Призрак переговоров или удачный момент для поездок в Китай

Для начала несколько процессов, о которых писали украинские СМИ:

1. Риторика Зеленского касательно завершения войны стала более обтекаемой. В частности президент Украины допускает скорое завершение «горячей фазы» войны. Что можно трактовать как вариант при котором боевые действия либо становятся не интенсивными либо прекращаются на время. Из недавней истории – аналог АТО
2. Вероятность «Трампа» и разговоры о возможном «завершении войны». И, как производная, телефонный разговор президента Украины с кандидатом на пост президента США
3. Изменение риторики Путина, который с одной стороны выставляя ультиматум Украине уйти из Донецкой, Запорожской и Херсонской областей. С другой стороны вброс через «оппозиционные СМИ» инсайдов суть которых допускает передачу последних двух назад «при условии сохранения коридора в Крым» – это попытка обозначить границы компромиссов
4. Активизация потенциальных посредников. Речь идет, как минимум, о Венгрии, Саудовской Аравии (которая демонстративно приехала на Саммит Мира).
5. Демонстративные кульбиты Лукашенко, который лихорадочно пытается деэскаллировать ситуацию на границе и подает сигналы о готовности к диалогу с западом (обращения министра иностранных дел к Польше, первый за 3 года случай массового освобождения политзаключенных и анонс дальнейшего «помилования», изменение риторики в отношении Зеленского).

То есть мы имеем непривычную для более ранних этапов активность сразу многих акторов. При этом Россия, естественно, пытается использовать момент для создания удобных для себя стартовых позиций на возможных переговорах. Речь идет о:

• давлении на фронте – Путину крайне необходима «большая победа». То есть захват внушительных территорий либо относительно крупного населенного пункта.
• попытках уничтожения гражданской инфраструктуры. Тут концентрация была на энергосистеме, газовых хранилищах, что скажется на характере отопительного сезона.
• А так же новая волна атак на портовую инфраструктуру.
• Активизация российских информационных операций по раскачке ситуации внутри Украины. В первую очередь используя управленческие провалы украинских властей (в том числе местных) Кремль пытается вызвать тотальное недоверие системе государственного управления.

И тут возникает вопрос Китая. Достаточно интересный кейс. Напомню, что так называемый «китайский план урегулирования» был трансформирован в «китайско-бразильский алгоритм». Причем КНР демонстрирует готовность к коррекции предложений исходя из ситуации и позиции сторон. Последние месяцы Пекин активно работает над набором «голосов в поддержку» своего плана. Это не саммит мира, просто руководители стран, сотрудничающих с Китаем высказываются «за», о чем регулярно подчеркивают «Жэньминь Жибао» и «Синхуа». Причем достаточно специфично – информация подается в русскоязычной и англоязычной версиях (китайская содержит несколько иные посылы). Кстати, упомянутый Лукашенко публично заявил о поддержке китайского плана на саммите ШОС, а его министр иностранных дел сделал то же во время визита в Пекин.

В отношении России Китай продолжает проводить политику попыток получить максимальное число выгодных для себя уступок в экономике. Причем явно спешит, периодически, используя публичную демонстрацию, списывая это на страх «вторичных санкций». Речь идет о:

• переводе расчетов в юани («вторичные санкции в отношении транзакций в долларах выглядят правдоподобно, а вот по российскому рублю смешно),
• участие китайских компаний в работе ТОС (территории опережающего развития),
• вопросы по реке Туманная, где РФ согласилась на судоходство но не спешит демонтировать (либо перестраивать мост) который этому мешает.
• цен на углеводороды и другое сырье. КНР заинтересована в сохранении статуса «покупателя последней надежды», поэтому, например, легко пошла на срыв строительства Арктик-СПГ2.

Естественно, заявив, что опасается «вторичных санкций». Да только китайские корабли развернулись на следующий день после того как Кремль сказал «нет» в ответ на очередные предложения, что делать с мостом, упомянутым в предыдущем пункте.

Можно упомянуть еще с десяток пунктов, но суть в том, что Китай резко усилил давление в продвижении своих интересов. Как будто он ограничен во времени.
С другой стороны РФ демонстрирует неуступчивость, что в условиях дальнейшего продолжения изоляции со стороны Запада выглядит странным. Если только не предположить, что в Кремле рассчитывают на изменение ситуации на протяжении ближайших 8-10 месяцев. В том числе Путин во время визита в КНДР и Вьетнам дважды публично назвал китайский «план урегулирования» неприемлемым для России.

Таким образом, есть движение к началу консультаций о переговорах (пока не самих переговорах), есть необходимость вовлечения в процесс Китая (она была изначально и признавалась как Украиной, так и США). У Украины, увы, накоплен достаточно большой багаж проблемных вопросов в отношениях с Китайской Народной Республикой. Начиная от как минимум шести крупных кейсов, берущих начало в 2012-15 годах, Мотор-сичью, заканчивая комментариями отдельных чиновников 2023 года касательно фамилии китайского посланника. (конфликтную базу описал еще в 2021 в тексте «Українсько-китайські відносини: що означає нове перезавантаження»).

Фон не лучший. Но тут подходим к моменту и интересам. Имеем условно ситуацию когда «черная кошка, пробежавшая между Москвой и Пекином». Имеем интересы КНР по завершению войны в Украине обусловленные развитием китайских проектов в регионе. Одним словом, имеем удачный момент, когда интересы превалируют над негативным багажом. И это возможность донести свою позицию и быть услышанным.

Поэтому, в том числе как демонстрация готовности Китая быть вовлеченным в процесс урегулирования (а так же как сигнал России), впервые с 2012 года министр иностранных дел Украины летит в Пекин. Поездка не перевернет китайскую позицию и не приведет к тому что Си подпишется под «формулой Зеленского» во всей ее полноте. Этого не сделали даже участники «Саммита мира». Но она крайне важна, поскольку может сместить позицию Китая в сторону большего учета украинских интересов при возможном обсуждении формата приостановки боевых действий.

Насколько существенным будет этот сдвиг, зависит от того, насколько перспективными для КНР покажутся будущие контакты (и проекты) с Украиной. И тут имеем еще один удачный момент. Речь идет о позиции США, которые (в отличие от наших европейских партнеров) крайне резко пытаются удержать Украину от развития совместных проектов с Китаем.

Кстати, торговля идет, но без институциональной базы в виде устойчивых форматов сотрудничества, что крайне странно, если не сказать абсурдно, учитывая, что КНР – торговый партнер №1 для Украины.

Таким образом, визит Кулебы в КНР сегодня – это не только вопросы возможных мирных переговоров. Это вопросы того, что будет «после войны». Договоренностей «тут и сейчас» не будет. Но такие визиты создают базу. В том числе для будущей институализации сотрудничества. Что само собой делает КНР заинтересованным в сохранении и развитии украинской государственности.