За что Россия судит одного из лидеров крымских татар Наримана Джеляла

Иногда настоящее становится иллюстрацией к учебникам истории. Ты смотришь по сторонам – и начинаешь понимать, как выглядели те события, о которых ты читал в книгах. Например, нынешний Крым иллюстрирует обыденность зла – во всей его механической простоте.

На полуострове задержали одного из лидеров крымских татар Наримана Джеляла. До аннексии – журналист, политик, один из лидеров меджлиса. После оккупации – активист, правозащитник, человек, который не боялся называть вещи своими именами. Он был одним из тех, кто остался на полуострове. Одним из тех, кто не стал уходить под радары. Повседневное мужество оставаться самим собой – это про него.

Наверное, его задержание было неизбежным. Нариман был слишком честным для российской реальности. Слишком прямым для атмосферы недомолвок. Слишком ярким для тех, кто привык к серости и послушанию. Россия любит пережевывать несогласных – и чтобы оставаться с нею наедине, нужно немного фатализма и много смелости.

В 2014-м российское государство совершило преступление – и теперь расправляется с каждым, кто готов об этом говорить вслух. Ради оправдания новых арестов ФСБ соорудила версию, в которой нашлось место всем. Террористам, терактам и украинской военной разведке. Наримана Джеляла будут судить не по «политической» статье. Не за «призывы к нарушению территориальной целостности РФ» – под которые теперь попадает любая констатация того, что Крым принадлежит Украине. Нет, его обвиняют в том, что он выступил посредником между украинскими силовиками и теми людьми, которых ФСБ обвинила во взрыве газопровода. Система придумала очередной повод, чтобы избавиться от неугодных.

Честно говоря, вся эта ситуация не рождает никаких дополнительных чувств по отношению к российской системе. Потому что эмпатия к ней вытравлена очень давно. Мы наблюдаем фестиваль безумия уже восьмой год подряд и счет украинским политзаключенным в России идет на сотни. Каждый новый арест и приговор запрограммированы той войной, которую Москва развязала против Украины в 2014 году.

Нариман Джелял был бы на свободе, если бы мы двадцать три довоенных года не находились в плену собственных иллюзий. Если бы мы с момента обретения незавимости развивали армию, проводили реформы и пытались уйти под североатлантический зонтик коллективной безопасности. Да, можно справедливо возразить, что страна к этому была не готова. Что политики лишь отрабатывали общественный запрос. Что в массе своей Украина хотела внеблоковости и многовекторности. Что ж, теперь за общественную инерцию и политическую угодливость расплачивается Нариман Джелял. И не только он.

Повторюсь, его задержание не рождает во мне дополнительных чувств по отношению к Российской Федерации. Зато оно рождает во мне целую бурю эмоций по поводу украинской реальности. Прямо сейчас на оккупированных территориях наши сограждане расплачиваются собственными судьбами за чужую довоенную близорукость. И, параллельно с этим, в Украине продолжают жить люди, которые напрочь отказываются делать выводы из происходящего.

Они продолжают говорить о том, что реформы не нужны. Пугают обывателя сказками про внешнее управление. Защищают коррупционные схемы и торпедируют перемены.

Они ценят лояльность больше профессионализма. Персональный интерес ставят выше коллективного. Они воспроизводят все то, что восемь лет назад чуть не привело нашу страну к катастрофе. Эти люди продолжают думать только лишь о собственном благополучии – на фоне того, как российские силовики вламываются в дома наших сограждан на оккупированных территориях.

Нариману Джелялу и многим другим выпало расплачиваться за нашу общую довоенную слепоту. За нашу инерцию и лень, за наши заблуждения и ошибки. До войны крымских татар было принято подозревать в нелояльности. Их не брали на работу в спецслужбы. Отмахивались от призывов обсудить идею национально-территориальной автономии. Их раз за разом оставляли за скобками, подспудно надеясь, что точкой зрения коренного народа Крыма можно пренебречь. И все, на что они теперь могут расчитывать – что их нынешняя жертва не напрасна. Что страна усвоила болезненный урок, сделала выводы и готова меняться. И меньше всего мне бы хотелось, чтобы они испытывали чувство отчаяния.

К сожалению, мы даем им для этого поводы. Страна меняется медленнее, чем должна. Медленнее, чем может. Мы нынешние сильно отличаемся от себя прежних. Но недостаточно сильно, чтобы быть релевантными всем вызовам, которые сулит нам война.

А она продолжается. И ее жертвами становятся не только солдаты и офицеры, которые держат внешний периметр страны. Жертвами обречены быть и те, кому выпало жить на оккупированных территориях. Те, кто не боится называть вещи своими именами. Мы им задолжали и единственный способ расплатиться по долгам – это сделать работу над ошибками. Теми ошибками, которые семь с половиной лет назад чуть не отправили нашу страну в небытие.