Антиукраїнський свербіж, або Ще одна авантюра Путіна

По итогам трехсторонней встречи 1 ноября в Тегеране президентов Ирана, России и Азербайджана Путин призвал коллег к взаимодействию с Москвой, в том числе в энергетической сфере. «Хорошо известно, что Россия, Иран и Азербайджан — крупные производители углеводородов, но это не значит, что мы должны конкурировать. Это значит, что мы должны координировать свои усилия», — заявил он журналистам.

При этом кремлёвский энергетический «стратег» не ограничился общими словами и предложил двум странам, наряду с координацией в рамках ОПЕК, развивать сотрудничество в газовой сфере. «Например, мы подтверждаем свою готовность поставлять газ по трубопроводным транспортным системам Азербайджана на север Ирана, что может представлять экономическую целесообразность для наших партнеров», — подчеркнул Путин.

Конечно же, высокий гость из Москвы, как всегда, слукавил, предлагая российский газ своим южным соседям, акцентировав внимание на их якобы заинтересованности. Скорее экспорт газа на новом, неевропейском направлении, а конкретно иранском направлении, представляет не только экономическую целесообразность, но и острую необходимость прежде всего для самой России и ее энергетического гиганта «Газпрома».

В пользу этого утверждения говорит целый ряд причин и факторов как объективного, так и субъективного характера. Россия, оказавшись под антипутинскими санкциями США и значительного числа европейских стран, до некоторой степени утратила свои позиции в Европе, что и побудило Москву внести некоторые коррективы в свою энергетическую политику.

Замораживание в сентябре 2014 года Брюсселем газпромовского проекта «Южный поток» из-за аннексии Крыма и деструктивных действий России в Донбассе заставило Москву искать дополнительные варианты расширения экспорта газа в Европу в обход Украины.

Вообще антиукраинский зуд не оставляет Путина в покое и толкает его на авантюрные шаги, политически ангажированные проекты, не имеющие ничего общего с коммерческим подходом, сбережением бюджетных средств. Вместо того чтобы договариваться с Киевом по совершенствованию и расширению существующей газотранспортной системы, которая обеспечивает транзит порядка 45-50 млрд кубометров в год российского газа в Европу, Кремль предпочитает строить дорогостоящие газопроводы с целью «наказать» Украину за европейскую ориентацию.

Обжегшись на «Южном потоке», санкционный Кремль и его кормушка «Газпром» взялись за расширение северного маршрута экспорта газа, который заработал в 2012 году вступлением в эксплуатацию «Северного потока» — прокладка трубы по дну Балтики до Германии мощностью в 55 млрд кубометров в год. При содействии путинской шестерки Шредера и ряда европейских компаний был разработан проект удвоения мощности существующего газопровода прокладкой параллельной нитки — «Северный поток-2» (СП-2).

Характерно то, что лоббисты нового проекта, несмотря на существующие санкции, бегут «впереди паровоза»: в отсутствие утверждения СП-2 со стороны Брюсселя образован оператор из заинтересованных энергетических компаний «Nord Stream 2 AG», ведется активная работа по поиску источников финансирования.

В предыдущих постах мы немало писали об эволюции СП-2, который внёс немалый раскол в ряды ЕС, о давлении на Брюссель политических и деловых кругов ФРГ, пытающихся представить новый газопровод как двусторонний российско-германский проект. Между тем ситуация к настоящему времени складывается не в пользу Берлина, Шредера и всей лоббистской компании. Более того, СП-2 из объекта дискуссий внутри ЕС может превратиться в инструмент, с помощью которого Еврокомиссия, долгое время атаковавшаяся людьми Путина в Европе, будет в состоянии отмстить России за Украину.

Официальный аналитический центр Еврокомиссии «Европейский центр политических стратегий» опубликовал доклад о текущих дискуссиях относительно проекта «Северного потока — 2» и возрастающей роли «Газпрома» (и, соответственно, России). Отмечается, во-первых, что реализация проекта идёт вразрез с политикой Европы на создание так называемой «зелёной экономики» и сокращения потребления всех видов ископаемого топлива, а во-вторых, что введение «Северного потока — 2» подорвёт единое энергетическое пространство Евросоюза, так как идёт вразрез с так называемым «Третьим энергопакетом».

Отказ в июне этого года министрами энергетики стран ЕС в предоставлении мандата на начало переговоров с «Газпромом» по СП-2, по мнению специалистов, означает не что иное, как то, что Еврокомиссия вынуждена будет придерживаться сценария, по которому новый трубопровод автоматически подпадает под действие положений ЕС о картелях.

Из этого закона следует, что Европейская комиссия сможет вмешиваться в любые переговоры по проекту и даже в процесс его строительства. В результате над «Северным потоком — 2» возникает угроза приостановки и погружения в бесконечные бюрократические переговоры, которыми так знаменит Брюссель. Всё это происходит на фоне активизации отдельных европейских стран — так, к примеру, Дания собирается принять национальный закон, закрывающий её территориальные воды для новых трубопроводов, в том числе СП-2.

В складывающихся обстоятельствах Кремль вынужден искать другие варианты по расширению экспорта газа — одного из основных источников получения валютных доходов в условиях финансового кризиса и нехватки бюджетных средств. «Турецкий поток», переформатированный из «Южного потока», пока ограничивается внутренними потребностями Турции (15,5 млрд кубометров) и его европейское продолжение пока не рассматривается Анкарой. Однако турецкий газовый рынок не резиновый, и «Газпром», конечно же, заинтересован реанимировать планировавшиеся мощности «Южного потока» в полном объеме — 63 млрд кубометров в год, которые предназначались, прежде всего, для Европы.

Предложение по газу, сделанное Путиным в Тегеране, надо расценивать, скорее как шаг отчаяния, чем продуманное решение. «Иранский поток» — который выглядит, по словам Путина, как поставки газа на север Ирана, на самом деле есть ещё одна попытка переориентации европейского направления экспорта на азиатское, которое до последнего времени ассоциировалось с Китаем.

Расчет делается не только на существующие внутренние потребности Тегерана в газе, которые ранее покрывались поставками из Туркменистана как компенсация за экспорт иранского сырья в Турцию. Подписанный ещё в 90-е годы контракт на 10 млрд кубов туркменского газа фактически не исполняется из-за ценовых разногласий между Тегераном и Ашхабадом. Но и на присоединение в будущем к реализации проекта газопровода Иран — Пакистан — Индия (И — П — И), к которому Москва давно проявляет интерес, как с точки зрения участия в строительстве, так и добавления своего газа.

Между тем И — П — И — проект «с бородой». Его обсуждают уже не одно десятилетие из-за проблем с региональной безопасностью и наличия известных противоречий и недоверия между Индией и Пакистаном. Кроме того, эти страны, особенно Пакистан, в отличие от Китая, вряд ли можно назвать платежеспособными контрагентами, что сейчас является немаловажным фактором для исхудалого российского бюджета.

Участие в этом южноазиатском газовом балагане при посредничестве иранских мулл, которые рассматривают Россию прежде всего как инструмент для решения своих текущих задач, вряд ли можно назвать удачным проектом Путина. Не лучше ли прекратить агрессивный курс в отношении Украины и наладить нормальные полноценные отношения с Европой, которая к тому же регулярно и в полном объеме платит за поставленный газ?