектор ВПК каждой страной НАТО.

Один процент ВВП – на военную поддержку Украины.

А 1% ВВП ЕС, США, Британии, Канады и Австралии – это до 500 млрд долл. помощи Украине в год.

Это сотни производств снарядов и ракет, это десятки установок Патриот, сотни самолетов, тысячи танков и бронемашин, тысячи артиллерийских установок, сотни высокоточных ракет.

Россия не смогла обеспечить военный паритет таких расходов – ей пришлось бы тратить 25% своего ВВП и более 100% расходов Федерального бюджета, что априори невозможно.

Но этого в Мюнхене не вышло.

Мы, конечно, можем винить своих союзников в геополитической близорукости.

Но это будет лишь проявлением нашего солипсизма – когда реальный мир заменяется воображаемой реальностью, при этом себя мышление помещает в центр Мироздания.

Наши несостоявшиеся сознательные ожидания мы по эффекту компенсации переносим в бессознательные комплексы и обиды.

Хотя на самом деле все просто – Запад действительно считает, что Россия не нападет на него.

И это не вера, а рациональное ожидание, расчет реальных геополитических сил и против сил в движении их векторов.